Как я и рассчитывала, Эммет кинулся на меня, широко раскинув руки, чтобы поймать и отомстить! Как именно – он вряд ли представлял, но я не дала ему шанса это выяснить. Поднырнув ему под локоть, я оказалась у него за спиной. Быстро обратившись, я подхватила его под мышки и взлетела. В первый момент Эммет задёргался, машинально пытаясь вырваться, но я держала его крепко, стараясь не поранить когтями. Через какое-то время он успокоился, а потом начал получать явное удовольствие от полёта – раскинул руки и загудел, изображая самолёт.
– Вообще-то, ты на дельтаплане летишь, а он бесшумный. Лучше представь, что ты – Супермен.
Эммет представил. С хохотом выставил вперёд один кулак – именно в такой позе Супермен летал в фильмах. И мы нарезали круги вокруг дома и над лесом, я то поднималась ввысь, то неслась над самой землёй, делая петли и виражи.
– Энжи, осторожнее, пожалуйста! Не урони его. Он мне, в некоторой степени, дорог.
– Не волнуйся, Розали, верну в целости и сохранности. Мне, как ни странно, он тоже не безразличен. Слегка.
– Да что мне сделается? Даже если и уронит – оно того стоит!
И мы ещё какое-то время носились в воздухе, под ободряющие возгласы остальных членов семьи. Я очень надеялась, что страшная картина, виденная ими на поле боя – я, поднимающая вампиров в воздух и разрывающая их на куски, – перекроется в сознании Калленов другой: хохочущий Эммет в моих руках, в полной безопасности, кружит над их головами.
Глава 16. Снятый мораторий. Часть 2.
Когда я, наконец, поставила Эммета на землю, ко мне подлетела Элис.
– И меня, и меня тоже! – едва не подпрыгивая от нетерпения, умоляла она. И, конечно же, я покатала и её – только не стала брать подмышки, а просто взяла на руки. И снова носилась над домом и вокруг него.
После того, как я опустила Элис на землю, а больше никто желания покататься не изъявил, я осталась стоять на месте, чтобы дать всем возможность как следует себя рассмотреть. Мои былые комплексы исчезли без следа, теперь я точно знала, что не являюсь чудовищем, как внешне, так и внутренне. Я чувствовала невероятное умиротворение. Всё прошедшее время, чем бы я ни занималась, как бы счастлива я не была, одна мысль всегда была где-то рядом, не позволяя до конца расслабиться. Сначала это был вопрос: «Кто же я? А вдруг я – чудовище?» Потом, когда это наконец-то выяснилось, вопрос сменился уверенностью: «Я – чудовище». И только теперь, когда отпало последнее сомнение, когда выяснилось, что все мои страхи были напрасными, я наконец-то смогла расслабиться и жить в мире с собой.
Каллены окружили меня, рассматривая с удивлением и, кажется, с восхищением. Особый восторг вызвали мои крылья. Я, по просьбе, раскрывала их на полную ширину, или складывала за спиной, как плащ. Карлайла больше всего поражало то, как ловко и непринуждённо я управляюсь с лишней парой конечностей, Эдварда восхитило то, что теперь я стала с ним одной температуры. Меня, кстати, тоже – его рука уже не казалась мне твёрдой и прохладной, как раньше – моя температура тоже стала «комнатной», как у вампиров, а не фиксированной. А Эммет, стоящий за моей спиной, вдруг захихикал.
– Теперь-то ты видишь, что мы ВСЕ тут светимся? И даже ты!
Я ахнула. Остальные – тоже, кто громче, кто тише. В тот момент я стояла спиной к солнцу, а лицом к сияющим – в прямом и переносном смысле, – Калленам. Эдвард, держащий мою ладонь в своей, поднял наши соединённые руки вверх, где их уже не закрывала моя тень. Я с удивлением наблюдала, что от моей руки тоже исходит свечение. Не такое яркое и заметное, как от руки Эдварда, но не увидеть этого было просто невозможно.
– Феечка! – мстительно и ехидно протянул Эммет. Я обернулась и продемонстрировала ему клыки, впрочем, совершенно его не напугав. Но меня отвлекла рука Эдварда, ласково погладившая мою щёку.
– Знаешь, а ведь он в чём-то прав. Ты летаешь, ты светишься, ты вся такая крохотная. И эти твои ушки! – пальцы Эдварда ласково заправили мои волосы за уши, выставив их напоказ. – Они такие милые и забавные. Может, ты и правда фея?
Печально усмехнувшись, я продемонстрировала ему свою когтистую лапку.
– Вряд ли.
– Знаешь, Энжи, чем больше я узнаю о тебе, тем больше недоумеваю, – вновь вступил в разговор Карлайл. – Ты и похожа на нас, и не похожа. Слишком много различий, но и все совпадения нельзя сбросить со счетов. Я в полной растерянности. В тебе есть многое и от человека, и от вампира, и даже от оборотня…
– А так же от летучей мышки! – снова встрял Эммет, неосторожно подойдя ко мне сзади практически вплотную. Эдвард недовольно нахмурился, раздражённый этими постоянными подколками, но я успокаивающе похлопала его по руке. А потом незаметно отвела одну ногу назад, благо в этом облике она у меня хватательная, цапнула Эммета за щиколотку и резко дёрнула. А потом, с удовольствием наблюдала, как он сидит на земле, недоумённо хлопая глазами.
– Что, Эммет, доприкалывался? – захихикала Элис. Остальные тоже не скрывали своего веселья. – Не забывай, Энжи самая сильная в доме, и всегда такой была!
– Не бойся, Эммет, – и я погладила его, всё ещё сидящего на земле, по голове. – Солдат ребёнка не обидит.
Эммет быстро вскочил и хотел что-то сказать, но Розали утянула его за рукав подальше от меня.
– Хватит, Эммет, сколько можно!
– Но не зря же у неё на шее Бэтмен висит!
Услышав это, я потеребила свой кулончик.
– Скорее всего, это гаргулья. Но теперь я понимаю, что это не просто украшение, он имеет свой смысл. И, в общем-то, был подсказкой, только воспользоваться ею мы не смогли.
– Знаешь, Энжи, что удивительно? – подал голос Джаспер, всё это время спокойно и чуть отстраненно наблюдавший за всеми нашими чудачествами. – Сейчас ты пахнешь несколько иначе, но твое присутствие по-прежнему сводит на нет нашу жажду. Я это точно знаю, поскольку сегодня в школу мы не собирались, и поэтому не принимали твое «лекарство».
– Видимо, всё это не случайно – то, насколько я становлюсь похожей на вас, и как именно на вас влияю. Жаль, что никто из вас не имеет на меня такого же влияния, – я потерла живот и жалобно улыбнулась.
– Так я и знал, что ты голодная. Нужно было сразу тебя покормить, а уж потом расспрашивать. – Эдвард приобнял меня за плечи. – Ну, что, пойдем ловить кроликов или предпочитаешь обычную еду?
– Сейчас, пожалуй, обычную. А ты возьмешь меня в следующий раз на охоту?
– Конечно, возьму. А сейчас – пойдем, я что-нибудь тебе приготовлю.
И мы направились в дом. Проходя веранду, я сдернула с перил свою рубашку, а потом, прямо на ходу, обратилась. Эдвард едва не споткнулся от неожиданности, а потом окинул меня восхищенным взглядом.
– Ловко же у тебя это получается!
И уже зайдя в дом, я услышала за спиной негромкий голос Элис:
– Зато я теперь знаю, для чего ей нужны были топы с открытой спиной.
После того, как Эдвард снова вкусно и сытно меня накормил, – я говорила, что смогла бы и сама себе что-нибудь приготовить, но он утверждал, что это доставляет ему удовольствие, – я решила-таки задать интересующий меня вопрос. Но не здесь, где вокруг нас было шесть пар суперчутких ушей. Поэтому, когда Эдвард предложил прогуляться, я с радостью согласилась. И, конечно же, мы отправились на любимую поляну Эдварда. Пока мы бежали, я любовалась тем, как тонкие лучи солнца, пробиваясь сквозь густую крону деревьев, время от времени падают на кожу Эдварда и рассыпаются искрами. Всё же забавно, что и я, оказывается, тоже могу сверкать, правда, не так красиво.
Всю дорогу мы бежали молча, и Эдвард ни на секунду не отпускал мою руку. Наконец мы оказались на поляне и опустились на траву. Какое-то время мы просто смотрели друг на друга, Эдвард молчал, а я не знала, как именно свернуть на нужную мне тему. Не спрашивать же в лоб: «Почему ты снял мораторий на поцелуи?» Но тут мне пришла в голову забавная идея. Быстро скинув обувь, я обратилась. Эдвард смотрел на меня с некоторым недоумением, и я поспешила объяснить свой поступок.
– Ты мне кое-что обещал.
И, видя недоумение в его глазах, приподняла верхнюю губу, обнажая клыки, и молча указала на них пальцем. Удивление Эдварда сменилось пониманием, потом улыбкой. Он бережно взял моё лицо в ладони, наклонился и нежно коснулся моих губ своими. Это был совсем лёгкий поцелуй, губы Эдварда едва касались моих, потом они шевельнулись, стали смелее. Мои раскрылись в ответ и стали немного неумело, но старательно повторять их движения. Губы Эдварда были такими нежными, тёплыми – ведь теперь у нас была одна температура тела. Его руки обхватили меня, теперь я практически лежала на нём. Поцелуй стал глубже, язык Эдварда скользнул по моим зубам, и это заставило меня очнуться. Мои клыки! В ту же секунду я обратилась. Губы Эдварда, внезапно ставшие прохладными, застыли, а потом отстранились. Нет, я же не этого хотела! Открыв глаза – и когда я только успела их закрыть? – я недоумённо взглянула на него. В ответ получила такой же недоумевающий взгляд.
– Почему ты обратилась?
Ах, вот в чём дело! Он просто не понял, потому и остановился. Значит, придётся объяснить.
– Мои клыки...
– А что твои клыки?
– Ну, я же не знаю, насколько они опасны. Я, конечно, не ядовита, да и яд на вас не подействовал бы, но я всё же не хотела бы тебя поранить. Они острые. Очень.
Эдвард прижался лбом к моему лбу и тихонько рассмеялся. Потом отстранился и заглянул мне в глаза.
– Но и мои зубы острые. И теперь я могу тебя поранить. И что же нам в таком случае делать?
– Может, попробуем ещё разок? Выясним в процессе, – надеюсь, что Эдварду не придёт в голову вновь отказаться от поцелуев? Если он сделает это с моей подачи – я не переживу!