Барбара Уэлсби тяжело дышит, прижимает руку к груди.
– Мадлен в самом деле в опасности? – тихонько спрашивает она.
– Она может умереть.
– Мы хотим помочь… Мы оба хотим, но есть информация, которую мы обещали ей не раскрывать.
– Прошу вас, – говорит Сэм почти шепотом, – у нас совсем нет времени.
Глава 40
– Нам обоим уже было за сорок, когда родился Аарон. Мы понимали, что он будет нашим единственным ребенком, – рассказывает Барбара Уэлсби, положив руки на колени. – Даже сейчас я готова на все, чтобы его защитить.
– Это чувство мне знакомо, – говорит ей Сэм. – Мадлен мой единственный ребенок.
– Миссис Уэлсби, – тихонько говорю я, когда она мягко касается руки Сэма. – Может, вы могли бы рассказать нам о жизни Аарона? Он вырос не здесь, не в Уинчкомбе?
– Нет-нет, он родился в Хэмптоне, на западе Лондона. Ходил в католическую начальную школу, а потом перешел в Хэмптонскую школу. У Патрика была бухгалтерская фирма. Можно сказать, Хэмптон был нашим домом, но после смерти Аарона нам нужно было оттуда уехать.
– Аарон жил там до того, как его убили?
– Нет, у него уже был свой дом. Насколько помню, он всегда хотел быть архитектором. После окончания университета работал на одну фирму в Ричмонде, а затем он и два его коллеги начали собственное дело. Они успели проработать пару лет, а потом Аарона убили.
– Фирма и сейчас продолжает работать. Вполне успешно, – вступает в разговор мистер Уэлсби. – Нам это два оставшихся партнера рассказывают.
– Ну иногда… – добавляет миссис Уэлсби.
– Это Аарон придумал создать фирму. И он же привел им первого важного клиента, – с гордостью говорит мистер Уэлсби.
– Первые годы всегда очень важны для бизнеса. Уверен, Аарон был важен для будущего успеха фирмы, – говорю. – Можно узнать, кто был тем первым клиентом?
– Гимназия Хадли, – отвечает мистер Уэлсби. – Это был крупный строительный проект.
– Правда? – спрашиваю. – Я там учился.
– Аарон спроектировал спортивный зал.
– А, тот самый со стеклянной крышей? Я уже перешел в шестой класс, когда его доделали. Но помню, как его строили.
На лице мистера Уэлсби мелькает легкая улыбка.
– Да. Думаю, им все еще пользуются.
– Конечно! – отвечаю.
– Мы никогда не сомневались, что Аарона ждут великие свершения, – говорит мистер Уэлсби, его голос дрожит. – Извините…
Он встает и торопливо выходит из комнаты. Мы с Сэмом неловко ерзаем на месте.
– Ему все еще трудно говорить об Аароне… – поясняет миссис Уэлсби.
– Мы понимаем, – говорит Сэм. – Я не могу представить вашу боль, но именно поэтому так хочу узнать все, что знаете вы.
– Мы знаем, что Аарон был нетрадиционной ориентации, ну геем, – рассказывает миссис Уэлсби, словно пытаясь привыкнуть к языку, но говорит она тихо. – Я знала парочку мужчин, с которыми он был знаком. Не знаю, насколько у них все было серьезно… Один был спортивным журналистом, путешествовал по миру и освещал крупные спортивные события. Он мне понравился. Патрику было сложно это принять, но меньше он Аарона любить не стал. Он всегда так гордился его достижениями.
Она секунду молчит и, судя по всему, думает о смерти сына.
– Аарон был хорошим человеком. Он был не из тех, кто пойдет в парк и займется сексом с незнакомцем у реки. Нет, я не хочу сказать, что это плохие люди, Аарон просто не такой. Все думали, что он именно поэтому ходил через мост в Баронс-Филд, но это не так.
– А почему он там ходил? – спрашивает Сэм.
– Не знаю, – отвечает миссис Уэлсби. – Правда не знаю.
– Пожалуйста, расскажите все, что знаете, – просит ее Сэм.
– Кроме спортивного зала у Аарона был второй важный проект, – раздался голос со стороны двери.
Мистер Уэлсби, судя по всему, успокоился. Он подходит к своему стулу, и я успеваю взглянуть на его лицо, прежде чем оно снова погружается в темноту.
Краем глаза я замечаю, что миссис Уэлсби закрывает рот рукой.
– На берегу Темзы в Сент-Марнеме был склад. Простоял заброшенным лет пять или даже десять. Новые владельцы собирались его полностью переделать. Аарон был счастлив: он работал как архитектор и как руководитель проекта. Больше полугода он приходил туда почти каждый день. И сблизился с владельцем.
– Мы поклялись никогда об этом не рассказывать, – говорит миссис Уэлсби. – Потому что тот человек уже был в других отношениях.
Она смотрит на мужа. Он добавляет:
– Мы в долгу перед Мадлен.
– Партнер того человека много ездил в Нью-Йорк по работе. Аарон мог засиживаться на стройке допоздна. Он все больше времени проводил с владельцем. Довольно часто они могли вместе перекусить, поужинать. Они стали близки. Честно говоря, даже слишком. А тот человек состоял в браке.
– Как его зовут?
– Это шеф ресторана. Ист Мейлер.
6
“Он медленно подходит ближе. Когда она прижимает его к себе, он начинает плакать.”
Он сидел на краешке кровати и смотрел на свою пустую комнату. Каждый день вот уже четыре года он мечтал о том, чтобы сбежать. Но теперь, когда ему нужно было уезжать, одна мысль об этом была невыносима.
Он услышал торопливые шаги – кто‐то поднимается на второй этаж. Затем осторожно постучали, дверь открылась со скрипом.
– Все собрал? – спросил мужчина.
Он не ответил. Лишь кивнул, глядя в пол.
– Что, только две сумки?
Мужчина прошелся по комнате, поднял две красные спортивные сумки.
– Можем нести по одной, – сказал он, кинув взгляд на сумку. – Вот эта хорошая. Но, думаю, деньки, когда я играл в сквош, уже давно позади. Оставь ее себе.
Несмотря на то что сумка уже давно не новая, она все равно была классной. Он в нее запихал всю свою одежду. И сейчас, сидя на краю кровати, совсем повесил нос.
Мужчина взъерошил его волосы и сказал:
– Да ладно тебе, давай не будем все усложнять.
Поднявшись, он внезапно кинулся к мужчине, обвил его руками и уткнулся лицом ему в грудь.
– Все будет хорошо.
Он прикусил губу. Нельзя плакать, нельзя. Без них ему будет лучше. Он отпустил мужчину, вытер глаза и взял свой школьный рюкзак.
– Со следующей четверти ты будешь в новой школе, – сказал мужчина. – Учись усердно, и, глядишь, однажды ты полетишь в космос.
Он знал, что это все неправда, но все равно улыбнулся и закинул рюкзак на плечо. В нем были самые дорогие вещи: его книга про звезды, альбом с фотографиями семьи, а еще секретный блокнот, в котором он описывал все места, что посещал с дедушкой.
Мужчина приобнял его за плечи и подтолкнул к двери. Он в последний раз окинул взглядом свою комнату. Интересно, когда‐нибудь еще у него появится собственная комната?
Он осторожно спустился вниз. Остановился у двери в комнату Трэвиса, заглянул внутрь. Вместо одеяла с Человеком-пауком было другое – с его любимой футбольной командой. Раз в две недели в субботу Трэвис ходил на матч. Ему частенько хотелось пойти с ним, но всякий раз, когда он осмеливался хотя бы заикнуться об этом, всегда находились причины его не брать.
На площадке перед следующим пролетом он взялся за перила. Он вспомнил, как она посмотрела на него в конце его первой недели в этом доме. Она ненавидела его с самого начала. А когда он ее толкнул, на ее лице было то же выражение. Каждую ночь он слушал, как они ругаются. Она все кричала на мужчину, пока в конце концов не добилась своего. Они продумали план, и с тех пор она больше с ним не разговаривала.
Входная дверь распахнулась. Прежде чем выйти на улицу, он заглянул на кухню. Она стояла к нему спиной. Он подождал немного, надеясь, что она повернется к нему. Но она так и продолжала стоять. Он вышел на подъездную дорожку, там его ждала машина. Из нее вышла женщина в элегантном брючном костюме. Она поздоровалась, но он промолчал. После мужчина открыл дверь и закинул сумку на заднее сиденье.
– Ты можешь сесть спереди, если хочешь, – сказала женщина в костюме.
Она говорила так, словно сидеть спереди – самое настоящее удовольствие. Но он же не ребенок.
– Береги себя, – сказал мужчина.
Он вложил ему что‐то в руку, а потом уже закрыл дверь. Женщина оглянулась через плечо и выехала с подъездной дорожки. Он раскрыл ладонь: мужчина оставил ему пять двадцатифунтовых купюр. У него никогда не было столько денег! Он нажал на кнопку, открыл окно и крикнул мужчине, который все еще стоял на дорожке:
– Спасибо!
– Удачи, Билли! – крикнул тот в ответ.
СубботаГлава 41
– Держись подальше от моей семьи!
Злой голос Джеймса Райта эхом разносился по кухне Уилла. Нейтан, сидевший напротив отца, выключил микрофон в телефоне.
– Я же просто пытаюсь помочь, – пояснил он.
– Я бы на твоем месте оставил это, – сказал ему отец.
Он видел, как сильно Нейтан сожалеет, как невыносимо сильно хочет быть с Сарой и Максом, но что можно сделать в час ночи?
– Джеймс сейчас с ними, поэтому, я думаю, ты должен отпустить эту ситуацию.
– Ты там? – голос Джеймса вырвался из телефона, что лежал перед ними на столе. Нейтан включил микрофон.
– Джеймс, я же сказал, что просто хочу помочь.
– Ты здорово поможешь, если будешь держаться от них подальше.
Уилл закатил глаза. Джеймс продолжал говорить:
– Если бы не эти твои сталкеры из социальных сетей, они были бы в безопасности. Держись подальше, ясно?
Нейтан наклонился чуть вперед, собираясь поспорить с Джеймсом, но Уилл опустил ладонь на его плечо.
– Не надо.
– Я напишу Саре утром, – только и сказал Нейтан и положил трубку, прежде чем Джеймс успел что‐либо ответить.
– Он порет чушь, но какой смысл сейчас ругаться? – сказал Уилл, когда сын убрал телефон в карман. – Все сейчас сильно устали, а Сара, уверен, больше всех… Джеймс говорит на эмоциях, но они сейчас хотя бы в безопасности.