— Товарищи, на мой взгляд, прошло все очень хорошо. Но есть небольшое замечание. Постарайтесь в будущем более четко следовать написанному, — сидящий на стуле Афанасий Никодимович вытянулся, став похожим на богомола.
— Это как? — я не понял. Вроде никакой отсебятины.
— Ну вот, я записал. В материалах указано четко: «с 1950 года». А вы произнесли «с 50-го года», — его глубоко посаженные глаза прищурились, словно отслеживали мои движения через прицел.
— Хм. А есть какие-то шансы, что слушатель воспримет это как 1850 или 2050 год? — поначалу я даже не понял сути претензии.
— Сейчас нет. Но в будущем возможны казусы, — его худощавая фигура едва заметно передернулась от открывающихся его внутреннему взору перспектив.
— Хорошо, я согласен. Еще замечания? — я решил не начинать конфронтацию в первый же день. Мужик тоже же не в своей тарелке оказался, наверняка волнуется.
— Нет, мне очень понравилось наблюдать за вашей слаженной работой, — он впервые за все время улыбнулся. — И я уверен, мы с вами сработаемся…
Глава 11
Опять ничего не понял. Ладно, похоже, надо попробовать читать эту документацию, глядя непосредственно на то, к чему она написана. Я прошел в комнату и поздоровался с возившимся москвичом. Оглядевшись, подтащил табуретку поближе к пульту и разложил на нем ворох чертежей и папок.
«При появлении сигнала на входе ПВ1 [8] начинает светиться индикатор ИН1 [12]. Отрегулируйте уровень сигнала при помощи рукояти переменного сопротивления УС [4] до заполнения шкалы индикатора больше 75 проц., но меньше полного». Внутри меня медленно начало копиться раздражение. Ну, вот кто так составляет инструкцию по эксплуатации? Пока продерешься через все эти аббревиатуры и сокращения, пока найдешь все эти ссылки и соотнесешь с реальным положением дел, уже забудешь, про что вообще шла речь.
Разложил рядышком принципиальную схему, глядишь, чем и поможет. Так, ищем этот долбанный индикатор ИН1. Судя по документации, по схеме должен быть неподалеку от разъема. Ага, вот он: некая 6Е5. Дальше пошел еще один усилитель, потом…
— Слушай, все равно ничего не делаешь, подержи с обратной стороны, пожалуйста, а то рук не хватает, — один из монтажников протягивал мне плоскогубцы.
— Да не проблема, все равно голова пухнет от того, что в сопроводиловке написано.
— Так что ты хотел, экспериментальная модель, такой даже в Москве еще нет. А ваши… — он напрягся, добирая последние пол-оборота у гайки, — … без нее никак брать не хотели. Вот и посадили несколько девочек, чтобы они со слов Василича записывали и в печатный вид переводили.
— Василич — это кто?
— Новаковский. Главный инженер московского телецентра. Один из авторов системы высокой четкости, что мы вам тут устанавливаем. Цени, никакой механики и целых 625 строк.
— Ценю, ценю… — я со своей стороны наживлял гайки, — только все равно сложно и непонятно получилось.
— Так новая техника, с ней завсегда так… Хорош! — он аккуратно выполз из-под толстого пучка проводов.
— Ну чего, до праздников успеваете? — внезапно мне захотелось поделиться плохим настроением хоть с кем-то.
— Куда там… Но один канал из Шаболовки взять должны! Там совсем чуть-чуть осталось.
— Ну, если еще помощь нужна будет, зови!
— Ага…
Проследив за уходящим наладчиком, я снова вернулся к распутыванию канцеляризмов. Итак, сигнал приходит, индикатор загорается… Я порылся в справочнике, отыскивая характеристики лампы. Ба, да это же «кошачий глаз»! Внезапно меня озарило, о чем же говорил девочкам неизвестный мне Василич. «Увидел, что сигнал появился, так отрегулируй его уровень, чтобы не шкалило». Все! Просто и понятно, и без всяких заумей. Тьфу на этих девушек! И растереть, чтобы видно не было…
— Угадай кто? — внезапно мои глаза накрыли две прохладные мягкие ладошки.
— Самая красивая вредница! — моя рука на автомате протянулась за спину и нащупав что-то выпуклое, немедленно ущипнула. Ладошки тут же исчезли, и я обернулся.
— Брянцев, ты дурак! Синяк же будет, что люди скажут? — Ирина, возмущенно глядя на меня, растирала пострадавшее полупопие.
— Это какие такие люди? Даже я еще не имел чести наслаждаться видами, — я откровенно забавлялся, разглядывая нахохлившуюся посетительницу.
— Не теми видами надо наслаждаться… — закончив натирать свою филейную часть, она оправила платье и попыталась сурово посмотреть на меня.
— Человеку в моем лице необходимы не только визуальные ощущения, но и тактильные. Тебе это как медику прекрасно известно. Так что использую любую возможность! — я развел руки в показном огорчении.
— Да ну тебя! — она не выдержала и прыснула в кулачок. — Я к нему со всех ног, а он щипаться! Вот я тебя сейчас как поцелую в ответ… И вообще, встань, пока я с тобой говорю!
Немедленно исполнив приказ, я шагнул и заключил в плотные объятия аж притоптывающую от нетерпения женщину. Ура, в кои-то веки угадал нужное, потому что ее руки немедленно обвили мою шею и потянули меня к себе.
— А чего это я вредная? — стоило нашим губам оторваться друг от друга, как тут же прилетел вопрос.
— Не вредная, а вредница. Кто сказал звонить, а сама ш-ш-урх и в Москву? Хоть номер телефона организаторов оставила бы.
— Так я и оставила… — внезапно ее глаза распахнулись от осознания ошибки, — у себя на столе.
— Вот и как тебя называть? — я медленно проскользил ладонями вниз по ее спине. — Больше не болит?
— Нет, уже нет… Ты что, убери, это же неприлично! Вдруг кто увидит?
— Значит, пусть завидуют и желательно делают это молча, — преодолев легкое сопротивление, я вновь прижал ее к себе и прекратил все возражения поцелуем.
— Нет, я так не могу, — Ира отстранилась от меня и начала суматошно проверять целостность своего наряда.
— А как можешь? — я откровенно любовался открывающимися моему взгляду контурами.
— Вячеслав Владимирович! — от двери послышался стук, потом голос Валентины. — там вас Алексей Павлович ищет.
Вот ведь молодец какая, сделала вид, что ничего не видела, и спряталась за дверью, не показываясь.
— Спасибо, бегу уже! — я все-таки не удержался, снова прижал любимую к себе, пару раз тиснул и под возмущенный писк чмокнул в плотно сжатые губы. — Во сколько тебя с работы забрать?
— В восемь. Только, пожалуйста, без цветов! А то девочки и так уже шепчутся.
— Это хорошо, значит понимают, что ты лучшая. Все, я улетаю, нельзя заставлять ждать начальство!
В кабинете было как-то… прохладно. Чем-то недовольный Малеев смотрел в окно, сердито настукивая по столешнице какой-то ритм кончиками пальцев. Рядом сидел, сгорбившись, Андрей и сочувственно наблюдал за мной.
— На, сам читай! — зампред подтолкнул ко мне бумажку, всю испещренную резолюциями.
Заранее догадываясь о содержания, я, вздохнув, углубился в расшифровку. Однако продравшись через некоторые из них, удивленно поднял взгляд.
— Что на меня смотришь, как теленок на мамку? Сами писали, сами и расхлебывайте!
— Так вроде разрешили же, — я по-прежнему не понимал причину столь негативной оценки происходящего.
— Да, разрешили. А кто делать будет?
— Что значит «кто»? Я, Валентина, еще девушки скоро добавятся… Вы же сами говорили, что штатное нам расширили!
— Ты на даты внимание обратил? Это завтра же!
Нда-с, вот тут я как-то действительно дал маху. В очередной раз расписывая с Алевтиной прелести расширения тематики вещания, мы прикинули сроки, увеличили их в три раза и, не подумав, бахнули дату, просто немного округлив ее. Ну, а чего, 1 ноября — чем плохо? И ведь никто не подумал, что скорость бюрократической машины совершенно не оставит нам запаса, плюс про грядущие праздники мы тоже как-то не подумали, а ведь всем рапортовать надо о свершениях.
— И хорошо же! У нас с Алевтиной уже все готово! — я начал судорожно вспоминать написанное. — Например, первой пойдет рубрика «Женщины, для вас». Будем давать всякие полезные советы или рецепты. У нас даже уже есть договоренность с заготпотребкооперацией!
— Вот ведь какой… Все готово, говоришь? Вот, не сходя с места, давай что-нибудь из заготовок! Слабо на память? Или без Алевтины никак?
— Хорошо… — я вздохнул поглубже и откинулся в кресле. Надо бы позвонить Ире, предупредить о таком обломе, ибо чует мое сердце, фиг я отсюда сегодня выйду…
— … И сегодня мы открываем новую рубрику. Её название — «Для вас, женщины». Планы передачи обширные: новости, советы, рецепты. Как говорил товарищ Сталин, теперь женщина, если она трудится, сама себе хозяйка…
Услышав такое, Афанасий Никодимович приподнял в немом удивлении глаза. Я же просто пододвинул к нему заранее приготовленную выписку из речи Сталина, озаглавленную «Речь на приеме колхозниц-ударниц свекловичных полей 10 ноября 1935 года». Пока наш куратор искал цитату, я готовился перехватить нить передачи от Валентины. Та же, явно поймав кураж, вещала про раскрытие личности, ясный взгляд в светлое будущее и увеличивающееся с каждым днем число мест, где можно пошить себе платье по самым современным веяниям моды. Кстати, надо будет проконсультироваться насчет самого крутого и затащить Ирусика туда. Я им покажу, где шанель и всякие дольчи с габанами ночевали…
— Прекрасные женщины, наверняка каждая из вас сталкивалась с ситуацией, когда неожиданно пришли или вот-вот придут гости, а на стол поставить нечего. Сегодня я вам расскажу об одном очень простом рецепте, который потребует от вас минимум усилий…
В общем-то, я просто решил расширить опыт, который я получил в больнице, когда рассказывал про крема. Картошку пожарить тут каждая может, а вот чуть шаг влево-вправо, и получается, как у моей Евдокии с ее штопсом.
— … Блюдо называется «ленивое хачапури». Вам необходима пара куриных яиц, грамм четыреста муки и столько же твердого сыра…
Вообще в той же «Книге о вкусной и здоровой пище» было множество рецептов, но все они были какими-то… академическими. Взять столько-то грамм этого и этого, варить столько-то минут, поставить в духовку с такой-то температурой и так далее и тому подобное. Ничего подобного «вот как потемнеет, то готово» я не обнаружил.