изнь! Либо так, либо они просто дружно хотят в туалет.
— …А затем, после душа, вы тщательно заправите свои постели! — потребовал Джеймс. — «Тщательно» — означает «ни единой складочки на покрывале, уложенном ровно, чтобы свисающие края были симметричны со всех сторон, а подушка лежит в изголовье с тщательно расправленной наволочкой». Проконтролировать это я не смогу, поэтому полагаюсь на вашу честность. И с завтрашнего дня вы будете точно так же тщательно заправлять постель до того, как выйдете на тренировку. Наведение порядка на постели должно быть первым делом, которое вы выполняете утром! Ясно? А потом вы обязательно пойдёте и как следует позавтракаете!
— А зачем нам заправлять постели?! — набычился Фред, чья постель представляла собой вариацию на тему гнезда нечистоплотного грифа, пока за неё не принимались руки домовых эльфов. — Домовики с этим замечательно справляются сами!
— Заправив утром постель, вы сделаете первое дело за день. Это даст вам толику гордости и подтолкнёт сделать что-то ещё, и ещё, и ещё, — объяснил Бонд. — К концу дня одно сделанное дело превратится во множество. Идеально заправляя постель, вы к тому же укрепляетесь в мысли, что даже небольшие вещи в жизни имеют значение. Иначе вы никогда не сможете делать правильно крупные дела. Так что, если вы хотите поменять мир, начните с собственной постели![162] Я доступно объяснил?
— Вроде, да, — скривился Фред. — Только я не хочу менять мир. Я хочу всего-навсего много денег, много поклонниц, и чтобы слизеринцы сдохли.
— Но сейчас у тебя нет ни денег, ни поклонниц, а слизеринцы живы, — под смех других ребят ответил Бонд. — Исправить это положение вещей — это и есть изменить мир.
— То есть если я заправлю постель, слизеринцы сдохнут? — распахнул глаза Фред.
— Да! Но не сразу! — с серьёзной миной подтвердил Бонд. — Каждый день, заправляя постель, ты приближаешь тот момент, когда сдохнет последний слизеринец! А теперь, пока мы не простыли, — айда в душ!
Ещё четверть часа спустя выгодно выделяющиеся на фоне остального сонного царства блестящими глазами и живой мимикой участники первой тренировки клуба «Эндорфинная эйфория» столкнулись перед огромными песочными часами в холле, направляясь в Большой Зал.
— Рон, привет! — воскликнул Джордж. — А ты знал, что если Фред заправит постель, все слизеринцы сдохнут?
— Да, мама говорила, что если он это сделает, то случится что-то невероятное, — подтвердил Рон, который на тренировку не пошёл, потому что возжелал спать, а Джеймс не стал тащить его насильно. По какому-то странному выверту логики, теперь Рон дулся на Джеймса за пропущенную тренировку. — Что, прям так сразу и сдохнут?
Этот диалог вёлся через весь холл прямо поверх голов присутствующих весьма громкими голосами. Слизеринцы, в присутствии которых проводился этот обмен репликами, синхронно поёжились.
— Точно-точно, это нам сам Гарри Поттер сказал! — кивнул Фред. Слизеринцы обратились в бегство, Джордж протянул брату руку, Фред звонко хлопнул по ней ладонью.
— А что это там Симус читает? — прищурился Колин.
К школьной доске объявлений был пришпилен большой лист, закрывавший собой все остальные — списки предлагаемых подержанных книг по чарам, регулярные напоминания Аргуса Филча о правилах школы, расписание тренировок по квиддичу, предложения об обмене карточками от шоколадных лягушек, последние объявления о контрольных, даты вылазок в Хогсмид и объявления о потерянных и найденных вещах. Новое объявление было напечатано жирным чёрным шрифтом, внизу красовалась официального вида печать и подпись с завитушками.
ПРИКАЗ ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА ХОГВАРТСА
Все ученические организации, общества, команды, кружки и клубы настоящим приказом — упраздняются.
Организацией, обществом, командой, кружком и клубом считается любая регулярно собирающаяся группа из трех и более учеников.
За разрешением на реорганизацию обращаться к генеральному инспектору (профессору Амбридж).
Никакие организации, общества, команды, кружки и клубы учеников не могут существовать без ведома и санкции генерального инспектора.
Всякий ученик, уличенный в принадлежности к организации, обществу, команде, кружку или клубу, не санкционированным генеральным инспектором, будет исключён из школы и подвергнут уголовному преследованию, а его палочка будет сломана.
Основанием настоящего приказа является Декрет об образовании № 24.
Подписано: Долорес Джейн Амбридж, генеральный инспектор.
Джеймс и Рон прочли объявление, стоя позади кучки озадаченных второкурсников.
— Значит, закроют клуб «Плюй-камни»? — спросил один другого.
— Думаю, с вашими плюй-камешками обойдется, — мрачно заметил Рон, отчего второкурсник вздрогнул и устремился прочь. — А нам, похоже, не так повезёт, да, Гарри?
Джеймс Бонд перечитывал приказ. Он, в принципе, был готов к противодействию, но он не ожидал, что Амбридж выступит так скоро.
— Это не случайное совпадение. — Руки у него сами собой сжались в кулаки. — Она пронюхала.
— Да как? — возразил Рон.
— Нас могли подслушать в баре. И, если честно, разве мы знаем, скольким из пришедших можно доверять? Любой мог побежать с доносом к Амбридж.
— Захария Смит! — выпалил Рон, стукнув кулаком о ладонь. — Или этот скользкий тип… Майкл Корнер. Гермиона это уже видела?
— Видела, — подтвердила Гермиона, возникшая за их спинами. — Интересно, как Амбридж…
— Кто-то ей сболтнул, — сердито сказал Рон.
— Никто не мог, — тихо ответила Гермиона.
— Не будь наивной! Если ты такая порядочная, это не значит, что все…
— Никто не мог, потому что я заколдовала пергамент с подписями, — угрюмо настаивала Гермиона. — Будь спокоен: если кто-то расскажет официальным должностным лицам о клубе «Эндорфинная эйфория» до того, как мы с Дином Томасом подадим документы об учреждении клуба руководству школы, мы точно узнаем, кто это был, и он сильно об этом пожалеет.
— А что ему сделается? — заинтересовался Рон.
— Скажем так, чувства, испытываемые рядом с дементором, покажутся ему безмятежным ликованием, — грозно рыкнула Гермиона. — Пойдём в зал, надо успеть позавтракать. О, а вон и Дин Томас!
— Гермиона, Гарри, Рон, привет! — Дин Томас замахал им рукой и вприпрыжку подбежал. — Гарри, извини, я не пришёл сегодня, потому что…
— Потому что проспал, хотя я тебя будил, — кивнул Джеймс. — Ничего, не ты один. Рон тоже проспал. Завтра ты придёшь?
— Шутишь?! — Дин ткнул пальцем в объявление за их спинами. — Клуб же распущен!
— Ничего подобного! — Джеймс стукнул указательным пальцем Дина в грудь. — Вы с Гермионой ещё не успели подать документы, так что клуб нельзя распустить, потому что нельзя распустить то, чего ещё нет! А тренироваться мы можем и поодиночке. Я сегодня показал ребятам базовый набор упражнений, завтра мы разделимся на пары, ты будешь в паре с кем-нибудь, кто уже был сегодня, и он тебе всё покажет и объяснит. Парами-то собираться не запрещено! Слышали? — Джеймс обратился к Рону и Гермионе. — Завтра тренировка состоится, просто мы будем тренироваться не одной толпой, а парами. Отыщите всех наших и скажите им.
Дин Томас с сомнением почесал подбородок:
— Ну, в общем, формально придраться не к чему. Парами ведь собираться и правда можно…
— А ты закончи поскорее составлять устав клуба и подай уже его Амбридж на рассмотрение, — скривился Джеймс. — Сколько можно ждать? Идём, Гермиона, завтрак уже давно начался.
Троица гриффиндорцев развернулась и направилась к дверям Большого Зала, но Дин Томас их тут же снова догнал:
— Ах, да, Гарри, тебя профессор МакГонагалл искала.
— Зачем?!
— Не знаю, я не спрашивал. Она спросила меня, где ты сегодня ночью спал, я ответил, что у нас в спальне, но перед рассветом ушёл, и я понятия не имею, куда.
— Во двор, — автоматически ответил Джеймс. — Разминка всегда начинается во дворе, оттуда мы бежим кросс до квиддичного поля, а затем тренируемся там.
— Но я-то этого не знал. Там ещё Дамблдор был. Они эдак странно друг на друга посмотрели, а потом Дамблдор резанул воздух рукой, вот так, и сказал: «Поттер скурвился, Минерва. Переходим к плану „Б”, цель — Долгопупс». Интересно, что бы это означало?
Побег Пожирателей Смерти из Азкабана
Яростный ветер срывал белые хлопья пены с гребней волн, которые, в свою очередь, с громовым рёвом разбивались об источенные зубы скал. Это можно было бы назвать бурей, но по местным меркам погода была почти спокойной. Северное море в конце октября не радовало случайных путников. Неслучайные путники тоже были не в восторге. Встреча тёплых вод Гольфстрима, влекомых с юга, и холодных масс воздуха, опускающихся с вечных арктических льдов, приводила к столь яростной круговерти, что знаменитый Мальстрём[163] в отчаянии опускал руки и уходил нервно курить в коридор.
«Самое время для условно-досрочного освобождения нескольких важных персон, по чистой случайности загремевших за решётку», — подумал Лорд Волан-де-Морт и радостно потёр друг о друга сухие ладошки с длинными пальцами. Стоящий справа от него Люциус Малфой услышал скрип, и его перекосило: «Неужели так сложно воспользоваться кремом для кожи? Уж если ты считаешь себя предводителем великой организации устроителей нового мирового порядка, то будь добр хотя бы выглядеть соответственно».
— Ну, где там наши застряли? — бросил Тёмный Лорд в пустоту.
Эйвери просеменил за левое плечо Тёмного Лорда:
— На правом фланге — брат и сестра Кэрроу, заняли позицию и ждут сигнала. На левом — Крэбб и Гойл, ищут свою позицию и не могут найти, потому что никто не сказал им, что зелёного флажка, отмечавшего их позицию на учениях, в реальности не будет. Ударная группировка — вы, я и Люциус Малфой. Вторая линия — Разия, Гиббон, Нот, — прямо за вашей спиной, повелитель. МакНейр и Рашкас в арьергарде, будут прикрывать отход.