жется вашим злоумышленником, сэр.
— Но он же был в своей постели, когда я будила гриффиндорцев! — возмутилась Минерва.
— А он в ней спал? — парировал Снегг, разворачиваясь к сухонькой женщине. — Или просто лежал, запыхавшись, как будто только что выиграл спринтерскую гонку?
— Молодые юноши, не принимающие «Целибат» вопреки советам медиков, часто так дышат в постели! — возразила Поппи Помфри и покраснела.
— Суть в том, что у Поттера хватит отсутствия мозгов, чтобы забраться в кабинет директора, — продолжил Снегг. — У него хватит изобретательности и магической силы, чтобы усыпить Толстую Даму и скрыть от неё тот факт, что он выходил, а потом возвращался. Если в школе происходит что-то необычное, то в девяти случаях из десяти виноват в этом Поттер. Даю голову на отсечение, вызовите его, дайте ему признавалиум, — и убедитесь сами!
Дамблдор, пощипывая косо обрезанные остатки бороды, задумчиво кивнул:
— Минерва, будьте так любезны, пригласите сюда Поттера. Северус?
Декан Слизерина вскочил, с улыбкой хлопая себя по карманам:
— Как удачно сложились обстоятельства! Совершенно случайно, ложась спать, я подумал, что мне не помешает положить в карман ночной мантии пузырёк признавалиума…
Минерва МакГонагалл поднялась. Её глаза метали молнии, бедная женщина путалась в словах:
— Профессор Дамблдор, это недопустимо, непозволительно! Вы собираетесь подвергнуть мальчика зелью… Если об этом узнает общественность…
— То, о чём общественность не узнает, ей не повредит, — возразил Дамблдор. — А она ни о чём не узнает. Вы все меня слышали? Общественность. Ни о чём. Не узнает! Я просто угощу мальчика чашечкой чая за дружеским откровенным разговором, — имею я на это право, в конце-то концов? Добби, будьте добры, организуйте мне две чашки, заварной чайник свежего крепкого чая и тарелочку печенья. Северус, оставьте пузырёк здесь, на столе, и уходите. Идите, идите все, вам надо патрулировать коридоры, искать злоумышленника! Профессор Флитвик, вам что, особое приглашение нужно?
Филиус Флитвик, отчаявшись понять логику директора, покинул кабинет.
Рон и Гермиона предлагают, чтобы Поттер обучал их магии
— Ну, что от тебя хотел Дамблдор? — спросила Гермиона, просматривая свежий номер «Ежедневного пророка».
— Да так, — уклончиво ответил Джеймс, отпивая тыквенный сок. — Спрашивал, не знаю ли я случайно, кто сегодня ночью залез в его кабинет.
Сам Дамблдор произвёл фурор, явившись на завтрак с острой козлиной бородкой, вызывающе торчащей вперёд. Длинные роскошные седые волосы старый коз… Волшебник всё-таки оставил, но, чтобы они гармонировали с новым имиджем, завил их в шикарные расты. В общем и в целом, образу растафарианского бонзы не хватало только гитары и косяка, причём косяк нужен был только для антуража, дури-то своей достаточно. Когда директор школы, потрясая растами, вступил в Большой Зал, в зале воцарилось настолько плотное молчание, что его можно было резать ножом.
— И что ты Дамблдору ответил? — заинтересованно поднял бровь Рон и вознил зубы в бутерброд.
— Я ему ответил, что понятия не имею, о чём он спрашивает, — пожал плечами Джеймс. — Он всё хотел выяснить, не были ли это Фред с Джорджем, или вы с Гермионой, или мы втроём, или кто-то один из нашей троицы…
— Неужели, кроме нас, в кабинет директора и залезть-то некому?!
Суперагент всё ещё не мог понять, каким образом руководство школы вышло на него. Он, совершенно очевидно, не оставил никаких поддающихся идентификации следов. Также совершенно очевидно, что у директора не было никаких улик против него. Но зачем тогда приглашать его на чай, — только его, никого больше, да ещё лично к директору? И зачем Дамблдору было устраивать чаепитие в разрушенном кабинете с проломом в стене?
Джеймс отнёсся к этому философски. В течение импровизированного чаепития он добросовестно опустошил целых три чашки чая. Именно «опустошил», — две он влил в стоящий рядом со столом цветок, а ещё одну сумел выплеснуть в пролом. Как ни удивительно, но Дамблдор, похоже, так и не понял, что юноша сумел его обмануть. И причиной этому явно был домовой эльф, — невысокое странное существо с длинными остроконечными ушами, острым носом и выпученными глазами. Эльф прятался за письменным столом Дамблдора и то показывал на чайник, то высовывал язык из уголка рта и демонстративно делал вид, что душит себя, обеими руками. Потом прибежал завхоз Аргус Филч, доложил, что патруль нашёл разбитое окно тремя этажами ниже, и директор немедленно свернул импровизированный допрос, так ничего и не добившись. Выходя, Джеймс успел кивнуть странному эльфу с признательностью, и тот едва не потерял сознание от восхищения.
— Знаете, это довольно жутко, знать, что кто-то с дурными намерениями может пробраться в «Хогвартс», и не абы куда, а в кабинет директора, — продолжила Гермиона.
— Почему же с дурными? — обиделся Джеймс.
— Пока мы с Роном осматривали школу, я напомнила ему, как два года назад сюда вломился Сириус Блэк, обведя вокруг пальца добрую сотню дементоров. Теперь — вот это нападение… Похоже, школа вовсе не настолько хорошо защищена, как хочет показать Дамблдор. А Долорес Амбридж отказывается нас учить реальным вещам, которые мы сможем применить для самозащиты, — развила мысль Гермиона, облизывая ложку.
— Это точно, — встрял Рон. — Единственное, что мы с ней сможем выучить, это в какое отделение Министерства направлять прошение о разрешении на вызов авроров, пока Пожиратели будут делать из нас отбивную.
— В общем, нам нужен другой учитель по ЗоТИ, — подытожила Гермиона. — Который будет нас учить по-настоящему.
— Было бы неплохо, — согласился Джеймс. — Только кто согласится? Это ведь означает — пойти против Министерства, которое берёт власть в «Хогвартсе», и против Дамблдора: раз он сам не организовал нам такое занятие, значит, выступает против него.
— Директор Дамблдор может желать, чтобы мы нашли выход самостоятельно, — с фанатичным блеском в глазах возразил Рон. — Разве можем мы претендовать на то, чтобы быть достойными его мудрости, если не справимся с такой мелкой проблемой?
Желудок Джеймса от такого безоглядного выражения доверия накренился и рухнул куда-то влево.
— И кого же вы думаете пригласить? — поинтересовался он. — Аластор откажется, я его насилу вытащил сюда на полдня, чтобы утереть нос этой Амбридж. Римус Люпин?..
— Он нашёл себе работу в западном Уэльсе, — покачала головой Гермиона. — Хорошая работа, на свежем воздухе. Платят, правда, немного, но дарёному коню…
— Правда?! — изумился Джеймс. — И кем он там работает?
— Пастушьей собакой, — ответил за неё Рон. — Ну, то есть на самом деле работает Сириус, он же анимаг. А деньги получает Римус.
— То есть Римус, в принципе, мог бы?..
— Нет, он очень дорожит этой работой и отказывается покидать Уэльс, — покачал головой Рон.
— Ещё бы! Я бы тоже дорожил работой, на которой я получаю деньги, а работает кто-то другой.
— Гарри!..
— Ладно-ладно. Так кого вы предлагаете взять в учителя? Я знаю, вы бы не начали этот разговор, если бы у вас не было плана.
Рон и Гермиона переглянулись.
— Разве не ясно? Тебя, Гарри.
Джеймс оторопел:
— Ме… Чего?!
— Ты будешь учить нас защите от Темных искусств.
Джеймс уставился на неё. Потом повернулся к Рону, ожидая встретить такой же раздражённый взгляд, какими они порой обменивались, когда Гермиона начинала рассуждать о громадных проектах вроде защиты прав эльфов. Но, к своему ужасу, в глазах Рона он не прочёл досады, Рон нахмурился и целенаправленно, очень напряжённо, прилагая запредельные усилия, думал. Потом сказал:
— Это мысль.
— Какая мысль? — спросил суперагент, холодея.
— Чтобы ты нас учил.
— Но…
Джеймс заискивающе заулыбался — он решил, что над ним подшутили.
— Я же не учитель. Я не могу…
— Гарри, в этом году ты лучший по защите от Темных искусств, — сказала Гермиона.
— Я? — Брови Джеймса взлетели вверх. — Ты же обходишь меня на всех испытаниях! Ты — супердевочка, гений, надежда школы! Судя по остальным учащимся, последняя…
— На самом деле нет, — спокойно возразила Гермиона. — На третьем курсе ты был лучшим — это были первые настоящие испытания, и первый учитель, который знал предмет. Но я не об уроках говорю! Вспомни, что ты сделал!
— Блин, сколько раз повторять, я не могу вспомнить, что я сделал, потому что я потерял память!!!
— Я не уверен, что хочу такого тупого учителя, — с ехидной улыбкой сказал Рон Гермионе. И, повернувшись к Джеймсу: — Давай подумаем. — Он очень похоже изобразил задумавшегося тупицу Гойла — сказывалось примерно равное умственное развитие. — Ага, в первый год ты спас от Сам-Знаешь-Кого философский камень.
— Допустим, — сказал Джеймс, отчаянно жалея, что предыдущему хозяину его тела не хватило мозгов спрятать философский камень где-нибудь, где он смог бы принести больше пользы Соединённому Королевству и его скромному слуге лично. — Но я же не магией…
— Во второй год ты убил василиска и уничтожил Реддла.
— Да, но если бы не меч Годрика…
— В третий год, — Рон повысил голос, — ты отразил сотню дементоров…
— Не больно-то мне это помогло в августе…
— В прошлом году, — Рон почесал в затылке, — ты снова схватился с Сам-Знаешь-Кем.
— Да послушай же. — Джеймс начал сердиться, потому что улыбалась уже и Гермиона. — Вы можете послушать? Все это звучит очень красиво, но мне просто везло — половину времени я сам не понимал, что делаю, ничего не планировал, действовал вслепую, и почти всегда мне помогали. Тем более — я потерял память, и не могу сказать, как именно я выкручивался из тех или иных ситуаций!
— Правильно, — Гермиона убрала прядь волос за ухо. — Поэтому за август ты проштудировал заново все учебники по всем курсам, которые проходил, которые хотел бы пройти, которые не хотел бы проходить, и все книги, которые просто попались под руку в библиотеке Блэков. В том, что касается теоретической магии, ты сейчас самый подкованный из всех нас, Гарри.