дперсонала, накладывавшего швы). Я пока затрудняюсь объяснить настойчивый отказ в тренировках; это противоречит целям обучения, существующей обстановке и самой логике, если к местным реалиям применима обычная логика. Может, наши мастера выпечки сумеют найти какую-нибудь причину. Пока что я вижу, что здравый смысл здесь применяется очень избирательно.
На завтрашнее утро у меня запланирована тренировка полётов. Стебель, вроде, неплохо умел обращаться с полётным устройством; самой сложной задачей будет отдать ему полное управление, оставаясь пассивным зрителем или осуществляя общее целеуказание. Не знаю, насколько у меня это получится.
Методики виляния брюшком, изучаемые по книгам, вкупе с маточным молочком «Конан-варвар» дают свой результат. Стебель кажется не таким рохлей, каким был месяц назад. Может быть, спустя ещё полтора-два месяца я смогу соблазнить не только секретаршу главного кондитера. Кстати, передайте ей поцелуй.
Купальница.
Кондитер — Купальнице:
Мастера выпечки оценивают вероятность существования борьбы между заведующим пасекой и министерством сельского хозяйства в 67 процентов. Эти же мастера оценивают вероятность сговора между всем министерством и медведем или между отдельными представителями министерства и медвежатами в 64 процента, а вероятность слепого использования отдельных сотрудников министерства в интересах медведя оценивается в 92 процента. Купальница, будьте предельно осторожны; пасечник из министерства сельского хозяйства может действовать в интересах медведя, даже не зная этого.
Полиция Эдинбурга и окрестностей предупреждена, армейским формированиям, расквартированным в регионе, разосланы «красные пакеты». Официальное объяснение — испытания гидродинамического оружия в одном из водоёмов. По мнению нашего главного цветовода-пиротехника, «гидродинамическое оружие» звучит достаточно угрожающе, чтобы простые жители не пошли любопытствовать.
Цветовод-пиротехник сумел раскурочить источник энергии из оставленных вами газет. Бегал по кондитерской, орал то ли «эврика», то ли «эвридика», радостно размахивал руками, а сейчас заперся в своём кабинете и пачками строчит заявки на патенты, причём каждую требует оплатить за счёт кондитерской. На предложение выйти и поделиться своим открытием со всем миром — маниакально хохочет и отвечает, что он купит нам этот мир на авторские гонорары. Мы ничего не понимаем, но искренне верим в добро, справедливость и галоперидол, который вколем пиротехнику, если он не придёт в себя.
Поздравляем с удачной вербовкой и ждём, когда же вы начнёте пересылать нам данные.
Кондитер.
PS: Секретарша кондитера желает вам не навернуться с летательного устройства и не слишком сильно отшибить себе там всё твёрдой ручкой. На вопрос «что именно она имела в виду под словами „там всё”» — хихикает и краснеет. Не могли бы вы пояснить её фразу?
Бонд знакомится с квиддичем
Бонд, зябко кутаясь в длиннополую мантию, вышел из дверей школы на крыльцо и поёжился при мысли о том, что ему надо будет сейчас сойти по каменной лестнице и нырнуть в стелящийся по земле промозглый туман.
На плече у суперагента лежала метла с причудливо изогнутой ручкой. Джеймс Бонд упорно тренировал тело Гарри Поттера, откладывая момент полётных тренировок. Но сейчас он уже сравнительно легко делал несколько кругов вокруг поля для квиддича, не снижая темпа и не запыхиваясь, выполнял отжимания, без проблем подтягивался и крутил «солнышко» на смастерённом турнике, а также упражнялся с тяжёлыми камнями, которых в гористой Шотландии было в избытке. Конечно, на полноценные тренировки это походило мало, но под воздействием магических коктейлей, которые суперагент принимал после визита в Мунго, его тело наращивало мышечную массу, как на дрожжах.
Бонд тщательно следил за тем, чтобы тренировать главным образом не силу, которая ему вряд ли понадобится, а выносливость. Мышцы на его теле не бугрились, а вились, подобно канатам под кожей. Ну, или пытались виться, подобно канатам, и получалось у них не ахти, — с визита в Мунго прошло всего около трёх недель, и достигнутый результат, впечатляющий по сравнению с первоначальным вариантом, всё ещё мог напугать только студента-медика перед зачётом по анатомии.
Джеймс доковылял до трёх колец на северной оконечности поля, прислонил к ним свою «Молнию» и начал выполнять разминку. Когда он добрался до отжиманий, восточная часть небосвода уже пламенела от рассветной зари, а когда слегка вспотевший суперагент закончил зарядку, над горизонтом показался краешек солнца[96].
Откладывать больше было нельзя. Бонд вознёс короткую мысленную молитву Закону Рычага, в надежде, что это позволит ему сохранить равновесие на тонкой палочке, подвешенной между небом и землёй на тонких, нематериальных, неощутимых нитях магии… На недостаток воображения Джеймс Бонд никогда не страдал, поэтому он побледнел и зажмурился… Но всё-таки протянул руку к метле.
— Аве, Цезарь, моритури те салютант[97], — пробормотал он, ощущая в руке полированный черенок метлы.
Агент перебросил ногу через тонкую палку и попытался примоститься на изогнутой рукояти. Поёрзав, он отчаялся найти положение, при котором палка не будет давить на самые чувствительные части его тела после эго.
— Но ведь как-то же маги на этих штуках летают! — воскликнул Джеймс, с трудом пристроив полированный черенок между ног.
Гордость и краса британской внешней разведки встречал рассвет, сидя на метле в чистом поле, и чувствовал себя полным идиотом. Он и понятия не имел, что делать дальше. Расчёт на то, что тело само вспомнит, как себя вести, не оправдался. Надежды по-быстрому слетать вечером в паб за бутылочкой пива таяли, как последние клочки тумана под утренним солнцем.
Бонд подпрыгнул. Он подпрыгнул повыше. Ещё выше. Результата это не возымело. Метла оставалась безжизненной палкой, которую удерживали от падения только руки суперагента, обхватившие её черенок. Может, волшебники взлетают с разбега? Как жаль, что он не обратил внимания на взлёт Тонкс, когда спецотряд перевозил его с Привет Драйв на площадь Гриммо… Обильно потея, Бонд поскакал по полю; неудобная метла нещадно колотила его по ногам, не высказывая ни малейшего желания взлететь.
— Привет, Поттер! Чем занимаешься?
— В лошадку играю, — мрачно ответил Джеймс. — Я лошадка, и-го-го.
— Круто. И как, сколько уже выиграл? Тебе не помешает, если я тут потренируюсь немного?
Миловидная темнокожая девушка в школьной форме гриффиндоровских цветов опустила с плеча здоровенный сундук. Сундук громыхнул о землю так, словно весил тонну. Бонд против воли вспомнил агентессу АНБ Джинкс[98].
— Да на здоровье, места, вроде, хватает, — Джеймс, чувствуя себя полным придурком, слез с метлы. — А что ты будешь тренировать?
— А, да, ты же всё забыл, — девушка склонилась над сундуком и щёлкнула замками крышки. — Я Анджелина Джонсон, капитан факультетской команды по квиддичу, охотница. Но ты можешь звать меня Энджи. Я всё лето жила с маглами, и тренироваться там, сам понимаешь, сложно, а скоро начинается сезон, надо войти в форму.
— Охотница, — смакуя, причмокнул губами Джеймс. — А я не знал, что в квиддич надо охотиться, думал, это игра с мячом. А на кого надо охотиться? На слизеринцев?
— Хорошо бы, — зажмурилась от предвкушения Анджелина. Бонда перекосило. — Нет, это просто должность такая. Ты же сам ловец, должен помнить. Ах да, ты же всё забыл. Ну ничего, сейчас я проведу тебе крэш-курс по основам квиддича.
— Давай, мне безумно интересно, — с трудом подавляя зевок, ответил Джеймс. — Рон мне пытался что-то объяснить, но его объяснения в основном сводились к возгласам «Пах! Пах! Бдыщь! А он так — вввиу!» Очень эмоционально, но малоинформативно.
Анджелина откинула крышку сундука.
— В квиддич играют на овальном поле длиной 500 и шириной 180 футов. На каждом конце поля расположены три мачты с круглыми воротами, высотой 30, 40 и 50 футов каждая, — Анджелина ткнула пальцем в мачты, похожие на гигантские формы для выдувания мыльных пузырей.
Бонд прислушался. В круглых кольцах свистел ветер. «Надеюсь, эта игра активная, — подумал он, — иначе в ноябре там, наверху, нетрудно будет замёрзнуть».
— За пределы поля нельзя ни вылетать, ни выносить мячи, — продолжила Анджелина. — Но их можно туда выбивать, и обычно они возвращаются намного более злые.
— Намного более злые, — тупо повторил Бонд. — Мячи. Угу. Просто жаждущие крови, да?
— Именно так. Скоро сам убедишься. — Анджелина подняла тёмно-красный деревянный мяч приблизительно круглой формы размером чуть больше человеческой головы. — Это квоффл. Он заколдован так, чтобы падать медленно-медленно, поэтому летит почти по прямой. — Анджелина легонько подбросила мяч, и тот завис в воздухе. — Это позволяет нам, охотникам, легко перехватывать его, и избавляет от нужды после каждого промаха подбирать его с земли.
Анджелина выдернула мяч из воздуха и звонко шлёпнула по нему ладонью.
— В каждой команде трое охотников. Мы, охотники, можем перебрасывать квоффл друг другу. Основная цель — забросить его в ворота соперника, причём в направлении строго от центра поля. Это приносит 10 очков. Защищает ворота вратарь, он в команде один, и не может покидать штрафную площадку, — охотница показала на усыпанные песочком круги вокруг мачт с кольцами, носящие явные следы посещения многочисленными кошками. Джеймс Бонд представил себе Минерву МакГонагалл, которая не может устоять перед искушением и минирует поле перед матчем со Слизерином, и прыснул.
— Один вратарь, трое охотников, — суперагент прикинул на пальцах. — А в чём проблема с пределами поля? Квоффл мне не кажется таким уж злобным.
— Так это же квоффл, — протянула Анджелина, натягивая устрашающую маску хоккейного вида. — Вот, возьми-ка.