– А что? Одета я вроде бы прилично, – оттянув штанины наподобие галифе, словно на мне юбочка, я крутанулась вокруг своей оси и изобразила нечто, напоминающее книксен. – Зато противника дезорганизую. Таких «доспехов» они явно не ожидают.
Эдвард расхохотался. По-настоящему, громко и весело, запрокинув голову. Отсмеявшись, он вытянулся во фрунт, щёлкнул воображаемыми каблуками – мы оба были босиком, – и отвесил мне поклон.
– О, несравненная мисс, ваш прекрасный наряд послужит украшением этого бала. – Потом развернул меня и слегка подтолкнул в сторону двери. – Увы, мы собрались не на бал. Так что беги и переоденься.
Я помчалась в нашу спальню, постаравшись закончить утренний туалет как можно быстрее. Но когда через пару минут я выскочила в коридор, Эдвард уже поджидал меня, полностью одетый. Судя по влажным волосам, он успел принять душ. А я в это утро решила волосы не мочить, чтобы не тратить лишние минуты на их сушку, поэтому впервые принимала душ в купальной шапочке, которая, конечно же, тоже присутствовала в моей полностью укомплектованной ванной. Пару секунд я позволила себе полюбоваться Эдвардом – он зачесал назад мокрые волосы, которые от влаги свернулись кольцами, но несколько непослушных завитков всё же упали ему на лоб. В очередной раз подивившись неземной красоте Эдварда, которой я готова была любоваться постоянно, я взяла протянутую мне руку, и мы выбежали из дома.
Когда мы спускались по ступенькам, у меня на мгновение сжалось сердце. Мне вдруг показалось, что я уже никогда больше не вернусь сюда. Но я отогнала эту мысль. Нужно верить в лучшее, тогда оно обязательно произойдёт. Всё будет хорошо. Мы победим, и через несколько часов я вновь переступлю порог этого дома, за последние месяцы ставшего мне родным.
Мы побежали по лесу, и я предложила Эдварду продолжить рассказ. Несмотря на то, что неслись мы на огромной скорости, это совершенно не мешало нам разговаривать.
– Итак, мы расправились с Джеймсом и решили, что всё кончено. Мы, конечно, знали, что у него есть подруга, Виктория, но и представить себе не могли, что она попытается отомстить. Она же понимала, насколько мы сильны, видела, как легко мы расправились с Джеймсом. Её в тот момент рядом не было – поэтому разыскивать её нам и в голову не пришло. Её талант – чувствовать опасность и вовремя уносить ноги. Кстати, последней мыслью Джеймса было: «Виктория была права».
Она уговаривала Джеймса не связываться с нами, поэтому мы и считали, что она для нас не представляет никакой угрозы. Наша вторая ошибка. Мы не учли того, что теперь она уже будет мстить за него. Но она очень хитра и осторожна. Понимая, что своими руками нас не одолеет, она создала армию новорожденных вампиров. И каким-то образом ей удавалось скрывать это от Элис. Мы чувствовали, что в Сиэтле творится что-то странное и страшное. Там в последнее время участились убийства и исчезновения. И один вампир натворить такого не мог. Но мы и представить не могли, что эта армия готовится для нападения на нас. Виктория тщательно скрывала свои планы, пряталась за чьими-то спинами, до последнего не принимала никаких решений. И пока то, что происходило в Сиэтле, не касалось непосредственно нас – Элис этого и не видела. И только сегодня, когда Виктория натравила новорожденных на нас, Элис всё это увидела.
– А как выглядит эта Виктория? Я хотела бы знать, вдруг доведётся столкнуться в бою. Уж я постараюсь её не упустить?
– Среднего роста, на вид лет двадцать пять, красива, как любой из нас. Но её самая примечательная черта – длинные ярко-рыжие кудри. Их ни с чем не спутаешь.
Я задумалась, припоминая видение Элис. Рыжих я там не заметила.
– Её ведь не было на поляне во время атаки, верно?
– Да, я её там не видел. Наверное, натравив на нас новорожденных, она сама будет держаться в стороне. Но я уверен, что она спрячется где-нибудь неподалёку – надо же ей насладиться своей местью.
– А как ей удалось их на вас натравить? И зачем новорожденным с вами воевать? Что им за дело до убитого Джеймса?
– О, нет, Виктория очень хитра. Она сказала им, что Сиэтл – это наша территория, мы придём и убьём их. Поэтому лучше нас опередить и напасть внезапно, в нашем «логове». А если новорожденному сказать, что кто-то покушается на его жизнь или кормушку – другой мотивации для нападения ему уже не нужно. Если б мы только узнали о планах Виктории раньше!
– А что бы вы сделали?
– Да много чего. Могли бы уничтожить новорожденных, пока их было ещё мало, могли выследить саму Викторию. Могли просто переехать – и она бы нас не нашла. Но теперь всё это невозможно. Даже бежать бесполезно – за несколько часов наш запах не выветрится настолько, чтоб любой вампир не мог бы взять след. Странно, что не вмешались Вольтури. Уж они-то не могли не заметить того, что практически в открытую творится в Сиэтле. Виктория создавала новорожденных, но ничему их не учила. В армии, в которой сражался Джаспер, всё было иначе. Создавать новых вампиров не запрещено, но вот ничему их не учить, позволять бесконтрольно убивать – это уже прямое нарушение закона. Вольтури такого обычно не пропускают и не прощают.
– Вольтури? Это у них жил Карлайл какое-то время? Они считают себя кем-то вроде ваших королей, я правильно поняла?
– В общих чертах – да. Не то чтобы королями, но главными среди вампиров они себя точно считают. В чём-то это даже хорошо – они взяли на себя роль карательного органа, и тех, кто нарушил закон, они уничтожают. И этим поддерживают некое подобие порядка.
– Они настолько сильны?
– Да. Во-первых, их много, а во-вторых, среди них есть те, кто наделён даром, очень для них полезным. Есть там одна парочка, Алек и Джейн, близнецы. С их появлением в клане несколько веков назад, для Вольтури больше не страшны никакие армии.
– А в чём их сила?
– Джейн может одним только взглядом причинить дикую, просто ужасающую боль. Любой, по её желанию, будет корчиться и кричать, не в состоянии оказать хоть какое-то сопротивление. Но она может одномоментно вывести из строя только одного противника. Алек ещё страшнее. Нет, больно он не делает, но он может целую армию одновременно лишить всех органов чувств – слуха, зрения, осязания и так далее. И его жертвам остаётся только замереть на месте в ожидании казни, или тыкаться вслепую, безуспешно пытаясь спастись. Так что, выпустив на врагов эту парочку, Вольтури могут брать их голыми руками.
– Не хотела бы я с ними встретиться. Впрочем, мне-то их бояться как раз и не нужно. Это они пусть меня боятся! – я кровожадно ухмыльнулась.
– Надеюсь, нам никогда не придётся иметь с ними дело. А уж о тебе им знать вообще не нужно. Ничего хорошего от них ждать не стоит. Аро – он у них главный, – давно мечтает заполучить к себе меня и Элис. В основном, конечно, Элис – никого с таким даром в его клане нет. Но мы останемся со своей семьёй и никогда не променяем родных на сомнительную честь носить чёрный плащ Вольтури.
– У них и униформа есть?
– Что-то в этом роде.
– Забавно. Такое чувство, что они в детстве в солдатиков не наигрались, как Элис в куклы. И теперь понятно, почему она не наигралась – детство у неё отняли. Кстати, ты сказал, что у Вольтури нет таких, как Элис. А такие, как ты, есть?
– Не совсем такие. Аро тоже может читать мысли, но немного не так, как я. Я могу слышать, о чём думают все, кто меня окружает, ну, за одним исключением, а Аро для этого требуется прикосновение. Так что он может прочесть только одного человека, зато не только сиюминутные мысли, а всё сразу. Фактически, он одним прикосновением узнаёт о человеке всё. Или о вампире.
– А если у кого-то амнезия? Может ли он прочесть о ком-то такое, что этот человек и сам о себе не знает?
– Это мне не известно. Я как-то никогда об этом не задумывался. Понимаю, почему тебя это заинтересовало, но, во-первых, Аро вряд ли тебя прочтёт, а во-вторых – лучше будет, если Вольтури вообще не узнают о твоём существовании. Это может быть опасным для тебя.
– Я понимаю. Просто подумалось. Ничего, мне и так неплохо, просто иногда одолевает любопытство. Но это неважно, – пожала я плечами. Интересно, наша болтовня действительно отвлекла Эдварда настолько, что он перестал переживать по поводу сегодняшней битвы, или он просто тщательно это от меня скрывает. Я ведь тоже прячу от него своё волнение, задавая всё больше вопросов и уводя разговор всё дальше от того, чем сегодня заняты все наши мысли. Ладно, надеюсь, что мне удалось как первое, так и второе. Если нет, ничего не поделаешь, я сделала всё, что могла.
В этот момент Эдвард замедлил бег и постепенно остановился. Он осмотрелся и принюхался.
– Пожалуй, здесь подходящее место. Полно оленей. Знаешь, лучше бы тебе забраться на дерево – оттуда будет удобнее наблюдать за всем происходящим.
Угу, и я буду в большей безопасности. Ладно, не стану возражать. Если Эдварду от этого будет спокойнее – могу и на дереве посидеть.
Я быстро вскарабкалась на ближайшую сосну и осмотрелась. Невдалеке паслось небольшое стадо оленей. Нас они пока не заметили – ветер дул от них в нашу сторону. Я сконцентрировала внимание на Эдварде. Он пригнулся и стал бесшумно красться в сторону оленей. Его движения были плавными и выверенными, словно у какого-нибудь хищника семейства кошачьих. Я с удовольствием наблюдала за этим невероятно красивым зрелищем. Вот, приблизившись на нужное расстояние, Эдвард замер, а потом прыгнул. Миг – и он уже ловко повалил самого крупного самца и припал к его шее. Остальное стадо в испуге ломанулось врассыпную.
Через минуту Эдвард отбросил переставшую дёргаться тушу и обернулся, ища меня глазами на том дереве, где видел в последний раз. Не найдя, взволнованно принюхался, задрал голову и обнаружил меня, висящую на ветке прямо над его головой. Я и сама не заметила, как, наблюдая за ним, перемещалась по деревьям, пока не застыла, зачарованная прекрасным зрелищем, повиснув вниз головой на ветке ближайшей сосны. Наши лица оказались в каком-то полуметре друг от друга. Мне показалось, что Эдвард взглянул на меня насторожённо, даже с некоторой опаской, но видя в моих глазах только восхищение и