"Хуже не будет", – решил он, и надавил на педаль акселератора.
Время и пространство тут же вернулись в свою обычную колею: "девятка" немедленно выровнялась, а машину Джубы занесло, чуть приподняло, и она сползла багажником в кювет.
Максим остановился, но не стал разворачиваться – сдал назад, к лучам фар, бьющим откуда-то снизу в чёрное, беззвёздное небо. Он вышел и осмотрел свою машину: на удивление ущерб был незначительным: краска, расколотый правый поворотик, смещённый бампер, треснула фара…
– Совсем не плохо для брата "ботаника", – признала Светлана.
– Чепуха, – ответил Максим. – Это твоя заслуга…
Он подошёл к краю насыпи.
Джуба уже сидел на лобовом стекле, привалившись спиной к капоту.
– Опять "Ночную степь" крутят? – крикнул вниз Максим. – Я это кино уже видел…
Ему хотелось как-то ободрить, поддержать друга.
"Это от беды, – подумал Максим. – В беде люди становятся друзьями. А если не становятся, значит, это и не люди вовсе. Только прикидывались людьми до времени"…
Джуба поднял правую руку и неопределённо пошевелил пальцами.
До его руки было метра три, и Максим, представив себе изуродованную "задницу" Вольво. Поёжился.
– Сейчас я брошу тебе трос! – крикнул он. – Вытащу оттуда…
Джуба, наконец, поднял голову и даже полуобернулся к Максиму.
– Езжай, Макс, – негромко сказал он, но Максим услышал. – Они это специально сделали. Не зря Толик на меня сумрачно глядел… Не надо было мне ехать…
Сзади послышались шаги. Максим оглянулся: Светка с буксирным тросом. Смотри-ка!
Разыскала в багажнике! Молодец, девчонка…
– Лови, Джу. Не стоит тут рассиживаться…
Джуба неуверенно протянул к тросу руку, ухватился за него и ловко поднялся на ноги… прямо на лобовое стекло. Вольво чуть качнулось, но устояло.
– Оставь, Макс, – повторил Джуба. – Я машину не брошу.
Максим смотрел, как он топчет разбитое в трещины лобовое стекло, и никак не мог отделаться от совершенно неуместной мысли: "вот дурак, только вымыл, а теперь – ногами"…
– Да кто её тут найдёт? Выключай свет, и поехали с нами…
– Нет, Макс, – Джуба покачал головой. – Может и не найдут, да только я по-другому, без тачки своей, жить не умею. Езжай…
– Ну, тогда хоть двигатель заведи. Замёрзнешь…
– Ага, "двигатель"… У меня полбагажника с выхлопной трубой в болоте…
Максим понял, что оставить машину Джуба не решится.
– У тебя хоть есть что-нибудь? – упавшим голосом спросил он.
Джуба непонимающе вгляделся снизу ему в лицо. Потом понял. Кивнул.
– Спасибо, Макс. Есть, порядок…
– Я могу дать, Джу, – настаивал Максим. – Тебе нужнее. Вдруг разбойники…
– Порядок, Макс. У меня дробовик… Езжай!
Светлана тронула его за плечо. Максим досадливо отмахнулся, но потом понял, что она хотела ему сказать: конец троса был надёжно привязан к столбику отбойника.
– Джу, – крикнул он вниз. – Я тебе трос оставлю. Он привязан к столбику у дороги.
Если надумаешь вылезти…
– Спасибо, – сказал Джуба. – И вот что, Макс. Ты – хороший человек. Только будь осторожнее со Светкой. Это тот же Толик, только в юбке…
Максиму стало неловко: Светлана стояла в шаге от него и всё слышала. Кроме того, это не могло быть правдой – за две недели знакомства он ни разу не видел на ней юбки.
– Да ладно тебе, – сухо сказал Максим. – Ты только фары выруби. Там позади эта…
"зелёная звезда" прёт. Ещё остановится… Не думаю, чтобы водила был в восторге от наших художеств…
– Круто ты, – одобрительно заметил Джуба. – Там, под Фрунзовкой. Да и здесь неплохо. Дашь мне счёт за ремонт "девятки". Я оплачу… Не ожидал от тебя такой прыти…
– Это не я, – признался Максим. – Светка…
– Светка… – неопределённо протянул Джуба. – Вот я и говорю, Макс, будь осторожен…
– Инспектор министерства чрезвычайных ситуаций Бошкова, – представилась Светлана.
– В качестве прикрытия – официантка кафе в Кривом Озере.
Максим пожал плечами:
– Так это ты за Толиком гоняешься?
Они были уже километрах в двадцати от места крушения Джубы. Впереди тянулся к небу крутой подъём перед Октябрём. Промелькнул знак ограничения "сорок".
Максим немного подумал, и сбросил скорость до ста двадцати.
– За обоими, – уточнила Света. – С Толиком проще: о нём ничего не известно, кроме того, что он – Толик. Налогового номера – и того нет. А вот приятель его, Вакса, он же Игорь Дальченко, – это "нечто". Чемпион по строгости учёта. Все прививки: от яслей до переаттестации военкомата. Всё оценки: от начальных классов до выпускных института. Характеристики, взыскания… Известный пофигист.
Если бы не Обвал, сидел бы в своём Инет-кафе и по сети какой-нибудь "квейк" гонял с дюжиной себе подобных отморозков. Только с голодом не поспоришь. Машина досталась от отца. От матери – родственные связи с администрацией элеватора.
Прибился к вам, фуражирам, втянулся, вот и катает…
– Так что тебе не нравится?
– Всё не нравится! – жёстко ответила Света. – Полнота социальных сообщений, – это "раз"! Так не бывает. Информация всегда не полная. Обычно от двух до пяти процентов – пустые графы. А тут всё заполнено, представляешь? Будто кто-то очень хотел, чтобы каждый год его присутствия в нашей стране был документально зафиксирован.
– Ты хочешь сказать, что избыток информации опаснее её недостатка?
– Разумеется! Избыток – это действующая сеть агентуры…
– Шпионы?
– Мы их называем "неаккредитованными наблюдателями", – поправила Светлана.
– Чьи "наблюдатели"?
– В том-то вся и суть! Хотелось бы знать "чьи"… Ничьи! Люди ниоткуда.
Статистически невозможные личности…
– А "два"?
– Что "два"? – не поняла Света.
– Ты сказала, что причин для беспокойства, больше, чем одна, – напомнил Максим.
– "Два" – это необъяснимый спектр интересов.
– То есть?
– Ты сам подумай, Макс, что наблюдателей должно волновать? Энергетика, производство, транспорт, связь, товаропередающие сети и узлы… А эти интересуются посетителями забегаловки Корнеича, причём, как постоянными, так и проходимцами… Могут неделями сидеть на скотном дворе заброшенного фермерского хозяйства и мыть косточки правительству с людьми в зипунах и тулупах…
– Может, они ищут не информацию, а правду?
– Правду? – она была поражена. – Что за блажь: искать правду у разбойников, что греются вокруг костра на пустом току…
– А ты полагаешь, что у бандитов в костюмах от Кардена в уютных креслах правды больше?
Она с минуту молчала, потом жёстко ответила:
– Я работаю на правительство, Макс. И твои настроения не способствуют нормализации обстановки.
– Иллюзии, Светлана, – устало сказал Максим.
– Что "иллюзии"?
– "Работа" на правительство – иллюзии. Твои размышления, что способствует нормализации, а что нет, – тоже иллюзии. Это как "высокая волна". Кажется, что всего лишь волнение усилилось, а на самом деле это пароход утонул. И нужно разжать руки. Обязательно отпустить себя от уходящей на дно бывшей опоры…
– Тем не менее, кто-то должен стоять у руля до последнего, Максим…
Он хрипло рассмеялся.
– Ты находишь это смешным? – зло спросила Светлана.
– Вспомнился диснеевский мультик, – поспешил с пояснениями Максим. – "Маугли".
Там есть такие кадры: Балу с королём обезьян пытаются вдвоём удержать разваливающийся древний город. И вот всё сыпется и рушится, а они стоят и держат…
В конечном итоге, оба устояли… и у каждого по кирпичу над головой…
Она раздумывала несколько минут, потом сказала:
– Знаешь, подобие с тонущим пароходом не такое обидное.
Максим пожал плечами и промолчал.
– Только зачем? – спросила она. – Зачем "отпускать", если всё тонет?
– Чтобы жить. Державе выгодно зомбировать население на предмет поголовной веры в синомию: "держава" и "жизнь". А жизнь ценна сама по себе. Что с державой, что без неё…
– Я могу в это поверить, – сказала Света. – Но ты не ответил. Зачем жить?
– Ну-у, хозяйка… – протянул Максим. – О смысле жизни такие головы ломались, что мне как-то не скромно… Но, может, твои "клиенты" что-то знают? Вот приедем в Преображенку, и, пока они будут с начальством о зерне толковать, мы их и зацапаем…
– Ирония твоя не уместна, Макс. "Зацапаем" обязательно. И спросим, по всей строгости…
– Со "строгостью" – понятно. А спрашивать о чём будем?
– Чем всё закончится, например. Мне почему-то кажется, что эта парочка в курсе…
– Чутьё сыщика?
– Оно самое. И я тебя просила не иронизировать.
– А то, что будет?
– Укушу.
– Это тебя в МЧС кусаться научили?
– Ты не представляешь, каким полезностям обучают в МЧС!
Максим вспомнил её приёмы вождения и решил воздержаться от колкостей.
– Знаешь, я тебе и без них скажу, чем всё закончится.
– Вот как? – усмехнулась она. – Что ж. Говори. Мнению эколога всегда рады.
– А кончится всё полным развалом, – сказал Максим. – Нам дали попользоваться. Ну, а мы, что смогли – поломали. И за собой тянем всё, чем пользовались. Как утопающий лезет на голову тому, кто хоть немного держится на воде. Может, это у природы рычаги такие: как только нормализуем свою жизнь настолько, что начинаем воевать не за из-за куска хлеба, а из-за спора, чей пирог слаще, так оно всё и рушится… Я думаю, это не в первый раз. Наверняка, с нами и в прошлом также поступали. А может, это какой-то глобальный сифон экосистемы: как только появляется человек, всё летит к чёртовой матери. Не исключено, что к этому сводится основное предназначение человека – на корню губить всё живое. И гибнуть вместе с природой. А после, без человека, всё опять расцветает. Принцип Феникса.
Глобальный сброс. Обнуление системы. А потом уцелевшие остатки людей вновь карабкаются к вершине пищевой пирамиды, чтобы вновь всё порушить и поломать…
Цикличность: дикость, расцвет природы, расцвет человека, Обвал, дикость, расцвет, Обвал…