К удивлению других учителей, за последний год обучения в гимназии Линней, под руководством Ротмана, сделал неплохие успехи. Он получил довольно сносную аттестацию, в которой, правда, были и такие интересные строки, написанные новым ректором школы Нильсом Кроком: «Юношество в школах уподобляется молодым деревьям в питомнике. Случается иногда, — хотя редко, — что дикая природа дерева, несмотря ни на какие заботы, не поддается культуре. Но пересаженное в другую почву дерево облагораживается и приносит хорошие плоды. Только в этой надежде юноша отпускается в академию, где, может быть, он попадет в климат, благоприятный его развитию».
Случайно ли Нильс Крок привел такие ботанические сравнения или он видел, в чем именно заключается особый талант юноши, понять трудно.
Хочется сказать еще несколько слов о семье Линнея. Когда мать Карла поняла, что ее старший сын не станет священником, она была чрезвычайно расстроена. Христина полагала, что Карл не смог оправдать родительских ожиданий из-за пылкого увлечения садоводством в детстве. Поэтому своему младшему сыну, Самуэлю, родившемуся на 11 лет позже Карла, она строго-настрого запрещала копаться в отцовском саду. Самуэль оправдал материнские надежды. Он стал священником и после смерти отца унаследовал его приход в Стенброхульте. Но страсть к естествознанию, видимо, была у Линнеев в крови. Помимо основной деятельности, Самуэль серьезно увлекался пчеловодством. Он даже написал книгу о пчеловодстве и приобрел определенную известность на этом поприще.
Нильса Линнеуса также не очень порадовало желание сына заниматься медициной. Он считал студентов-медиков легкомысленными, работу врача не очень прибыльной, а обучение медицине слишком продолжительным и, что особенно важно, дорогостоящим. Хотя семья Линнеев не бедствовала, серьезные расходы на обучение были для нее обременительны. Однако, учитывая советы Ротмана, к выбору сына отец относился с большим пониманием, чем мать. Тем более что у семьи были связи, на которые Линнеус-старший возлагал надежды. Ближайшим университетским городом был Лунд. Дальний родственник Линнея, профессор Гумерус, занимал в университете Лунда должность соборного декана. На поддержку и помощь Гумеруса и рассчитывал Линней, когда летом 1727 года отправлялся в Лунд.
Студенчество
14 августа 1727 года Линней въехал в Лунд. Его встретил похоронный звон. И, как выяснилось, хоронили именно профессора Гумеруса. В тот момент, когда Карл узнал о смерти своего предполагаемого покровителя, он распрощался с надеждами учиться в университете. Позже Линней говорил, что с тех пор не мог спокойно слышать колокольный звон.
Но оказалось, что не все так безнадежно. В университете юноша встретил своего бывшего учителя Габриеля Гёка. Гёк к тому времени стал магистром философии. Он взял на себя заботу о Линнее. Зная все университетские порядки, Гёк помог своему бывшему ученику соблюсти все формальности на экзаменах и при встрече с деканом и ректором. При этом Карл смог не предъявлять свою более чем двусмысленную аттестацию. Вскоре он был зачислен студентом под латинизированным вариантом своего имени Каролюс Линнеус (Carolus Linnaeus).
Но стать студентом — только полдела. Оставались материальные проблемы. Жить Линнею было негде, а денег на то, чтобы снимать жилье, не было. Габриель Гёк отрекомендовал подающего надежды студента профессору Килиану Стобеусу — известному в то время медику и натуралисту. Стобеус по достоинству оценил таланты юноши и его стремление к естественным наукам. Видя же, что Карл испытывает серьезные финансовые трудности, профессор пригласил его жить в собственном доме.
Линней был бесконечно благодарен Стобеусу. Он писал: «Этому учителю я буду благодарен, пока я жив, за его любовь ко мне; он любил меня не как ученика, а скорее как своего сына».
В доме Стобеуса был настоящий естественно-научный музей, которым пользовались студенты. В коллекции профессора были собраны минералы, раковины моллюсков, чучела различных животных и, конечно, гербарии — предмет особого внимания Линнея. Карла очень заинтересовала идея коллекционирования, и вскоре он начал собирать растения в окрестностях города.
В Лунде учеба Линнея носила совсем другой характер. Из посредственного и даже ленивого ученика гимназии Карл превратился в очень старательного студента, губку, жадно впитывающую знания. Слова ректора Нильса Крока оказались пророческими. Пересаженное на новую почву, которая была щедро удобрена естественно-научными знаниями, дикое растение действительно облагородилось и уже было готово приносить прекрасные плоды. Единственным недостатком Лундского университета было отсутствие среди профессорского состава хорошего ботаника.
О своем пребывании в доме профессора Стобеуса Линней вспоминал такую примечательную историю. При профессоре на должности секретаря состоял один из студентов. Линней довольно быстро подружился с ним и использовал эту дружбу в личных целях. Поскольку секретарь имел доступ к личной библиотеке Стобеуса, он приносил Линнею интересовавшие того книги, но читать их приходилось ночью. Видимо, Карл считал, что он и так слишком многим обязан хозяину дома и стеснялся просить нужные книги прямо у него. Следует сказать, что книги в те времена представляли намного большую ценность, чем сейчас, а хорошая библиотека стоила целое состояние. И вот однажды мать профессора пожаловалась сыну, что в окнах молодого студента по ночам горит свет — пожилая женщина опасалась пожара. Профессор решил нанести Линнею ночной визит. Когда он вошел в комнату, то увидел, что Карл не спит и читает книги из его личной библиотеки. Немало удивившись такому похвальному стремлению к знаниям, профессор не рассердился на Линнея, а дал ему ключ от библиотеки и приказал спать по ночам.
Интересен и еще один аспект взаимоотношений Стобеуса и Линнея. Желая привлечь студента к медицине, профессор предложил ему писать ответы на письменные вопросы своих пациентов. По причине, удивительной и парадоксальной для наших времен, Линней оказался непригоден для работы врача: у него был чрезвычайно плохой почерк.
К началу обучения в Лунде (1727 год) относится и первая научная работа Линнея. Она называется «О началах ботаники». В ней содержатся рисунки, иллюстрирующие систему растений, предложенную ботаником Турнефором, труд которого был в библиотеке Ротмана. Также работа «О началах ботаники» содержит рисунки, скопированные из труда, посвященного опылению растений, автором которого был другой ботаник — Вайан. Из этого видно, что уже в начале своей научной деятельности Линней интересовался половой системой растений, которую позже положил в основу своей систематики. По всей видимости, Линней начал работать над рукописью еще у своего учителя Ротмана, а закончил на первом курсе университета.
Исследуя окрестную флору, Линней делал свои дополнения к уже существующим ботаническим книгам. Так, в принадлежащий ему экземпляр «Ботанического путеводителя» Иорения он добавлял свои вставки. Кроме того, в архиве Линнея сохранилась рукопись, датированная декабрем 1728 года. Эта рукопись носит название «Каталог редких растений
Скандии и Смоландии[55]». В предисловии к ней Линней как раз и отмечает тот недостаток учебы в Лунде, о котором мы писали ранее. Он пишет, что «не имел счастья получить руководства в ботанической работе». Тем не менее, благодаря профессору Стобеусу и другим преподавателям Лундского университета у Линнея были хорошие представления о научных подходах в целом. Но недостаток естественно-научного образования в Лунде и особенно отсутствие хорошего преподавателя ботаники заставили его задуматься о смене места обучения.
Летом 1728 года, когда Линней проводил летние каникулы в отцовском доме, Ротман нанес визит ему и его отцу. Бывший учитель посоветовал Карлу перейти в университет города
Упсала. В Упсальском университете работали два профессора — Рогберг и Рудбек-младший[56], которые преподавали медицину и ботанику. К тому же в университете был ботанический сад. Кроме того, все еще испытывающий финансовые затруднения Линней надеялся получить в Упсальском университете королевскую стипендию.
5 сентября 1728 года Линней прибыл в Упсалу. Отец смог дать ему 100 серебряных талеров, но предупредил, что больше не сможет оказывать ему материальную помощь: ведь в семье было еще четверо детей. В Лунде Линней получил очень лестную рекомендацию от ректора, поэтому был без каких-либо затруднений и проволочек зачислен в университет. Вот цитата из этой рекомендации, которая совсем не похожа на аттестацию из гимназии: «<…> ведший себя в университете так, что он и по прилежанию своему, и по поведению сделался дорог всем, кто его знал».
К сожалению, Упсальский университет во многом не оправдал надежд и ожиданий Линнея. Во-первых, за 26 лет до описываемых событий здания университета сильно пострадали от пожара. Сгорели учебные помещения, коллекции, огонь не пощадил ботанический сад, особенно теплицы, пострадали типография и госпиталь, в котором студенты проходили медицинскую практику. В огне погибла рукопись ботаника Рудбека-старшего «Елисейские поля» — основательный трактат, над которым автор работал на протяжении многих лет. Кроме того, Линнея разочаровало преподавание. Он надеялся, что Рудбек будет основное внимание уделять естественно-научным вопросам, но первой специальностью профессора была филология, и он вернулся к этой сфере деятельности. За период, пока Линней учился в Упсале, Рудбек прочел считанные лекции, посвященные естествознанию, а профессор Рогберг основное внимание уделял лекциям, а дополнительные занятия с отдельными студентами проводил на платной основе, чего наш герой не мог себе позволить. Он и без того очень быстро стал испытывать острый недостаток денег. Экономить приходилось на самом необходимом: еде и одежде. Линней писал, что сам чинил башмаки, которые, к тому же, были подарены ему одним из соучеников. Небольшая королевская стипендия, (20 талеров на шесть месяцев) не могла решить и половины финансовых проблем.