влиянию индивидуальностями. Нет ничего более причудливого, чем судьба, призвавшая их, одного за другим, к разрешению столь ответственной задачи, как воспитание гения. Заметьте, что противоположности их характеров вполне отвечали тем контрастам, которые сочетались в сложной натуре их ученика, столь же осторожной, сколь и дерзкой. В отдельности они представляли собой противоречивые, непоследовательные элементы его характера, вместе они как бы воспроизводили всего Рубенса со всей совокупностью заложенных в нем возможностей, с его гармонией, равновесием и единством, но только без его гения».
Чуть дальше Фромантен пишет: «Отто Веен был личностью благородной и высокой культуры, учившийся во Флоренции, Риме, Венеции и Парме. Своими духовными учителями он почитал Рафаэля, Веронезе, Тициана и особенно Корреджо. Ему свойственны изящество, благопристойность, благодаря близости к лучшему обществу и лучшим мастерам. Но при этом у него наблюдается неустойчивость убеждений и вкусов, безличность колорита… в его картинах преобладают винно-красные, но довольно холодные тона. Он производит впечатление ума развитого, но посредственного. Адам ван Ноорт, напротив, – непосредственный, порывистый человек, фламандец по рождению и темпераменту в полной мере. Он верил в свою способность делать все без посторонней помощи и не смущался своим невежеством. В живописи Ноорт предпочитал резкие акценты, сильные световые удары, яркие, кричащие и мощные тона. Он писал широкими мазками, почти не слитыми, сочными, струящимися. Его кисть – уверенная, стремительная, точная».
В 1598 году, когда Питеру Паулю исполнился двадцать один год, его приняли мастером в гильдию Святого Луки, антверпенскую ассоциацию художников и ремесленников, старейшиной которой был его бывший учитель Адам ван Ноорт. Хотя у Рубенса пока не было собственной студии, и он продолжал еще целых два года работать у Отто ван Веена, ему теперь разрешалось подписывать и продавать свои работы, а кроме того, брать учеников. Что он и сделал, взяв к себе в ученики Деодатуса Дель Монте, сына антверпенского серебряных дел мастера.
Сведений о работах Рубенса этого периода до нас дошло мало.
Очевидно, уже тогда он считался хорошим художником, иначе у него не было бы учеников. Известно, что в это время у матери хранилось несколько его картин, так как она с гордостью говорила о них в своем завещании. Но существует только одна подписанная им работа – полностью завершенный портрет молодого человека, его лицо так мастерски нарисовано, что кажется, он вот-вот заговорит.
В Доме Рубенса в Антверпене находится выполненная на дереве картина «Адам и Ева в раю», созданная художником по мотивам гравюры Маркантонио Раймонди с оригинала Рафаэля. В отличие от гравюр и оригинала фигура Адама показана в сложном динамическом движении и больше похожа на землепашца.
Сохранилось несколько работ Питера Пауля, сделанных им до отъезда в Италию. Сравнивая их с произведениями, написанными после поездки, легко заметить, как возросло его искусство.
В последний год пребывания Рубенса у Веена студия получила великолепный заказ – декоративное оформление резиденции для приемов в Антверпене новых правителей Нидерландов, эрцгерцога Альберта и эрцгерцогини Изабеллы. Со времен герцогов Бургундских во всех крупных городах Нидерландов существовал целый ритуал встречи правителей. Разрабатывался подробный сценарий: с парадом, театральными представлениями и, конечно, великолепным светским приемом. Этот ритуал получил название «радостного въезда». С точки зрения развития культуры царствование Альберта и Изабеллы у всех ассоциировалось с великой эпохой Возрождения. В этом «золотом веке», а вернее, «золотых сумерках», фламандского искусства Рубенсу предстояло сыграть ведущую роль.
Тем временем в Аувенском университете, расположенном недалеко от Брюсселя, брат Питера Пауля Филипп сблизился с великим гуманистом Юстом Липсием и постепенно приобретал репутацию серьезного ученого. Питер Пауль всегда любил брата и восхищался им, стараясь поддерживать с ним постоянную связь, и если возникала необходимость попросить совета и помощи, он, прежде всего, обращался к Филиппу. Не в последнюю очередь под влиянием брата Питер Пауль обратил особое внимание на латынь, все больше увлекаясь античностью.
В это время его взгляд все чаще устремлялся к Италии, к Риму – Вечному городу, который, словно магнит, притягивал к себе всех художников и ученых. Нидерландские художники того времени были убеждены, что подлинный свет творчества идет только из Италии. Лишь там можно постичь тайну искусства. Каждый считал своим долгом совершить поездку на юг через Альпы. Обычно нидерландские художники совершали это паломничество раз в жизни, но многие оставались в Италии – этом заповеднике живописи, скульптуры и архитектуры – на долгие годы. Рубенса, как и всякого художника, тоже манила эта сокровищница Ренессанса и античности.
Надо сказать, что не только рассказы Веена, но и семейные традиции побуждали Рубенса отправиться в поездку, подталкивали к более углубленному изучению итальянского искусства. Ян Рубенс в совершенстве владел латынью и итальянским языком, изучал право в Падуе, в 1554 году получил степень доктора в Риме. В 1603 году там же получил степень доктора и старший брат Питера Пауля Филипп Рубенс. Все дороги вели в Рим.
9 мая 1600 года Питер Пауль Рубенс, не достигнув еще двадцатитрехлетнего возраста, отправился в путь по дорогам Франции на юг – в Италию. Он был молод, красив, хорошо воспитан. Знал латынь, английский, испанский, французский и итальянский языки. Диплом свободного художника гильдии Святого Луки и кошелек матери помогали ему верить в свою звезду. Его первой целью была Венеция. И не случайно. Венецианская живопись – это сверкающая, богатая звучностью и чистотой цвета палитра Веронезе, это могучие, полные динамизма и необычных ракурсов композиции Тинторетто, это особый универсальный дар Тициана. Тициана Рубенс изучал и копировал на протяжении всей жизни. Казалось, он даже пытался повторить жизненный путь Тициана – признание его сильными мира сего, творческое долголетие, богатый дом – почти дворец с садом, титулы.
В Венеции Рубенс встретился с мантуанским герцогом Винченцо I Гонзага, с которым, вероятно, был знаком еще со времен визита герцога в Антверпен. Надо полагать, что у Питера Пауля имелись серьезные рекомендации от достойных людей. Мы не знаем – какие именно, но их действенная сила налицо: 5 октября 1600 года ему разрешили присутствовать на бракосочетании Марии Медичи с королем Франции Генрихом IV, состоявшемся во Флоренции. А к концу того же года герцог Винченцо I Гонзага, родственницей которого была Мария, принял Рубенса на службу. Герцог быстро убедился в одаренности художника, оценил и полюбил его за превосходные манеры и образованность, и на протяжении восьми лет Рубенс был придворным художником в Мантуе. За это время Питер Пауль многие месяцы провел в Риме и Флоренции, в Венеции и Генуе.
В коллекции герцога Рубенс открыл для себя настоящие сокровища. Собрание семьи Гонзага – одно из знаменитейших в Италии. Здесь есть творения Беллини, Тициана, Пальмы Старшего, Тинторетто, Паоло Веронезе, Мантеньи, Леонардо да Винчи, Андреа дель Сарто, Рафаэля, Порденоне, Корреджо, Джулио Романо. Рубенс усердно копировал Тициана, Корреджо, Веронезе. У собирателей того времени как раз вошло в обычай обмениваться копиями: за неимением оригинала можно восхищаться хотя бы его отблеском. Гонзага остался очень доволен работами Рубенса, и ему пришла в голову чудесная мысль – послать юного мастера в Рим для создания копий с картин великих художников. В письме к кардиналу Монталетто, покровителю искусств, герцог просил оказать протекцию «Пьетро Паоло, фламандцу, моему живописцу».
В Риме Питер Пауль с наслаждением знакомился с творениями величайших мастеров – Рафаэля, Леонардо и Микеланджело, благодаря которым Рим стал местом паломничества.
Итальянские впечатления оставили глубокий след в творчестве художника. Он был очарован венецианскими живописцами, особенно Тицианом, вдохновлен произведениями Микеланджело и Караваджо. Отталкиваясь от итальянского искусства, Рубенс создал свой собственный стиль – фламандское барокко, в котором нидерландские традиции сплавились с мощью титанов итальянского Возрождения. Художник пел гимн чувственным радостям жизни.
Можно готовиться к блестящему будущему, глядя на шедевры других художников, и даже копируя их, но если хочешь добиться успеха, необходимо самому писать картины. А для этого художнику нужны заказы. Вскоре по счастливому стечению обстоятельств Питер Пауль получил заказ на три алтарных образа в капелле Святой Елены церкви Святого Креста Иерусалимского в Риме. Эта работа сохранилась до сегодняшнего дня, хотя, конечно, неумолимое время наложило на нее свой отпечаток. И, тем не менее, она по-прежнему демонстрирует силу воображения и великолепную технику зрелого мастера, которому едва исполнилось 25 лет. В центре алтаря Рубенс поместил святую Елену, выглядящую настоящей королевой в золотом парчовом наряде. На правой стороне алтаря он изобразил Христа, увенчанного терновым венцом, а на левой – воздвижение креста. Художник впервые смело использовал итальянский опыт. Совершенно ясно, что он еще колебался: тут проявился и мощный рисунок Микеланджело, и драматический колорит Тинторетто… В картине еще чувствуется некоторая скованность молодого мастера. Но, несмотря на это, видно, что он уже намного превзошел уровень фламандских поклонников Италии.
Выполнив заказ для церкви Святого Креста, Рубенс вернулся в Мантую, где в марте 1603 года герцог поручил ему важную дипломатическую миссию – передать дорогие подарки испанскому королю, чтобы снискать благосклонность Филиппа III (испанское влияние в Северной Италии было довольно значительным.)
В 1603 году Питер Пауль отправился с подарками в Испанию ко двору короля в Вальядолиде. Само по себе доверие герцога свидетельствует, что Рубенс уже завоевал при дворе авторитет и как художник, и как обходительный светский человек, которому по силам выполнить серьезное дипломатическое поручение. Среди подарков, которые Рубенс вез королю и его ближайшему окружению, были прекрасно выкованная карета с шестью лошадьми, ювелирные изделия, комплекты оригинальных фейерверков, духи и благовония в драгоценных сосудах и несколько копий с картин, правда, не самого Рубенса, а знаменитых мастеров Рима. Картины предназначались в качестве подарка главному министру и фавориту короля герцогу Лерме, который считался покровителем изящных искусств. Рубенсу предстояло лично сопровождать дары и проследить за их своевременной доставкой королю и его министру.