Они были в комнате, временно ставшей спальней. Она посмотрела на Сару и попросила ее рассказать о том, как все случилось.
– Я сидела здесь, смотрела телик на айпаде. А потом я услышала стук в окно внизу и звон разбитого стекла.
Зевнув, Макс свернулся в клубочек возле матери, она обняла его обеими руками.
Дэни взглянула на Карен Кук, которая тем временем стояла за диваном и ждала, пока закипит чайник. Из того, что рассказывала Сара, становилось понятно: взломщик наглеет все больше.
– Я все собиралась поставить замок на том окне, но полагала, что никто и не подумает проникать в дом прямо со стороны дороги.
– Вы будете удивлены…
Карен прошла из одного конца комнаты к Саре и протянула ей кружку с чаем.
– Держите, – сказала она и села на край дивана. – Я немного осмотрела окно. Вероятно, он открывал его отверткой.
– Какая же я глупая, – сказала Сара, поглаживая сына по волосам, пока он проваливался в сон.
– Вы не виноваты, – успокаивала ее Дэни. – Но, возможно, стоит проверить все замки.
Затем Сара рассказала, как подняла Макса, а потом заперлась с ним в ванной и позвонила Дэни.
– Когда он ударил по двери, мы с Максом закричали, я выронила телефон… Макс кричал, чтобы он уходил, и, что удивительно, он правда ушел. Я слышала ваши сирены, думаю, он тоже их слышал.
Дэни кивнула. Она первая прибыла на место преступления, Кук подъехала через пару минут. Они зашли в дом через окно в гостиной. Зайдя на кухню, они увидели, что временная перегородка снята и из комнаты можно выйти прямо в сад.
– Получается, он ушел тем же путем, что в прошлый раз. Вышел из задней стороны дома и перелез через изгородь. Наши полицейские прочесывают округу, но, боюсь, он уже далеко.
Сара опустила взгляд на сына, который посапывал возле нее.
– Почему мы?
– Мы не знаем его мотива. Учитывая, что вчера его спугнули и он узнал о пути через сад, вероятно, он просто решил рискнуть.
– Мне было очень страшно, Дэни, – сказала Сара. – Я чувствовала, что он пришел за нами… Пришел за мной.
– Снаружи будет дежурить полицейский, но на всякий случай: есть кто‐нибудь, кто смог бы сегодня тут переночевать?
– Я позвоню бывшему мужу, – ответила Сара.
– Еще было бы неплохо уехать отсюда на пару дней. До тех пор, пока мы его не поймаем.
Дэни спустилась вниз, зашла в гостиную. По комнате гулял сквозняк, и чехлы на мебели угрожающе дыбились. Она подошла к судебному эксперту, который работал у окна.
– Довольно просто, – сказал он, указывая на единственный замок на окне. – Один толчок – и ты внутри.
– Когда закончите здесь, мы его хорошенько заколотим, – сказала ему Дэни и развернулась: Кук стояла в проеме двери.
– Он осмелел.
– Этого я и боюсь, – сказала ей Дэни и снова посмотрела на окно. – Зачем разбивать стекло, если замок легко вскрыть?
– Может, случайно, пока отпирал?
– Может, – ответила Дэни, задумчиво проводя ладонью по спинке дивана. – Или его целью было напугать жертву?
Глава 38
Почти полночь. Мы едем по главной улице Уинчкомба. Проезжаем мимо антикварного магазина, изостудии, цветочного и хозяйственного магазинов. Уинчкомб – старинный английский городок, где царят идиллия и спокойствие. Теперь я понимаю, почему Уэлсби решили переехать сюда, получив такую травму.
Я пихаю Сэма – он заснул рядом.
– А, что, приехали? – спрашивает он и вытягивает руки.
– Через пару минут будем на месте.
Он потирает глаза, выглядывает в окно.
– И не скажешь, что здесь вообще что‐нибудь да происходит, – говорит он.
Я улыбаюсь. Дорога сужается, и мы проезжаем мимо ряда котсуолдских каменных коттеджей. В конце улицы я вижу впечатляющую церковь Святого Петра, его изумительная башня напоминает мне ту, которая находится неподалеку от Хадли. Вы выезжаем из центра городка и видим паб “Угловой шкаф”.
– Они еще открыты, – говорит Сэм, насторожившись: он видит мужчину, который, чуть пошатываясь, спускается по ступенькам паба.
– Один из плюсов деревенской жизни, – отвечаю я.
– Возможно, мне стоит пересмотреть свои взгляды.
Мы проезжаем мимо паба, и почти сразу же я притормаживаю у тротуара на другой стороне дороги. Уличных фонарей здесь почти нет, и мне приходится долго вглядываться в темноту, пока я не замечаю небольшой коттедж с эркерным окном. Над аккуратной узкой зеленой дверью я вижу номер дома – семьдесят восьмой.
– Здесь? – спрашивает Сэм, глядя на дом. – Свет не горит.
– Наверное, спят. Думаю, им уже за восемьдесят.
Сэм встает возле меня и тянется к чугунному дверному молотку.
– Я тихонько, – говорит.
– Зачем?
– Чтобы их не напугать.
– Ладно, делай, как считаешь нужным.
Сэм аккуратно стучит в дверь.
– Если они спят, так ты их никогда не разбудишь.
Сэм стучит снова, но на этот раз лишь слегка громче.
– Давай немного подождем, – говорит. – Чтобы сориентироваться, мне обычно нужна минутка или две. А мне хоть и семьдесят, но я все еще полон жизни!
Я чуть отхожу и заглядываю в окно спальни. Там по‐прежнему темно.
– Постучи‐ка еще раз, – говорю.
Сэм стучит еще тише, чем в первый раз.
– Да боже мой, Сэм! – говорю я и стучу нормально.
– Такой грохот и мертвых разбудит! – говорит Сэм. – Или убьет их…
На втором этаже загорается свет. Через секунду чья‐то фигура подходит к окну и чуть отдергивает занавески. Я кричу:
– Мистер Уэлсби? Простите, что мы в такой поздний час…
Он плотно зашторивает окно.
Сэм смотрит на меня, подняв брови. И в это же мгновение у него звонит телефон. Он находит его в кармане, и мы оба, прижавшись друг к другу, смотрим на экран.
Завтра в полночь. Мост Сент-Марнем.
– У нас двадцать четыре часа, – говорю я Сэму, прежде чем на экране появляется второе сообщение.
Два миллиона наличными.
Глава 39
– И что будем делать? – спрашивает Сэм.
В его глазах я вижу отчаяние.
– Мы еще тут не закончили, – отвечаю я.
Мы слышим, как с той стороны двери отодвигают засов. Дверь приоткрывается, ее удерживает металлическая цепочка. Сэм подходит ближе и заглядывает в щель.
– Мистер Уэлсби, меня зовут Сэм Харди. Вы меня не знаете, но мне очень нужна ваша помощь. Моя дочь в опасности… – все настойчивее говорит Сэм.
Уэлсби пытается закрыть дверь, но Сэм просовывает в щель ногу, не давая ее закрыть.
– Мистер Уэлсби, пожалуйста… Думаю, вы должны знать мою дочь. Ее зовут Мадлен Уилсон.
Сэм немного ждет, убирает ногу. Дверь тихонько закрывается, и мы слышим звон цепочки.
– Заходите, – говорит нам Патрик Уэлсби, открывая дверь.
Я опускаю голову и следую за мистером Уэлсби и Сэмом. Мы идем по узкому коридору, заходим в маленькую гостиную. Потолок неровный, по нему идут деревянные балки. Мистер Уэлсби одет в пижаму, поверх которой он накинул темно-красный халат. Он приглашает нас сесть перед дровяной печью. Хоть огня в ней нет, угольки все равно согревают эту каменную комнату.
– Патрик, что случилось? – раздается голос со второго этажа.
– Мы в гостиной, дорогая, – отвечает он, и через пару секунд в комнату входит пожилая женщина с распущенными длинными седыми волосами.
– Барбара, это Сэм Харди. Отец Мадлен Уилсон.
Я вижу, что миссис Уэлсби понимает, о ком идет речь. Они оба ее знают, но я не уверен, что достаточно хорошо.
– А это Бен Харпер, – говорит Сэм, представляя меня.
Он встал, чтобы поздороваться с ней.
– Он работает с Мадлен на новостном сайте. Если бы дело не было таким срочным, мы бы вас не потревожили в поздний час.
– Прошу, садитесь, – говорит миссис Уэлсби и сама садится возле Сэма на диване.
– Жизнь Мадлен в опасности, – говорю я, наклонившись вперед.
Я устроился на кресле неподалеку от них.
Миссис Уэлсби ловит мой взгляд и спрашивает:
– Это связано с Билли Монро?
Она переводит взгляд на мужа, я тоже смотрю на него. В комнате горит лишь одна маленькая лампочка, его лицо скрывается в темноте, но, когда я всматриваюсь получше, то замечаю его несчастное выражение лица. В его остекленевших глазах я вижу, что рана от потери сына все еще не зажила. Я поворачиваюсь к его жене и спрашиваю:
– Вы же знаете, что Монро выпустили?
– Мы дважды выступали против условно-досрочного освобождения, – говорит она. – Но в третий раз у нас не получилось. Нас проинформировали об этом две недели назад.
Миссис Уэлсби смотрит на мужа, но он не поднимает взгляд от пола. Она продолжает:
– Мы понимали, что Мадлен нужно предупредить. Мы пытались дозвониться несколько раз, но без толку. Наверное, нужно было отправить сообщение. Она очень занятая женщина…
– Спасибо, что пытались, – говорит Сэм.
– Ваша дочь особенная. Ее кампания помогла нам добиться справедливости, которую Аарон заслуживал…
– Позвольте спросить, – тихонько говорю я. – Вы были знакомы с Мадлен до суда?
Миссис Уэлсби качает головой.
– Мы встречались один раз в Олд-Бэйли. Мы просто поблагодарили ее за все, что она сделала, чтобы найти убийцу Аарона.
– Мы перекинулись парой слов, – добавляет мистер Уэлсби.
Он сидит в кресле с высокой спинкой в самом углу комнаты.
– Но, – продолжает он, – мы хотели выразить свою благодарность.
– Мы больше с ней не виделись. Она дала нам свой номер и сказала звонить, если понадобится помощь.
Я ничуть не сомневаюсь в словах Уэлсби, но по‐прежнему не могу понять, почему Мадлен была настолько уверена в победе в этом деле, несмотря на все возможные риски.
– Дочь Сэма в серьезной опасности. И нам нужно узнать как можно больше о смерти Аарона.
Миссис Уэлсби поднимает взгляд, смотрит мне в глаза, и я аккуратно продолжаю:
– В ту ночь, когда умер Аарон… Просто мы перечитывали статьи Мадлен, и, когда она описывала ту ночь, она приводила такие детали, которые она сама не могла знать. Словно она присутствовала на месте преступления, – говорю я и вижу, как миссис Уэлсби слегка покачивается на месте, но ничего не говорит. – Разумеется, Мадлен там не было.