– Даю вам пару минут, Шарп. Почиститесь, приведите себя в порядок и спорите с мундира сержантские нашивки. И я бы посоветовал немного подрезать волосы. Неприятно об этом говорить, но если вы пройдете восточнее, то сможете подыскать себе красный офицерский ремень. Убитых там хватает. Не стесняйтесь, берите любой да прихватите еще саблю. А потом приходите в батальон, познакомитесь с офицерами. Боюсь, осталось их немного, так что вам будут рады. Думаю, рады будут даже солдаты, хоть вы и англичанин, – с улыбкой добавил полковник.
– Спасибо, сэр. Очень вам благодарен.
Шарп все еще никак не мог поверить в случившееся. Надо же, он – мистер Шарп! Мистер!
– А вам что нужно? – спросил вдруг ледяным тоном Уоллес, и Шарп, оглянувшись, увидел сержанта Обадайю Хейксвилла.
– Он, сэр, – указывая на однополчанина, ответил сержант. – Мне нужен он, сержант Шарп, коего приказано арестовать.
Полковник усмехнулся:
– Сержанта Шарпа, сержант, вы арестовать могли, но вот взять под стражу прапорщика Шарпа вам не плечу.
– Прапорщика?
Даже в сумерках было видно, как побледнела дергающаяся физиономия Хейксвилла.
– Мистер Шарп произведен в офицерское звание, – холодно пояснил Уоллес, – так что обращайтесь к нему с соответствующим почтением. Всего хорошего.
Полковник повернул коня и ускакал.
Хейксвилл уставился на Шарпа:
– Ты, Шарпи? Офицер?
Шарп шагнул к сержанту:
– Так к офицеру не обращаются, Обадайя, и ты это знаешь. Так что давай обратись по уставу.
– Ты? Ты? – повторял ошалело Хейксвилл. – Ты?
Шарп ткнул его кулаком в живот, и сержант согнулся.
– Называй меня «сэром», Обадайя.
– Никогда, – прохрипел, хватая ртом воздух, сержант. – Никогда я не назову тебя так. Раньше в аду выпадет снег. И даже тогда…
Шарп ударил его еще раз. Верная троица наблюдала за происходящим, однако вмешиваться не спешила.
– Обратись ко мне как положено, Обадайя: мистер Шарп, сэр.
– Ты не офицер, Шарпи, – упирался сержант и вдруг возопил от боли – Шарп схватил его за волосы и потащил по улице.
Трое подручных сержанта последовали было за ними, но новоиспеченный офицер сердито цыкнул, и они застыли на месте, не смея ослушаться.
– Я научу тебя, сержант, обращаться к старшему по званию. Я тебя научу. Вот увидишь.
Шарп проволок Хейксвилла до дома, из окна которого он видел слона в соседнем дворе, втащил через дверь в дом и потянул за собой по ступенькам. Сержант вопил, отбивался, сыпал проклятиями, но один на один против Шарпа не имел ни малейшего шанса. Шарп вырвал у него из рук мушкет, отбросил оружие в сторону и подтащил упрямца к открытому окну.
– Видишь того слона, Обадайя? – спросил он. – Я сам наблюдал, как он растоптал человека.
– Не посмеешь, Шарпи! – пискнул Хейксвилл и вскрикнул – Шарп ухватил его за штаны.
– Обратись ко мне как должно, и я тебя отпущу.
– Никогда! Ты не офицер!
– В том-то и дело, Обадайя, что офицер. Мистер Шарп. Я буду носить офицерский ремень и саблю, а ты – отдавать мне честь.
– Никогда! Не бывать этому!
Шарп приподнял своего давнего врага и положил на подоконник.
– Я тебя отпущу, если попросишь и обратишься по чину, – пообещал он.
– Ты не офицер! – упирался сержант. – И никогда им не будешь! Никогда!
– Вот ты и ошибся, Обадайя.
С этими словами Шарп перебросил Хейксвилла через подоконник, и сержант с воплем рухнул на кучку соломы. Стоявший неподалеку слон, размышления которого не в первый раз оказались бесцеремонно прерванными в этот странный день, подошел к источнику раздражающих слух звуков. Забившись в угол, Хейксвилл мог лишь отмахиваться от великана руками.
– Прощай, Обадайя, – крикнул сверху Шарп и, вспомнив слово, которым пользовался во время казни сипая Полман, добавил: – Хадда! Хадда!
– Убери от меня эту скотину! – завопил сержант – подойдя ближе, слон медленно поднял свою громадную ногу.
– Так не пойдет, Обадайя.
– Сэр! – не выдержал наконец сержант. – Пожалуйста, сэр! Уберите его от меня!
– Что ты сказал? – Шарп приставил к уху ладонь.
– Сэр! Сэр! Пожалуйста, сэр! Мистер Шарп! Сэр!
– Чтоб тебе гореть в аду, Обадайя! – крикнул сверху Шарп и выбежал из дома.
Солнце уже скрылось за горизонтом, в деревне воняло пороховым дымом, и на орошенных кровью полях вокруг Ассайе лежали останки двух великих армий, но не в том была великая победа Шарпа. Его победой был голос, несшийся ему вслед, голос, в котором не осталось ничего, кроме отчаяния.
– Сэр! Сэр! – взывал Хейксвилл.
Выйдя на улицу, Шарп остановился, прислушался и улыбнулся. Голос ненавистного сержанта возвещал его, Шарпа, великую победу. Триумф мистера Шарпа.
Историческая справка
Описание в романе событий, связанных с осадой Ахмаднагара и сражением при Ассайе, в целом соответствует действительности. Многие из действующих в «Триумфе стрелка Шарпа» персонажей действительно существовали и не являются плодом фантазии автора. Это относится не только к известным личностям, вроде Уэлсли, но и к таким фигурам, как, например, Колин Кэмпбелл, который первым поднялся на стену Ахмаднагара, и Энтони Полман, служивший сержантом в Ост-Индской компании, но при Ассайе командовавший маратхскими войсками. Что случилось с Полманом после сражения, не вполне понятно, хотя, согласно некоторым свидетельствам, он вернулся в армию Компании, но уже в должности офицера.
Полковник Гор, полковник Уоллес и полковник Харнесс – люди совершенно реальные. Бедняга Харнесс действительно потерял рассудок и вскоре после Ассайе вынужден был подать в отставку. Кровавая резня в Чазалгаоне выдумана автором от начала до конца, а вот некий лейтенант Уильям Додд на самом деле перешел к маратхам незадолго со сражения, чтобы избежать гражданского суда по обвинению в смерти ювелира, которого избили по его приказу. Разбиравший дело военный трибунал приговорил Додда к лишению жалованья на срок в шесть месяцев, и Уэлсли, разъяренный снисходительностью судей, убедил руководство Ост-Индской компании вынести более строгое наказание, предусматривавшее увольнение из армии. Генерал также планировал предать преступника гражданскому суду по обвинению в убийстве. Прослышав о таком решении, Додд сбежал к неприятелю, хотя я сомневаюсь, что он сумел увести с собой роту сипаев. Дезертирство, однако, было немалой проблемой для Ост-Индской компании, так как многие сипаи знали, что в княжествах Маратхской конфедерации солдаты, прошедшие британскую военную подготовку, получают очень хорошие деньги. Еще больше индийцы платили компетентным европейским (или американским) офицерам, многие из которых сделали в те годы целые состояния.
Город Ахмаднагар сильно разросся за прошедшие почти два столетия, так что большая часть следов стены ныне поглощена новыми строениями, зато примыкавшая к городу крепость сохранилась и по-прежнему выглядит достаточно внушительно. Сегодня в крепости размещается склад индийской армии. Для многих индийцев это место является в некотором смысле святыней, поскольку именно за этими стенами из красного камня британцы в годы Второй мировой войны держали лидеров борьбы за независимость Индии. Посетители имеют возможность осмотреть укрепления с их массивными бастионами и тайными галереями. Крепостные стены несколько выше городских, к тому же вокруг форта, в отличие от города, шел еще и защитный ров, но в целом любой желающий может получить представление о том, с каким препятствием столкнулось войско Уэлсли, когда начало свою внезапную эскаладу утром 8 августа 1803 года.
То было смелое и дальновидное решение. Уэлсли прекрасно понимал, что в войне с маратхами численное преимущество неизбежно будет на стороне противника, и, должно быть, решил подорвать боевой дух врага именно такой демонстрацией самоуверенной силы. Успех штурма и впрямь поразил некоторых индийских вождей. Один из них, Гокла, ставший позднее союзником британцев, так отозвался о взятии Ахмаднагара: «Эти англичане – странные люди, а их генерал – удивительный человек. Они подошли к городу утром, посмотрели на стену, перебрались через нее, перебили гарнизон и отправились завтракать! Что может остановить их?» Справедливые слова, заслуженная похвала; вот только солдаты, что «перебрались через стену», были не англичанами, а шотландцами. Именно их стремительная победа помогла Уэлсли утвердить за собой репутацию непобедимого командующего. Лейтенант Колин Кэмпбелл из 78-го батальона за проявленную при штурме храбрость был произведен в капитаны и переведен на штабную должность. Впоследствии он получил титул и стал сэром Колином Кэмпбеллом, губернатором Цейлона.
Эпизод с обнаружением переправы через реку Кайтна в районе деревни Пипулгаон подтверждается свидетельствами очевидцев, отмечавшими здравый смысл и наблюдательность генерала. Решение воспользоваться непроверенным бродом потребовало от Уэлсли немало мужества, потому что никто не знал, существует ли переправа на самом деле или нет. Известно, что генерал первым въехал в воду. Его ординарец, драгун 19-го полка, действительно погиб на подступах к Кайтне, но кто сменил его – неизвестно. Несомненно, однако, что кто-то должен был занять место драгуна, потому что в тот день под Уэлсли убили двух коней, и в каждом случае кто-то приводил запасного. Смерть обоих животных достоверно описана в романе: первая лошадь пала во время блистательного штурма горцами 78-го батальона правого фланга Полмана, а любимец генерала Диомед не пережил жаркой схватки на оборонительной линии маратхов. Именно тогда генерал не только лишился коня, но и был окружен врагами. Он никогда не рассказывал об этом эпизоде подробно, но известно, что ему пришлось отражать нападение саблей, и, вероятно, именно тогда генерал был ближе всего к смерти за всю свою долгую военную карьеру. Спас ли его некий безымянный солдат? Скорее всего, нет, потому что Уэлсли несомненно отметил бы такой акт доблести – и, не исключено, как раз производством в офицеры. Известно, что генерал не