Прапрадед провозвестника гуманистических идеалов, Петр Андреевич Толстой, служил в 1683 году при дворе и был одним из главных зачинщиков стрелецкого бунта. После падения царевны Софьи он перешел на сторону императора Петра, но тот долго не доверял Толстому. Рассказывают, что на веселых пирах царь любил сдернуть парик с его головы и, ударяя по плеши, приговаривать: «Головушка, головушка, если бы ты не была так умна, то давно бы с телом разлучена была».
В 1717 году П. А. Толстой оказал царю услугу, навсегда упрочившую его положение: он, запугивая и давая ложные обещания царевичу Алексею, убедил его вернуться из Италии в Россию. За деятельное участие в следствии, суде и тайной казни царевича Толстой был награжден поместьями, поставлен во главе Тайной канцелярии и стал одним из доверенных лиц государя.
В день коронования императрицы Екатерины он получил графский титул и вообще пользовался благосклонностью. Когда же на престол взошел Петр II, сын казненного царевича, Толстой был лишен прав состояния и, несмотря на преклонный возраст (82 года), сослан в Соловецкий монастырь, где и умер в 1729 году. Только 26 мая 1760 года, уже при императрице Елизавете, роду Толстых был возвращен графский титул.
Дед писателя выведен в «Войне и мире» в лице добродушнейшего, непрактичного старого графа Ростова. Илья Андреевич Толстой был человеком ограниченным, очень мягким, веселым, щедрым до мотовства и бесконечно доверчивым – он с готовностью одалживал деньги всем, кто просил, без отдачи. В его имении постоянно царило веселье: устраивались балы, званые обеды, театральные представления. Кроме того, Илья Андреевич был страстным картежником, но играл неудачно. Наконец, он беспрерывно затевал какие-то аферы и беспрерывно же прогорал. Все это кончились тем, что он очень много задолжал и жить стало нечем. Тогда Илья Андреевич выхлопотал себе место губернатора в Казани, где и умер. После смерти мужа бабушка писателя, Пелагея Николаевна, поселилась в Ясной Поляне.
Пелагея Николаевна Толстая, урожденная Горчакова, была, по воспоминаниям Л. Н. Толстого, «недалекая, малообразованная… и очень избалованная – сначала отцом, потом мужем, а потом, при мне уже, сыном – женщина».
Что касается предков Л. Н. Толстого со стороны матери – князей Волконских, то они ведут свой род от Рюрика. Дед писателя выведен в «Войне и мире» в лице старого князя Болконского. В своих воспоминаниях Лев Николаевич рассказывал: «Достигнув высоких чинов генерал-аншефа при Екатерине, он вдруг потерял свое положение вследствие отказа жениться на племяннице и любовнице Потемкина Вареньке Энгельгардт… Женившись на княжне Екатерине Дмитриевне Трубецкой, поселился в полученном от своего отца имении Ясной Поляне».
Через много лет судьба странным образом свела Волконского с той самой женщиной, за отказ от которой он пострадал. Варенька вышла за князя Голицына, получившего за это чины, ордена и награды. С ним сдружился дед Л. Н. Толстого и его дочь Мария (мать писателя) была с детства обручена с одним из сыновей Голицына. Однако женитьба не состоялась: молодой Голицын умер незадолго до свадьбы.
Многие годы Николая Ильича, отца писателя, воплощены в герое «Детства» и «Отрочества», и отчасти в «Войне и мире», в лице Николая Ростова. Он принимал участие в войне 1812 года, а после заключения мира вышел в отставку. В молодости Николай Ильич проиграл огромные деньги, чем окончательно запутал дела, и без того пришедшие в упадок благодаря «стараниям» деда. Страсть к игре перешла и к его знаменитому сыну, который, будучи известным писателем, должен был в начале 1860-х годов за бесценок продать один из своих романов, чтобы расквитаться с карточным долгом.
Надеясь привести дела в порядок, Николай Ильич женился на княжне Марии Волконской. Л. Н. Толстой писал о своей матери: «Она была богатая, уже не первой молодости, сирота, отец же был веселый, блестящий молодой человек, с именем и связями… Думаю, что мать любила моего отца больше как мужа и, главное, отца своих детей, но не была влюблена в него». Тем не менее, брак Николая Ильича с Мари Волконской был счастливым. У них родилось четыре сына: Николай, Сергей, Дмитрий, Лев и дочь Мария. «Замужняя очень короткая жизнь моей матери – кажется, не больше 9-и лет – была счастливая и хорошая. Жизнь эта была очень полна и украшена любовью всех к ней и ее ко всем, жившим с ней, – писал Лев Толстой о матери. – Судя по письмам, я вижу, что жила она тогда очень уединенно. Никто почти, кроме близких знакомых Огаревых и родственников, случайно проезжавших по большой дороге и заезжавших к нам, не посещали Ясной Поляны».
Жизнь Николая Ильича проходила в занятиях детьми и хозяйством, в котором он не был большим знатоком. Он много читал, собирал библиотеку, состоявшую из французских классиков, исторических и естественно-исторических сочинений. Николай Ильич «не имел склонности к наукам, но был на уровне образованных людей своего времени. Как большая часть людей первого Александровского времени и походов 1813–1815 годов, он был не то, что теперь называется либералом, а просто, по чувству собственного своего достоинства, не считал для себя возможным служить ни при конце царствования Александра I, ни при Николае. Он не только не служил никогда, но даже все друзья его были такие же люди свободные, не служащие и немного фрондирующие правительство государя Николая Павловича».
Когда граф Н. И. Толстой поселился с женой в Ясной Поляне, у них был один ребенок – сын Николай, родившийся в 1823 году. В 1826 году появился на свет Сергей, в 1827 году – Дмитрий. Лев родился «1828 года, августа 28 дня, сельца «Ясной Поляны», у графа Николая Ильича Толстого родился сын Лев, крещен двадцать девятого числа…» В 1830 году, произведя на свет дочь Марию, графиня Толстая скончалась, оставив мужа с пятью детьми.
Многих вводит в заблуждение то, что в автобиографическом «Детстве» мать Иртеньева умирает, когда мальчику уже лет 6–7; на самом деле она изображена в повести по рассказам других. Сам писатель говорит: «Матери своей я совершенно не помню. Мне было полтора года, когда она скончалась. По странной случайности не осталось ни одного ее портрета; так что, как реальное физическое существо, – я не могу себе представить ее. Я отчасти рад этому, потому что в представлении моем о ней есть только ее духовный облик, и все, что я знал о ней, – все прекрасно… потому что действительно в ней было очень много этого хорошего».
Мать писателя была прекрасной рассказчицей и в то же время отличалась крайней застенчивостью. Для того чтобы рассказать какую-нибудь историю, она запиралась со слушателями в темной комнате и только тогда начинала повествование. Болезненная застенчивость матери передалась и Льву Николаевичу, притом усугубилась чрезвычайным самолюбием и склонностью к оригинальности. С. А. Берс, жена Л. Н. Толстого, вспоминала, что «судя по рассказам… маленький Левочка был очень оригинальный ребенок и чудак. Он, например, входил в залу и кланялся всем задом, откидывая голову назад и шаркая». Шурин Льва Николаевича рассказывает следующее: «В детстве он был очень шаловлив, а отроком отличался странностью, а иногда и неожиданностью поступков, живостью характера и прекрасным сердцем. <…> Описывая свою первую любовь в произведении «Детство», он умолчал о том, как из ревности столкнул с балкона предмет своей любви, которая была девяти лет от роду и после этого долго хромала. Он сделал это за то, что она разговаривала не с ним, а с другим». Впоследствии она, смеясь, говорила ему: «Видно, ты меня для того в детстве столкнул с террасы, чтобы потом жениться на моей дочери».
После смерти матери «семья отца состояла из бабушки-старушки – его матери, ее дочери – моей тетки, графини Александры Ильиничны Остен-Сакен, и ее воспитанницы Пашеньки; другой тетушки, как мы называли ее, хотя она была нам очень дальней родственницей, Татьяны Александровны Ергольской, воспитавшейся в доме дедушки и прожившей всю жизнь в нашем доме, моего отца, учителя Федора Ивановича Ресселя».
Воспитание детей взяла на себя Т. А. Ергольская, выросшая и воспитанная в доме деда писателя. О ней Лев Николаевич оставил интересные сведения: «Третье, после отца и матери, самое важное в смысле влияния на мою жизнь, была тетенька, как мы называли ее, Татьяна Александровна Ергольская. <…> Таничка, как ее звали у нас, была одних лет с отцом, родилась в 1795 году и воспитывалась совершенно наравне с моими тетками и была всеми нежно любима, как и нельзя было не любить ее за ее твердый, решительный, энергичный и, вместе с тем, самоотверженный характер.
Должно быть, она любила отца, и отец любил ее, но она не пошла за него в молодости для того, чтобы он мог жениться на богатой моей матери; впоследствии же она не пошла за него потому, что не хотела портить своих чистых, поэтических отношений с ним и с нами. В ее бумагах, в бисерном портфельчике, лежит следующая, написанная в 1836 году, 6 лет после смерти моей матери, записка: «16 août 1836. Nicolas m'a fait aujourd'hui une étrange proposition, – celle de l'épouser, de servir de mère à ses enfants et de ne jamais les quitter. J'ai refusé la première proposition, j'ai promis de remplir l'autre tant que je vivrai»[39].
Главная черта ее была любовь, но как бы я не хотел, чтобы это так было – любовь к одному человеку – к моему отцу! Только уже исходя из этого центра, любовь ее разливалась на всех людей».
В 1837 году умер от удара отец Льва Толстого. Летом он уехал по делам в Тулу, и, идя по улице к приятелю, вдруг зашатался, упал и скоропостижно скончался. По другим версиям, его отравил камердинер, так как у него пропали деньги, а позже уже в Москве, где тогда жила семья Толстых, какая-то таинственная нищенка принесла именные билеты.
Смерть отца была одним из самых сильных детских впечатлений Льва Николаевича. Он говорил, что эта смерть в первый раз вызвала в нем чувство религиозного ужаса. Так как отец умер не при нем, он долго не мог поверить тому, что его уже нет и, глядя на незнакомых людей на улицах Москвы, был почти уверен, что вот-вот встретит живого отца. После смерти отца Толстые прожили лето в Москве, и Лев Николаевич в первый и едва ли не в последний раз в своей жизни провел лето в городе.