Сэм наконец заходит в почту, и я указываю на сообщение, которое отправлял Мин. Сэм открывает статью двенадцатилетней давности, которую Мадлен опубликовала на следующий день после того, как Биллу Монро вынесли обвинение.
НАКОНЕЦ ПРИЗНАН ВИНОВНЫМ
Наша кампания поспособствовала тому, чтобы Билли Монро признали виновным в убийстве Аарона Уэлсби.
Вчера суд Олд-Бэйли признал Билли Монро виновным в убийстве Аарона Уэлсби.
Судье потребовалось меньше двух часов, чтобы обвинить Монро в умышленном убийстве с ограниченной ответственностью.
Судебное преследование Монро началось только после того, как эта газета привела доказательства, которые ранее были упущены столичной полицией.
Мы нашли записи с камер видеонаблюдения, доказывающие, что Монро был в Сент-Марнеме в ночь убийства Аарона.
Только тогда полиция наконец отправилась по следам Монро и нашла улики с его ДНК, что и послужило толчком к его заключению.
– Нажми на следующую ссылку, – говорю.
Сэм открывает редакционную полосу, которую тоже опубликовали на следующий день после обвинения Монро. Мадлен писала:
Убийство Аарона Уэлсби – преступление на почве ненависти.
Билли Монро поджидал одинокого мужчину, который направлялся к живописному пастбищу на Баронс-Филд на берегу Темзы. В то время Баронс-Филд считалось местом встречи геев.
Увидев Аарона, Монро бросился на него лишь с одним намерением – убить.
Прошло почти два года, и вот – справедливость восторжествовала.
Несмотря на то, что у Монро могут быть некоторые психические отклонения, у него хватило соображения подстеречь свою жертву. В ту ночь он действовал умышленно и по плану.
Теперь Монро проведет много лет за решеткой. Вынесение приговора состоится через четыре недели.
Эта газета призывает судью Малкольма Чарльза приговорить Билли Монро к двадцати четырем годам лишения свободы.
– И как, в итоге его приговорили?
– Судья оказался формалистом. Он дал ему приличный срок, где‐то около двадцати лет. Но сегодня мы, по всей видимости, хлопаем убийц по спинке и отпускаем на свободу через парочку лет, – говорит Сэм, поворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза. – Извини. Но ты же понимаешь, что я имею в виду.
Он помнит, что убийца моего брата отсидел десять лет.
Я читаю вслух последние две строчки.
Справедливость восторжествовала. Пусть так и будет впредь.
В память об Аароне Уэлсби пора свести счеты.
Глава 25
Сэм тянется через стол и берет телефон. Он показывает на те же слова в сообщении похитителя.
Пора свести счеты.
Я смотрю на сообщение. Это слова Мадлен. Угроза точно от Билли Монро.
– Монро хочет отомстить, – говорит Сэм.
– Почему приговор за непредумышленное убийство? – спрашиваю.
Я прекрасно знаю, что за умышленное убийство Монро сидел бы куда больше двенадцати лет.
– Так ему и предъявили умышленное, – отвечает Сэм. – Но его защита утверждала, что у него с детства серьезные нарушения в развитии. Я считаю, что он был немного тугодумом, но не более. Ясное дело, он не псих. Его мать, когда была беременна, принимала наркотики. А в суде из этого раздули целую драму.
– Она была на его стороне? Его мать.
– Она уже давно как мертва. Его дед был рядом. Присутствовал на каждом судебном заседании.
Сэм нажимает на последнюю ссылку, которую отправила Мин. Открылась череда фотографий, которые Мадлен опубликовала на следующий день после завершения судебного процесса. Я прислоняюсь к спинке стула, на котором сидит Сэм. Он листает фотографии – в основном на них Билли Монро, он смотрит своими черными глазами прямо в камеру.
– О, глянь! – говорю я, указывая на фотографию мужчины, выходящим из Олд-Бэйли, с поднятым воротником. – Приблизь‐ка.
Сэм смотрит на меня, приподняв брови. Я кладу руку на мышку, щелкаю два раза и приближаю изображение. Под ним есть подпись: “Дедушка Монро, Тош Монро, 63 года, торопливо покидает суд после вчерашнего оглашения приговора. Комментарии давать отказался”.
– Если он единственный член семьи Билли, – говорю, – то с него и нужно начать.
Глава 26
– Спасибо, Мин, – говорю я и кладу трубу.
Я открываю дверь машины.
– Тош Монро живет неподалеку от
Ноттингема, в Уэст-Бриджфорде, – говорю я Сэму, когда мы выезжаем на дорогу.
– Как ты так быстро это узнал?
– Не спрашивай, – отвечаю я с улыбкой. – Скажем так, у нас хорошие связи.
– И не в полиции?
– Нет, не переживай. Я не сказал Мин, зачем мне эта информация, – говорю я. – Ты уверен, что мы все делаем правильно?
– На сто процентов. Мы позволяем ему устанавливать правила. Только так мы можем вернуть Мадди домой в целости и невредимости. Если с ней что‐нибудь случится, я просто не смогу жить, – отвечает Сэм, глядя на меня. – Почти каждую пятницу она угощает меня обедом в “Крикетистах”. А если погода хорошая, мы сидим на улице и смотрим на Ричмонд-грин. Это далеко не та жизнь со кастрюлями и поварешками, которую она ведет все остальные шесть с половиной дней в неделю. Она думает, что приглядывает за мной. Она этого никогда не замечала, но на самом‐то деле это я за ней присматривал.
Слушая Сэма, я осознаю, что с самого ее рождения Сэм ни на секунду не переставал защищать ее. Он смотрит на меня и говорит, словно прочитал мои мысли:
– Она навсегда останется моей малышкой, Бен.
Когда мы выезжаем на М1, мой навигатор говорит, что по таким пробкам до Уэст-Бриджфорда нам ехать больше двух часов. Сэм тянется к рычажкам под сиденьем и опускает спинку назад.
– Устраивайся поудобнее, – говорю.
– Да я уже, – отвечает он, а затем тянется к заднему сиденью.
– Что‐то ищешь?
– Да, телефон, – отвечает он. – Я положил его в карман куртки.
Он берет куртку, начинает проверять карманы.
– Твою ж, – говорит. – Я же точно его брал с собой. А если он отправит еще одно сообщение? Нам нужно вернуться!
Я бросаю взгляд через плечо и вижу телефон Сэма.
– Так вот же он, на сиденье лежит.
– Слава богу!
Сэм отстегивает ремень и лезет назад, чуть не задев рычаг переключения передач.
– Слушай, тебе он нужен прямо сейчас? – спрашиваю я, когда в машине начинает звенеть сигнал о том, что один из пассажиров не пристегнут. – Давай, может, я остановлюсь где‐нибудь у автосервиса?
Сэм меня словно не слышит.
– Не могу эту херню достать!
– Да оставь ты его уже.
– Нет, – рявкает на меня Сэм. – А если он снова напишет?
Я перестраиваюсь во внутренний ряд. Сэм медленно протискивается между сидений, и когда я бросаю на него взгляд, с трудом сдерживаю улыбку.
– Останови у обочины, – говорит.
– Тут нет обочины.
– В смысле “нет”?
– Мы на умной магистрали.
– Что это вообще такое, черт возьми? – кричит Сэм, застряв на боку.
– Через пару минут остановимся, – говорю.
На стоянке у автосервиса нет места, но я нахожу одно рядом со “Старбаксом”. Я расстегиваю ремень, помогаю Сэму усесться на место. Я тянусь назад, достаю телефон и передаю ему. Сэм молчит, сжимает телефон между ладоней, словно молится.
– Сэм? – аккуратно спрашиваю я.
– Кого я пытаюсь обмануть? – говорит он, его голос дрожит. – Мне семьдесят четыре, и я просто не могу достать свой проклятый телефон.
Он шмыгает, потирает красный нос.
– Когда Мадлен была маленькой, она ни разу не проводила ночь вне дома, пока ей не исполнилось тринадцать. Они тогда со школой поехали во Францию, ну, знаешь, поездка на каникулы, приключения. Мы с ее матерью говорили, что ей там не понравится, но Мадди уже тогда было виднее. Уверен, там был замешан какой‐нибудь мальчик. В первый же день целый класс учился кататься на каноэ. Мадди все это очень не понравилось. Я двенадцать часов ехал, чтобы ее забрать.
У Сэма немало воспоминаний, связанных с Мадлен, я с трудом это могу представить. И слышу столько любви в его голосе, что мне остается только кивать в ответ.
– Я всегда был рядом, Бен. Всегда, – говорит Сэм и поворачивается ко мне.
В его глазах слезы.
– А что, если в этот раз я не смогу ее спасти?
Глава 27
Дэни Каш припарковалась на свободном месте за полицейским участком Хадли и посмотрела в зеркало заднего вида. Она надула щеки, провела пальцами по темным кругам под глазами. Судя по времени на часах на приборной панели, у нее впереди еще четыре часа смены. Глубоко вздохнув, она взъерошила волосы, взяла сумку и потянулась к дверной ручке. Она не успела ее открыть – внимание привлек стук в окно. Потом она вылезла из машины и подошла к мужу.
– Макияж поправляешь? – спросил он, облокотившись на машину.
– Очень смешно, – ответила она. – Хотя я правда выгляжу ужасно.
– Мне кажется, ты немного жестока по отношению к себе, – сказал он, потянувшись к ней, чтобы прикоснуться к ее руке.
– Спасибо, – сказала она.
– Где ты была?
– Барнздейл отправила меня к складу “ФДБД”. Нужно было написать заявление об угоне. Трата времени… Патрульные за десять минут управились бы.
– Ты знаешь, что я о ней думаю.
У Дэни не было сил спорить. Мэт верил, что Барнздейл все делала исключительно по правилам. А Дэни верила в способности своего начальника, иногда она даже задавалась вопросом, а не этот ли подход и сделал ее таким успешным полицейским.
Отъехав назад, Мэт улыбнулся.
– Мне тут птичка нашептала, что у Барнздейл появился новый интерес, парень, который работает в “ФДБД”. Думаю, она хотела его впечатлить, поэтому и отправила туда детектива.
– Я что, приманка Барнздейл? – спросила Дэни, смеясь вместе с мужем.
– Это один из основателей фирмы, – продолжал Мэт. – Они переспали после вечеринки в честь ее дня рождения. На записях с камер видно, как они гуляют по мосту Хадли.
– Ра