Джеймс Бонд попытался представить себе взвод сил быстрого реагирования, совершенно незаметно и непринуждённо выбирающийся из сверкающей хромом «Ламборгини».
— Приехали! — скомандовал Грюм. Лимузин мягко притормозил напротив огромных арок вокзального фасада. — Тонкс, в авангард! Фред, Джордж, вы следом! Молли, Артур, вы по бокам! Девчонки, Рон и Гарри — в центр! Люпин, Стерджис — в арьергарде. Сириус, ты в резерве, в центре, вместе с девками и с малышнёй. Я занимаюсь багажом и прикрываю вас на расстоянии. Если кого-нибудь из вас убьют…
— То мы ему так наваляем! — хором закончили близнецы, протискиваясь к выходу.
— …То остальные имеют право оказывать сопротивление, — закончил Аластор и пружинисто вскочил с кресла. — Пошли! Давай-давай-давай… Шевелите копытами, осьминоги беременные[60]!
Джеймс ярко вспомнил своего флотского старшину. Правая рука сама сжалась в кулак, и суперагенту пришлось прикладывать усилия, чтобы не заехать аврору в челюсть.
Кавалькада, возглавляемая старушкой с изумрудным ирокезом, прошла в ворота и устремилась к платформе 9. Молли, развернувшись к детям, протянула каждому из них небольшой золотой билет.
Джеймс уставился на номер платформы: 9¾.
— И что нам делать теперь? — спросил он, выискивая соответствующую платформу. Между платформами 9 и 10 был всего лишь ряд колонн[61], дополнительных железнодорожных путей между ними не наблюдалось.
— Что? — обернулась Молли. — Ах, да, ты же память потерял. Всё очень просто, дорогой. Тебе надо всего лишь пройти сквозь стену.
— Что общего между магом и Халком[62]? — внезапно хихикнул Рон, всё ещё слегка потерянный для нашей реальности. — Они оба могут проходить сквозь стены. А в чём разница? После мага стена останется целой.
— Пройти сквозь стену, — кивнул Джеймс. — Ерунда. Всего делов-то. Да я сто раз уже так делал. Значит, стена, да? Кирпичная. Чёрт, твёрдая… Эмм… И как мы сквозь неё проходим? Размягчаем какой-нибудь абракадаброй?
— Разбегаемся и делаем вид, что её нет, — на полном серьёзе ответил Фред.
— Если боишься, можешь закрыть глаза, — подтвердил Джордж.
— А если что-то не сработает, тебя обязательно отчистят уборщики, — успокоил Фред. — Они тут часто курсируют, работы-то у них хватает…
— Мальчики, прекратите пугать Гарри. Размягчаем абракадаброй? Ты что! Колдовать в месте, где полно маглов?! Это же может привлечь нежелательное внимание! — возмутилась Молли.
— А человек, со всей дури собирающийся впечататься в стенку, конечно, никакого внимания не привлечёт, — ядовито заметил Джеймс, ощупывая кладку. — Потому что для маглов это естественно, разбегаться в глухую стену. У них это, фактически, национальный спорт, — биться головой. Называется «американский футбол».
— Отойди, — попросила Тонкс, — мне надо убедиться, что на платформе нас никто не ждёт.
Джеймс сделал несколько шагов в сторону. Старушка выполнила превосходный легкоатлетический разбег и нырнула в кирпичи ирокезом вперёд. Суперагент инстинктивно зажмурился и прикрылся, наполовину ожидая дождя из крови, костей и мозговой ткани. Когда дождь так и не начался, Джеймс открыл глаза, снова подошёл к стене и пощупал кирпичи. Кирпичи были твёрдыми, как и прежде, олицетворяя незыблемость в этом переменчивом мире. Суперагента это не успокоило.
— В сторону!
Бонд скользнул вбок, и мимо него промелькнули рыжие вихры Фреда с Джорджем. Стена на секунду размылась, когда подростки скользнули внутрь; Джеймсу показалось, что он смотрит на изображение кирпичной кладки, нанесённое на внезапно взвихрившийся туман. Мгновением спустя это ощущение прошло, стена вернулась на место, столь же неприступная, как и прежде.
— Гарри, дорогой, теперь твоя очередь, — улыбнулась Молли, приглашающе указывая рукой на твердокаменную поверхность. — Это всё — вопрос веры. Освободи свой разум.
— Оки-доки. Освободить разум, да? Ладно. Великолепно. Нет проблем. — Джеймс отошёл подальше для разбега, опёрся на поверхность противоположного барьера, чтобы набраться решимости, и закрыл глаза. — Освободить разум. Нет проблем. Щас освобожу. Ну, вперёд![63]
Его щёки почувствовали мимолётное дуновение прохлады. Джеймс открыл глаза и обнаружил кирпичную кладку в дюйме перед своим носом. Ошалев, Джеймс развернулся и прижался к кладке спиной. Он совершенно точно не делал ни единого шага вперёд.
На путях рядом с ним пыхтел и плевался паром кислотно-оранжевый паровоз, к которому были прицеплены вагоны такого же вырвиглазного цвета. Машинист дал свисток к отправлению, толпы народа самого необычного вида начали смешиваться в дверях вагонов — провожающие стремились наружу, отъезжающие прорывались внутрь.
Над паровозом поднялось что-то, издалека похожее на перископ; Джеймс сощурился и прочитал на боку вагона надпись «Скорый поезд Лондон — Ванаку[64]».
— Три минуты до отправления! — заорал дородный мужик в малиновом мундире станционного смотрителя, потрясая колокольчиком, совершенно неслышимым за пыхтением локомотива. — А ты чего тут потерял, четырёхглазик? — обратил он внимание на Бонда, попытавшегося спрятаться за собственными очками. — Ты ведь едешь в «Хогвартс», да? — Толстая рука с сосископодобными пальцами выхватила из нагрудного кармашка золотой билет. — Точно, «Хогвартс Экспресс», 11:00.
— Да, дяденька, — проблеял Бонд, вежливо отнимая билет.
— Ты ошибся платформой, пацанёнок. Мы на «девять и четырнадцать двадцать седьмых», а тебе надо на «девять и три четверти». — Смотритель ткнул пальцем вверх, на знак с надписью «9 14/27». — Кыш отсюда, твой поезд отходит через семь минут!
Бонд обернулся в поисках выхода, попутно замечая другие готовящиеся к отбытию локомотивы. Волшебная половина станции Кингс-Кросс явно не исчерпывалась платформами 9¾ и 914/27.
— Но я не знаю, как туда попасть!
— Велика проблема, — отмахнулся смотритель. — Вон в тот люк, пересечёшь платформу «одиннадцать и шестнадцать двадцать первых», потом по лестнице над платформами «восемь точка сорок пять в периоде» и «двенадцать и семь восьмых», спустишься на той стороне. Поднимешься на этаж выше, за привокзальным маготравмпунктом повернёшь направо, пробежишь до конца перрона «2,3-е — i·ln(π)» и там у кого-нибудь спросишь.
— Фигня делов, — потрясённо ответил Бонд, честно попытавшись запомнить всю эту информацию.
— Ну, или пройди через магловскую часть вокзала, вход туда как раз за твоей спиной, — сжалился смотритель. — Только осторожно, там могут быть маглы. Не попадись им. Говорят, они волшебников сжигают.
— Давно уже нет, — отмахнулся Джеймс, примериваясь к стене. — Последнего обвинённого в колдовстве сожгли в 1826-м году[65].
— А я помню, как дедушке бабушка рассказывала, что её обвинили в колдовстве, и сосед поставил её перед выбором: ночь любви или смерть, — нахмурился смотритель. — Она была очень гордой, и её убили. Неужто врала?!
Бонд не стал выяснять подробности семейной жизни словоохотливого смотрителя, вновь проваливаясь сквозь кирпичную кладку.
— Гарри! Ты где был?! — взвопила Молли, обнимая Джеймса.
— Мы о тебе так волновались! — добавила Гермиона, обнимая мальчика с другой стороны.
— Чуть с ума не сошли! — подтвердила Джинни, ревниво протискивая свои руки между телами суперагента и Гермионы.
— Давайте быстрее, поезд вот-вот отправится! — предупредил Аластор, пропихивая сквозь стену вереницу чемоданов.
Джеймс в третий раз прошёл сквозь стену и испытал чувство «дежа вю»: вновь на него пыхтел паровоз, на этот раз малиновый, вновь машинист просигналил о скором отправлении, вновь толпы отъезжающих и провожающих смешались в дверях вагонов.
— Идём скорее! — потребовала Джинни, потянув Джеймса к вагонам. Аластор, сдвинувший фуражку носильщика на затылок, заканчивал укладывать багаж; его волшебный глаз, неистово вращаясь в искусственной глазнице, пытался следить за всеми вокруг одновременно.
— Мы с Роном назначены старостами школы, — помахала ему на прощание Гермиона, — поэтому поедем в вагоне для старост. Не переживай, увидимся на пиру!
Джеймс, чья голова пухла от новых впечатлений, поцеловал в щёчку старушку Тонкс, вежливо кивнул миссис Уизли, пожал лапу Сириусу и погладил по голове мистера Уизли, после чего позволил Джинни увлечь себя в поезд.
Перрон за стеклом купе дёрнулся, уплывая вбок. Тонкс, Артур, Молли, Аластор, Стерждис и Римус быстро исчезли за краем окна, и только Сириус какое-то время бежал рядом с вагоном, умильно высунув язык и взбивая сильными лапами облачка пыли.
— Ну, наконец-то мы одни! — воскликнула Джинни, закрывая дверь купе.
Джеймс Бонд, безошибочно дистиллировав из этой фразы декларацию о намерениях, судорожно схватился за пуговицы рубашки, собираясь бороться за них до последнего.
— Кхм, — послышалось с соседнего диванчика. Девочка, сидевшая у окна, шумно перелистнула страницу. Светлые волосы, довольно грязные и спутанные, доходили ей до пояса. У неё были очень бледные, почти прозрачные брови и глаза навыкате, которые придавали ей удивлённый вид. Волшебная палочка торчала у неё из-за левого уха, на шее висело ожерелье из бутылочных пробок. В её руках был сжат журнал «Придира», который она читала, перевернув вверх ногами.
— О, привет, Полумна, — кисло поздоровалась Джинни с заметным отсутствием энтузиазма.
— Привет, — ответила девочка, бросив на них короткий взгляд. — Здравствуй, Гарри. Вижу, ты сумел вылечить свой шрам.
Джинни потрясённо уставилась на Бонда — поскольку изменения происходили постепенно, она ничего не замечала. Джеймс провёл рукой по лбу.
— Он как-то сам растворился.