Малфой прикинул варианты и решил сказать чистую правду:
— Я совершенно уверен, что Сами-Знаете-Кто был убит ночью 31 октября 1981 года, — сказал блондин со всем доступным ему пылом. — И я не знаю ни одного человека, колдуна или магла, который мог бы остаться в живых после Авады.
— А мы знаем, — всхлипнула Джинни. Мысли об утекающем из рук будущем, в котором она получала полный доступ к сейфу Поттеров, выдавили слёзы из её карих глаз. — Даже двоих.
Драко быстро пересмотрел собственное утверждение.
— Ну, ладно, согласен, Поттер — это один пример, — кивнул он. — А кто второй?
— Барти Крауч-младший, — ответила девушка. — Он в прошлом году у нас под Грюма маскировался. На одном из уроков он нам говорил, что даже если бы мы все наставили на него палочки и произнесли нужные слова, у него бы даже насморк не начался. Ну, я и проверила.
— Ты применила Непростительное заклятье против профессора?! — Рон вылупил на сестру глаза.
— А что такого? — Джинни пожала плечами. — Во-первых, он сам разрешил. Во-вторых, он первый начал, — помнишь тех пауков?
Рон живо вспомнил, как прямо перед его партой корчился терзаемый заклинанием Круциатус увеличенный паук.
— Я бы не назвал уничтожение пауков деянием, заслуживающим обязательного наказания, — передёрнуло рыжеволосого арахнофоба.
— А в-третьих, он оказался не профессором, а самозванцем, — закончила Джинни. — Так что я даже школьные правила не нарушила. Просто слегка расширила их границы. Я попросила Гермиону проверить; на территории школы ученики имеют право в целях само- и взаимозащиты применять заклинания против лиц, использующих запрещённые правилами заклинания к ученикам и не являющихся членами преподавательского состава или обслуживающим персоналом. Крауч не являлся членом преподавательского состава, и — ты ведь помнишь хорька, Драко?
Драко скривился от неприятных воспоминаний. Рон набычился, — упоминание Гермионы вернуло его прямолинейное мышление к теме, которую они обсуждали.
— Так что скажешь, блондинчик?
— Я уже ответил: мне надо посоветоваться с папой, — ответил Драко, понимая, что переговоры подходят к концу, и не желая их затягивать. — Предложение, конечно, очень заманчивое… Но есть и риски. Если вы ошибаетесь, и Дам… Профессор Дамблдор всё-таки держит тайный проход под наблюдением, то нашего товарища возьмут с поличным, и мы все можем на этом погореть. С дознаванием у Дамблдора никогда не было проблем, профессор Снегг варит сыворотку правды галлонами, поэтому он мгновенно выяснит, что именно вы задумали убить Поттера…
— Мы предлагаем кому-нибудь из твоих знакомых убрать Поттера, — быстро поправила Малфоя Джинни. — А уж каким именно образом это будет проделано, с помощью убийства или как-то ещё, нам совсем неинтересно, правда, братик?
— Ну почему же… — Кровожадно оскалившийся Рон заткнулся и потёр рёбра, в которые вонзился острый локоток сестры. — Да, абсолютно неинтересно.
— Как вы считаете, Дамблдор сильно обрадуется такому положению вещей? — закончил мысль Малфой.
— Мы думаем, что сильно, — призналась Джинни. — Мама мне сообщила, что профессор МакГонагалл проговорилась мистеру Кингсли, что будто бы Дамблдор жаловался при ней профессору Снгеггу, что сейчас Поттер совершенно неуправляем. Нет, Рон, мама не подслушивала, она просто протирала решётку вентиляции в соседней комнате, ты же знаешь, какая она у нас чистоплотная!
Драко, в представлении которого любое место, в котором заправляли Уизли, немедленно превращалось в помойку, а выражение «чистоплотный Уизли» было оксюмороном наряду с «живым трупом» и «оглушающей тишиной», успешно сумел замаскировать смех кашлем.
— В общем, Дамблдор будет только счастлив, если кто-нибудь избавится от Поттера, — закончила Джинни.
Но Малфой, в мозгу которого начал конденсироваться план изящной, дерзкой операции, основной задачей которой совершенно точно будет не Поттер, или как минимум не только Поттер, никак не мог согласиться со столь наплевательским отношением к сыворотке правды:
— Мне правда надо подумать. Посоветоваться с теми, кто имеет право решать. Но я обязательно вам сообщу, когда мы что-нибудь придумаем.
— Нам тоже нужно немного времени, — признался Рон. — Джинни хочет попробовать напоить Поттера ам… Слушай, сестрёнка, может хватит уже пинаться?
— На следующей неделе я должна получить посылку с американским рутбиром[283], — усиленно захлопала глазами Джинни, — и мне интересно посмотреть, как отреагирует на него Поттер…
— В смысле, вырвет его или не вырвет? — заинтересовался Драко. — А в какой день? Я хочу посмотреть.
— В среду, — сверкнула глазами Джинни. — Рон, пойди посмотри, есть ли кто-нибудь на лестнице. Мне кажется, я слышу шаги. Если есть — попробуй его задержать…
Рон, напоследок смерив слизеринца презрительным взглядом, развернулся и тяжело потопал на лестницу. Джинни жестом попросила Драко оставаться на месте и проследила взглядом за уходящим братом. Дождавшись, пока Рон скроется в арке, девушка повернулась к Малфою и негромко произнесла, одновременно делая шаг вперёд:
— Я думаю, мы сможем договориться?..
— Скорее всего, сможем, — кивнул Драко, мысленно планируя атаку на «Хогвартс». Если папа получит карт-бланш от Тёмного Лорда, тогда можно будет сотворить нечто небывалое. Скажем, Эйвери, Нот, Макнейр, Лестрейнджи и папа проникнут в школу через потайной ход, Родольфус с Нотом обезвредят Филча, возьмут ключи и откроют главные ворота, впуская вторую группу, пока папа и Беллатриса нейтрализуют драную кошку МакГонагалл, а остальные запрут Хагрида и кто там ещё симпатизировал Дамблдору из преподавателей… Флитвика можно будет задержать с помощью профессора Снегга, он не заподозрит ничего плохого от доверенного лица Дамблдора… А когда предварительные цели будут достигнуты, обе группы соединятся в центральном холле для атаки общими силами на самого Дамблдора. Объединённой мощи десяти-двенадцати Пожирателей Смерти Дамблдор ничего противопоставить не сумеет, он просто не сможет швыряться контрзаклинаниями с такой скоростью. А если ещё и сам Тёмный Лорд присоединится к битве… «Хогвартс» падёт, все дети Британии окажутся в заложниках, и у Министерства просто не будет выбора, кроме как сдаться на милость Тёмного Лорда.
Джинни сделала ещё шажок вперёд и почти упёрлась лбом в губы Малфоя:
— Тогда, может быть, скрепим наш союз?
— Как? — не понял Драко, всё ещё грезя наяву. В его мечтах целая толпа восторженных фанатов носила его на руках по улицам Лондона, прославляя как гениального стратега, прекрасно спланированная операция которого позволила осуществить столь необходимые обществу реформы.
Джинни представила себе семейный сейф Малфоев, запрокинула голову, обвила шею Драко руками и показала, как.
Как только Малфой осознал, что происходит, он оторвал от себя руки девушки и отпрыгнул назад, словно ошпаренный. В его глазах плескался бездонный ужас. Юноша принялся остервенело вытирать губы ладонью и отплёвываться:
— Ты чего, совсем сдурела?!
Рыжеволосая девушка жила в мире собственных иллюзий, в которых она была разбивательницей сердец и женщиной-вамп, и ожидала совершенно другой реакции. Кроме того, её всё ещё преследовало видение распахнутого сейфа с золотым блеском внутри. Поэтому она не сразу нашлась, что ответить на гримасы Малфоя:
— Я хочу скрепить… Наш… Союз… Самым простым и доступным нам способом!.. Ты ведь мужчина, а я женщина. Что может быть естественнее?
Мозг Малфоя не был готов к такой радикальной концепции. Нельзя сказать, что он совсем не был готов воспринимать Джинни как женщину. Просто в очереди объектов, вызывающих сексуальное вожделение, она находилась сразу за насекомыми, дуплами деревьев и Винсентом Крэббом. Блондин тщательно протёр губы рукавом собственной мантии:
— Наш временный союз и так скреплён. Самым крепким средством, которое мне известно: словом мужчины из рода Малфоев! А вот эти свои… Что ты там сейчас делала… Вот этого не надо. Никогда больше, слышишь меня? Даже не думай об этом.
Драко встал в позу, вознёс мокрый палец к небу и торжественно продекламировал:
— Это называется «позорный мезальянс». Мы — один из самых древних волшебных родов Британии, а вы — предатели крови и маглофилы. Да чтоб ты знала, ни один мужчина из семьи Малфоев никогда не уронит честь рода тем, что взглянет на женщину из рода Уизли!
Люциус Малфой решает предупредить Поттера о покушении
— Который час, любимая?
Молли провела ладонью по обнажённой спине своего любовника и подняла с тумбочки его часы:
— Восемь минут шестого, Люциус.
Кровать дешёвого мотеля заскрипела, когда Люциус Малфой откинул одеяло и встал. Скрипнули жалюзи, в комнату ворвался свет автомобильных фар. Оставаясь обнажённым, блондин поднял расчёску и начал приводить в порядок свои длинные волосы. Молли, повернувшись на бок, любовалась его силуэтом, чёрным на фоне дальней стены, периодически освещаемой проезжающими по автостраде машинами.
— Чего у маглов не отнять, так это изобретательности, — задумчиво пробормотал Малфой. — У нас в принципе нельзя снять комнату с чужой женой так, чтобы об этом не стало известно всей округе вплоть до Лиона[284]. А у них всё просто: приходишь, записываешься как «мистер и миссис Смит», платишь их смешными монетками, конфундишь портье, чтобы он не проверял документы, и хоть неделю живи, никто даже не попробует крикнуть тебе «Эй, Смит», чтобы проверить, настоящая это фамилия или нет… Мне пора одеваться, дорогая. Будет лучше, чтобы я к шести был уже у кабинета управляющего шахтой.
Молли села на кровати и закуталась в одеяло, изобразив нечто похожее на египетскую пирамиду, увенчанную медно-рыжим пирамидионом[285].
— Люциус, нам надо что-то решать. Артура завтра выпишут из больницы. Ты можешь продолжать ездить в свои командировки с ночёвкой в Шеффилд, но, по-моему, даже Артур начнёт кое-что подозревать, если его жена, будучи домохозяйкой, вдруг отправится в Шеффилд по служебным делам с ночёвкой.