Едва подтвердилась подлинность картины, как немцы оперативно потребовали изъятия полотна и передачи его законным, с их точки зрения, владельцам – фонду «Прусских замков и садово-паркового искусства Берлина – Бранденбурга». Владимир Логвиненко добровольно выдал картину представителям российских властей. Генпрокуратура в благодарность арестовала полотно, а на Владимира Логвиненко завела уголовное дело. Руководители России и Германии с вежливыми улыбками выложили аргументы сторон:
Доводы германской стороны: а) Картина «Тарквиний и Лукреция» вывезена в 1951 году советским офицером незаконно, следовательно, украдена, а потому должна быть немедленно возвращена; б) Полотно не числится в списке ценностей, законно ввезенных в СССР как реституционная компенсация (плата за ущерб государства-агрессора); в) Владимир Логвиненко – «русский мафиози». Против него возбуждено уголовное дело по обвинению в скупке краденого.
Доводы российской стороны: а) С 1942 года работа Рубенса «Тарквиний и Лукреция» числится «утраченной», после исчезновения с выставки из потсдамского дворца Сан-Суси. Как она оказалась в доме любовницы Геббельса? б) По российскому закону о ввозе и вывозе культурных ценностей, возврат картины возможен только после выплаты «справедливой компенсации». Согласно мировому опыту – это треть рыночной стоимости произведения искусства; в) Гражданский кодекс РФ признает Владимира Логвиненко «добросовестным приобретателем», и дело о передаче полотна Германии должно решаться в суде.
Пока шли споры, специалисты Лаборатории научной реставрации станковой живописи Эрмитажа продолжили работу над полотном, начатую в Москве. По словам директора Эрмитажа, картина находилась в очень плохом состоянии: холст был сложен в несколько раз, на сгибах осыпалась краска, самые большие утраты – на щеке Лукреции. «Еще немного, и картина была бы безвозвратно утрачена». Логвиненко за свой счет отреставрировал картину, которая имела до 80 % утраты красочного слоя и долго не подвергалась грамотной атрибуции.
В 2004 году принадлежащая бизнесмену В. Логвиненко картина Рубенса «Тарквиний и Лукреция», освобожденная из-под ареста, была выставлена в Эрмитаже с правом экспонироваться там не менее двух лет. Полотно, датируемое примерно 1608 годом, считается одним из лучших произведений ранней фламандской школы. Оно пополнило эрмитажную коллекцию работ Питера Пауля Рубенса (1577–1640), включающую 22 картины и 19 эскизов, в том числе «Снятие с креста», «Возчики камней», «Персей и Андромеда», «Вакх».
Рембрандт Харменс Ван Рейн
«Искусство, как и жизнь, слабым не по плечу».
Характерная примета начала XVII века в Голландии – это чувство свободы. Да, многим еще недавно приходилось нелегко, да они еще помнят пережитые в детстве пожары, чуму, голод, наводнение, которое унесло тысячи жизней. Но борьба с владычеством Испании успешно завершена и разрушенное хозяйство быстро восстанавливается. Голландия снова становится крупнейшей торговой и колониальной державой, одной из богатейших на свете стран. Господствующее вероисповедание – кальвинизм – поощряет личную инициативу и стремление к успеху. Победа в войне с Испанией открыла морские пути в самые дальние уголки земного шара. То и дело сообщают об открытиях то в географии, то в астрономии, то в физике. Бурному экономическому росту сопутствует интенсивное развитие естественных наук. В стране развиваются искусства, и в первую очередь – живопись. Разбогатевшие купцы и банкиры хотят увековечить себя в ореоле славы и блеске богатства. Картина считается лучшим украшением жилища, а живопись – престижным и прибыльным делом.
В это время 15 июля 1606 года в Лейдене, городе, тридцать лет назад прославившем себя героической борьбой против испанских угнетателей, родился Рембрандт ван Рейн, который уже через двадцать лет стал удивительным рисовальщиком и офортистом, одним из величайших мастеров западно-европейского искусства. Лейден издавна был центром высокой духовной культуры, а после войны здесь, к тому же, появился университет, право на основание которого город получил в награду за свой героизм. Характерно, что Лейдену предлагалось на выбор освобождение от налогов и основание своего университета. Лейденцы выбрали второе.
Хармен Герритс ван Рейн был зажиточным мельником. Приставка «ван» в его имени, к сожалению, не признак дворянства – просто надо же как-то отличаться от других Герритсов, так как мельниц в округе хватало. Мать Рембрандта Корнелия (Нелтье) занималась работой по дому. Они жили в красивом доме из тесаного камня напротив своей мельницы, знаменитой далеко за пределами Лейдена. Семья считалась большой даже по тем временам – за длинным обеденным столом, кроме самого Хармена и его благоверной, сидело ни много ни мало – девятеро их отпрысков. Место с краю обычно доставалось младшему из сыновей – вечно задумчивому Рембрандту…
Рембрандт был восьмым ребенком в семье. В живых к его совершеннолетию осталось четверо. Самый старший брат Геррит когда-то оступился на лестнице, таская мешки, и, сломав обе голени, навсегда остался калекой. Брат Адриан женился на милой домовитой соседке Аньет, два года обучался мастерству у башмачника и теперь имел свою мастерскую. Была еще младшая дочь Лисбет – работящая, здоровая, не слишком красивая, со строптивым характером и острым язычком. Хармену хотелось бы дать образование всем детям, но денег хватало на кого-нибудь одного. А поскольку у младшего с самого раннего детства проявилась особая тяга к рисованию, только ему одному родители не предназначили удел ремесленника, а решили дать наилучшее по тем временам образование.
Вначале Рембрандт поступил в латинскую школу, где обучался чтению и письму на латыни и голландском языке, изучал Библию, а по окончании, четырнадцати лет от роду – в знаменитый на всю Европу Лейденский университет. Неизвестно, пожалел ли отец, что не отправил учиться кого-нибудь другого, но тяга юноши к искусству была так велика, что, проучившись в университете всего несколько месяцев, он бросил учебу. Юношу интересовала живопись и только живопись. Правда, знакомство с основами гуманитарного образования оказалось не лишним для будущего художника – в его творчестве всегда ощущалось знание античных авторов, мифологии, истории и культуры.
Первым учителем Рембрандта был Якоб Сваненбюрх, лейденский живописец, происходивший из патрицианской семьи (он был сыном бургомистра) и долгие годы проведший в Италии. Он не был выдающимся художником, и вероятно, именно поэтому не оказал сколько-нибудь значительного влияния на творчество Рембрандта. Но именно у него юноша приобрел основные навыки мастерства. Проучившись положенные 3 года, начав со шлифовки рам, грунтовки холстов и растирания красок, Рембрандт настолько преуспел в рисунке и живописи, что отец решил выделить из семейного бюджета деньги, чтобы младший сын мог поехать в Амстердам и стать учеником известного художника.
Рембрандт отправился в Амстердам, где провел полгода в мастерской Питера Ластмана, знаменитого художника, главы амстердамской школы «исторической» живописи. Не следует думать, что под «исторической» живописью подразумевается изображение битвы, переговоров или исторических лиц. Так назывались еще и картины на мифологические и литературные темы. Обучение у Ластмана, безусловно, дало Рембрандту многое. Влияние учителя наложило отпечаток на композиционные приемы и колорит картин, костюмы персонажей, характер трактовки отдельных форм. Питер Ластман был представителем старейшего поколения голландских живописцев. Его исторические картины, несмотря на мастерство выполнения и отдельные реалистические детали, отличались надуманностью и театральной риторичностью даже тогда, когда содержали намеки (правда, очень слабые) на современные художнику события. Современность к числу тем, достойных изображения на холсте, с точки зрения Ластмана, не относилась. В крайнем случае, на нее можно было намекнуть в аллегорической форме. Рядом с полнокровными, глубоко индивидуальными образами современников, созданными Франсом Хальсом и другими художниками-реалистами наступающего XVII века, герои Ластмана выглядели бледными и почти лишенными индивидуальных черт характера.
Рембрандт понял, что историческая живопись Голландии не должна задерживаться на ластманском этапе, когда другие жанры (портрет и бытовая живопись) уже поставили себе задачу изображать индивидуальные характеры, конкретные человеческие чувства. Поэтому, оставаясь в рамках традиционных библейских и мифологических сюжетов, он попытался сам овладеть искусством передачи реальных действий и чувств человека, обогатив тем самым голландскую живопись.
Шесть месяцев, в течение которых молодой художник успел усвоить тематику и стилистику Ластмана, оказались для него решающими. Когда Рембрандт почувствовал, что больше ничему не сможет научиться у своего учителя, что только теряет время, он оставил Ластмана, хотя иногда копировал его произведения (например «Сусанна и старцы»).
По возвращении в родной город Рембрандт открыл собственную мастерскую – в просторном пустом и холодном сарае на выгоне – и с жаром отдался самостоятельной работе. Первые годы его деятельности были временем накопления опыта и пробы сил. Он довольно долго добивался успеха. Еще не имея заказов, Рембрандт рисовал отца, мать, братьев, сестру и других близких друзей, делая их героями картин на исторические и библейские темы. Широко известны и его многочисленные автопортреты. Надо сказать, что портреты раннего периода редко являются законченными художественными произведениями. В большинстве своем они носят характер этюдов, в которых художник настойчиво изучает человеческое лицо, его структуру, мимику, передающую различные эмоции, душевные состояния. Однако уже эти портреты говорят о возросшем мастерстве реалистической передачи натуры. Живопись для художника – повседневная необходимость. Все, что Рембрандт видит вокруг себя, он пытается оставить в тетради – пейзажи, близких людей, кошек, собак, домашнюю утварь, делает многочисленные зарисовки и офорты, одновременно создает законченные композиции. Примером подобной работы может служить датированная 1629 годом картина «Иуда возвращает сребреники», написанная на евангельский сюжет. Иуда, мучимый раскаянием, возвращает иудейским старшинам 30 сребреников, полученных им за то, что он предал своего учителя. Правда, школа Ластмана дала себя знать, и поиски наибольшей убедительности в передаче события привели к излишней, повышенной экспрессии. Такое впечатление создают плотно сгрудившиеся люди, взмахи их рук, искаженные лица. Преувеличена и острота характеристики, доходящей до карикатурности. Но за всем этим чувствуется желание художника показать в евангельском сюжете реальные человеческие отношения и живых, конкретных людей. Эта картина рано стала знаменитой, так как ее увидел и позже с восторгом описал посетивший мастерскую Рембрандта в Лейдене Константейн Хейгенс, секретарь нидерландского штатгальтера принца Фредерика-Генриха, отец знаменитого физика Христиана Хейгенса (Гюйгенса). Другие работы художника тоже наконец заметили и оценили по заслугам. У Рембрандта появились первые заказчики. Современники расточали ему похвалы: «Его живопись превосходит то, что сделано античностью и Италией. Юноша, сын мельника, превзошел Протогена, Аполлония и Паррасия».