Я не был в этом так уверен. Некоторые из моих друзей обозлились на меня, когда я спросил: «А где эти детишки собираются искать работу?» Или даже: «А Twitter или Facebook этим детишкам работу дадут?» Я был недоволен еще и оттого, что революция принадлежит тем, кто ее устроил, и было неправильно отдавать все лавры брендам компаний Кремниевой долины.
В общем, в итоге на власть в Египте не нашлось желающих, кроме религиозных экстремистов, которых потом выгнали военные, и почти никто из той вдохновленной молодежи, принимавшей участие в протестах, не нашел себе достойной работы.
Соцсети сделали то, чем они занимаются всегда, – создали иллюзии. Они дарят надежду на то, что вам удастся изменить общество к лучшему, что состязание в злословии выиграют самые здравомыслящие люди и что материальное благополучие возникнет само собой.
Но раз за разом происходит одно и то же: иллюзии разбиваются, когда становится слишком поздно что-то исправить, и мир оказывается во власти самых невежественных и эгоистичных людей. Те, кто не стал моральным уродом, страдают сильнее остальных.
Да, я казался циничным моим друзьям, но вышло так, что я даже не приблизился к настоящему цинизму. Никто не захотел бы ассоциировать бренд своей компании с тем, что произошло потом.
Подавление революций – давно не новость, равно как их перехват, подрывная контрреволюционная деятельность, правление эры террора и многие другие кризисы. Но в этот раз кое-что было иначе.
По сети прокатилась волна всеобщего нигилистского террора[107]. Молодежь смотрела видеоролики с самыми жуткими садистскими сценами, которые транслировала им Кремниевая долина, и динамика просмотров была как у порноконтента. Дети впали в зависимость от жестокости. Такое случалось и в прошлом, но тогда процесс был организованным. За многими случаями массового истребления в истории человечества стояли банды, а сейчас «саморадикализуются» одиночки.
Полный опасной ярости одинокий мужчина обрел популярность, когда с гордым видом выступил в придуманном мире, будучи связанным по рукам и ногам самыми жалкими иллюзиями.
Но вера Кремниевой долины в социальные сети как в инструмент усовершенствования общества так и не угасла. Она все еще жива во мне. И пока я пишу эту книгу, в день наступления нового 2018 года, власти Ирана блокируют социальные сети, чтобы подавить протесты, поднимающиеся по всей стране. Мой внутренний голос говорит: «Да! Да, сетевые технологии помогают людям действовать организованно, и они сообразят, как обойти все попытки заткнуть им рот».
Я не хочу отказываться от этой надежды. Никто из нас не хочет. Но реальность пока не слишком воодушевляет.
Геймергейт
Меня очень воодушевило, что женщины-геймеры начали высказываться. Мир компьютерных игр во многом замечателен, но он не раскрывает своего потенциала в полной мере. Игрокам стоит повернуть на новый путь, который мы только осваиваем, и начать говорить на серьезные темы. Это иногда происходит и сейчас, но слишком редко, а в результате крупнейшие производители игр снова и снова стремятся охватить одну и ту же аудиторию. У вас есть пушка, вы двигаетесь по пересеченной местности и в кого-то стреляете. Раз за разом одно и то же. Индустрии компьютерных игр необходимо расправить крылья.
Разработчики, тоже посчитавшие, что игровая культура должна расширить границы, воспользовались соцсетями, чтобы обсудить свои идеи, и создали живое сообщество, пользующееся широкой поддержкой. Они привлекли к себе внимание, и атмосфера немного, но ощутимо изменилась. Среди этих разработчиков было много женщин.
Дальнейшие события стали версией арабской весны для богатых стран. Реакция общества приняла на удивление уродливые формы, доходившие до крайностей, и выглядела порой даже хуже того, против чего была направлена.
Женщин, которые заговорили о компьютерных играх, начали злобно травить, поскольку травля, как это ни ужасно, стала считаться нормой. Их забрасывали сообщениями с изображениями, на которых они сами и члены их семьи были убиты или изнасилованы[108]. Их личные данные публиковались в открытом доступе, из-за чего некоторым женщинам пришлось переехать и скрываться от преследования[109].
Движение против критики культуры компьютерных игр получило название «Геймергейт». С его сторонниками просто невозможно разговаривать, потому что они живут в параллельном мире, где действуют теории заговора, в густых джунглях дурацких аргументов, подогреваемых жалкими иллюзиями, то и дело срываясь в ничем не прикрытую агрессию.
Геймергейт стал подспорьем и образцом для ультраправых[110].
ЛГБТ+
Непосредственно перед выборами 2016 года в США начали меняться законы, связанные с проблемами ЛГБТ, были легализованы однополые браки. Трансгендерные люди стали более открытыми, а общество стало терпимее к ним. Определенно, в этом сыграли свою роль и социальные сети.
Но то был лишь первый шаг на пути к деградации. ОБЛОМ праздновал медовый месяц. Люди, исполненные благих намерений, выиграли спокойный с исторической точки зрения раунд борьбы, и у всех создалось впечатление, что, стоит только пожелать, можно достичь любых улучшений в обществе.
Судя по рассказам тех, кто пережил это ощущение всевластия, оно похоже на героиновый приход. Сначала ты переживаешь невероятную легкость, душевный подъем, переходящий в бурный экстаз, но потом твое состояние стремительно и неизбежно ухудшается.
На следующем этапе моральные уроды понимают, что ОБЛОМ их приветствует. И тогда на свет вылезают подонки всех мастей. Они в достаточной мере привлекают к себе внимание, чтобы перекричать людей с благими намерениями, которые только что одержали победу. Они откапывают жуткие предрассудки, находят такие поводы для ненависти, о которых, казалось бы, давно уже все забыли, и делают все для того, чтобы эта ненависть стала мнением большинства.
А потом выясняется, что за этими подонками стоят еще более мерзкие подонки, и начинаются крупные неприятности. Самые отвратительные подонки занимают высокие государственные должности и выдвигают проекты нелепых ксенофобских законов, рядовые граждане страдают, попав под сокрушительный удар, а на горизонте маячат перспективы никому не нужных финансовых кризисов и даже войн.
В Соединенных Штатах на самых высоких государственных постах сидят люди, которые занимают крайне отрицательную позицию по отношению к ЛГБТ+[111], хотя во время собственно выборов вопросы соблюдения гражданских прав и достоинства этих меньшинств никто не обсуждал.
Не то чтобы ОБЛОМ осуждал ЛГБТ+. Но он мог бы меньше лезть в их дела, ведь именно он привлекает к ним внимание жуликов и подонков. А первый и шестой компоненты становятся ветром в его парусах.
Не направо, не налево, а вниз
ОБЛОМ не либерален и не консервативен. Он поддерживает лишь паранойю, раздражительность и всеобщее моральное уродство.
Но помните, что ОБЛОМ не сразу становится таким. Сначала кажется, что дружелюбные первопроходцы добиваются своей цели. Однако как только алгоритмы распределят всех людей с благими намерениями по категориям, проверят, испытают и подготовят почву для манипуляций, вот тут-то и вылезут подонки.
Кому есть дело до того, что сам я либерал? А если вы принципиальный консерватор, думаете, что правда получите от ОБЛОМа выгоду? Мои консервативные друзья, христиане-евангелисты, внезапно обнаружили, что состоят в сообществах, которые поддерживают бесстыдника, развратника и жестокого домашнего тирана, заработавшего огромные деньги на азартных играх и банкротстве, который заявлял открытым текстом, что ему незачем искать прощения Бога[112]. А воинствующие патриоты-консерваторы из моего окружения выбрали в лидеры человека, который почти наверняка не занял бы своего поста, если бы ему не помогло незаконное вмешательство враждебных сил со стороны иностранного государства. Полюбуйтесь, что сделал ОБЛОМ с вашим консерватизмом.
То же самое происходит и с либералами. Помните братишек Берни? Помните, как одно время в некоторых либеральных кругах считалось крутым настолько жестоко высмеивать Хиллари, что это казалось каким-то религиозным ритуалом? В эпоху ОБЛОМа невозможно сказать, что естественно, а что внедрено извне[113].
То, что ОБЛОМ дал фору республиканцам перед демократами, случайность, но вот то, что он дал фору самым желчным, авторитарным, склонным к паранойе и фанатичным республиканцам, уже закономерность[114]. Все эти качества с тем же успехом можно найти и в левых. Если бы в США появился свой эквивалент Уго Чавеса, он стал бы президентом. Может быть, в будущем именно это и произойдет. Тьфу-тьфу.
Как человек левых взглядов, я не думаю, что президент либеральный, но действующий в стиле ОБЛОМа будет чем-то лучше Трампа. Ухудшение есть ухудшение, откуда бы оно ни исходило.
Все знают, что кандидата «на случай катастрофы» можно сделать популярным среди пользователей Facebook, хотя детали этого процесса все равно скрыты. Когда кандидат или любой другой клиент покупает доступ к вниманию пользователей Facebook, объем услуги определяется не тем, сколько денег он потратит, а тем, как алгоритмы оценят шансы на то, что этот клиент поможет распространять Facebook и поспособствует притоку новых пользователей. Люди, занимавшиеся разработкой стратегии предвыборной кампании Трампа в соцсетях, заявляли[115], что Трамп располагал доступом[116]