Вспомните, как вы жили до того, как у вас родился ребенок.
Возможно, вы после работы шли в бар и устраивали себе «счастливый час». У вас была четкая цель: сделать свой мир более приятным, более приемлемым или хотя бы поднять себе настроение после трудного дня. Здесь примерно то же самое. Вы принимаете сознательное решение изменить свой образ мыслей – на этот раз ради ребенка. Если вам не нравятся алкогольные коннотации, то давайте посмотрим на это с точки зрения распоряжения энергоресурсами: сколько времени и энергии вы тратите, раздумывая над тем, чего у вас нет и не может быть из-за того, что у вашего ребенка аутизм? Это называется тяжкими раздумьями. Сколько всего вы бы добились, если бы направили энергию вместо тяжких раздумий на действия, попытки и движение вперед? Это называется прогресс – для вас обоих.
Глава четвертаяЯ мыслю конкретно и понимаю слова буквально
Ты сбиваешь меня с толку, когда говоришь: «Придержи коней, ковбой!» – а имеешь в виду при этом: «Перестань бегать». Не говори: «Как сыр в масле катается», – если не собираешься меня кормить и на самом деле имеешь в виду: «Ему там хорошо».
Если ты говоришь: «На улице холодно», – я считаю, что ты просто озвучиваешь факт. Я не понимаю, что на самом деле ты имеешь в виду: «Надевай сегодня штаны, а не шорты».
Не говори: «Сворачивай лавочку», – если никаких лавочек рядом нет (и вообще, как их сворачивают?) и ты просто хочешь, чтобы я закончил дело, которым сейчас занимаюсь.
А когда ты говоришь: «Это просто выражение такое», – я этого просто не понимаю.
Разнообразные фразочки и словечки, которыми обмениваются люди, сбивают меня с толку. Если ты меня научишь, то я смогу выучить значение некоторых из этих сумасшедших фраз. Но пока что, пожалуйста, говори мне прямо, что ты хочешь, чтобы я сделал, и что именно ты хочешь сказать о том, что происходит вокруг.
Если вы считаете, что хорошо владеете родным языком, то ваши умения подвергнутся серьезному испытанию при общении с вашим ребенком или учеником-аутистом, которые мыслят буквально. Он не поймет множества идиом, каламбуров, нюансов, намеков, метафор, аллюзий и сарказма, из которых, как внезапно для вас выяснится, состоит огромная часть нашего общения. Вас будут в буквальном смысле ловить на слове – и делать это чаще, чем вам представлялось. Ловушки обиходной речи лучше всего описал британский олимпийский медалист Даг Ларсон: «Если бы английский язык был хоть сколько-нибудь логичным, то слово “катастрофа” означало бы апостроф, покрытый мехом».
Детям-аутистам с их конкретным визуальным мышлением, ассоциативными способностями (иногда великолепными) и во многих случаях ограниченным словарным запасом образы, создаваемые известными фразеологизмами и другими фигурами речи, должно быть, кажутся жутковатыми. Собаку съел? Медведь на ухо наступил? Заморил червячка? В холодильнике мышь повесилась?
Этого может им вполне хватить, чтобы «поспешить на фаянсовый автобус». (Нравится этот фразеологизм? Он значит: «Меня сейчас вырвет… простите, стошнит».
Подобные образы, приходящие им в голову, лежат в основе многих наших повседневных выражений. Когда англичанин говорит: «It’s raining cats and dogs» (буквально – «дождь из кошек и собак»), – он имеет в виду, что на улице ливень. Одна из этимологий этого выражения восходит к наводнениям в Англии, случавшимся в XVII и XVIII веках. После сильнейших ливней на улицах оставались лежать трупы утонувших кошек и собак, и выглядело все так, словно они попáдали с неба.
И я уверена, что именно такую картину себе представляют многие маленькие дети-аутисты, когда кто-то им говорит про «дождь из кошек из собак».
– Я их не вижу! – разволновался один маленький мальчик.
– Вроде там только вода с неба падает! – сказал другой, увидев ливень, а потом сделал вывод: – Должно быть, они уже все валяются на земле.
И храни вас Бог, если он услышит, как вы скажете кому-нибудь, что «человек человеку волк», что на свадьбе «молодых засыпали подарками» или что вы предупредили кого-то, чтобы «не выплескивали с водой и ребенка».
Вы же не станете давать указания ребенку на иностранном языке, правильно? Но и родной язык может показаться не менее странным. У клубники нет клубней, в ежевике – ежей, а анютины глазки – не глаза и не принадлежат Анюте. Морская свинка – не свинья и не из моря, божья коровка – не корова и не священное животное. Почему ботинки в коробке лежат, на полке – стоят, а на ноге – сидят? Почему у козленка папа – козел, а мама – коза, а у цыпленка папа – петух, а мама – курица? Он победит, ты победишь, а я побе… что? Одно дно, два дна, пять… чего? Если мучитель мучает, почему учитель не «учает»? Почему глаза у нас бегают, печенкой мы чуем, а ногами голосуем? Почему «чайник вскипел» и «чайник закипел» – одно и то же, а вот «я вспомнил» и «я запомнил» – совсем не одно и то же? Почему «да» – это «да», «ну да» – «наверное», а «ага, ну да» – «нет»?
И это мы еще не дошли до отдельного вида безумия – омонимов. «Вот возьму и не возьму тебя с собой». «Носки порвались от постоянной носки». «В течение часа течение у берега замедлилось». «Финка в чешках пырнула чешку финкой, но ее успела задержать бдительная американка в гавайке, игравшая с гавайкой в американку». «Косил косой косой косой».
Общение с ребенком, мыслящим буквально, требует тщательно обдумывать формулировки. Возможно, кое-кому (вам) понадобится определенная переподготовка. Со временем, развиваясь и учась, конкретно думающий ребенок может постепенно приспособиться к распознаванию идиом и других фигур речи. Но пока он маленький и испытывает с языком большие трудности, не сбивайте его с толку еще больше. Остерегайтесь идиом и клише.
Идиомы и клише
Неконкретные указания
Говорите в точности то, что имеете в виду, не заставляйте ребенка или ученика разгадывать неконкретные указания.
Намеки
Как и неконкретные указания, намеки кажутся ребенку-аутисту простым изложением фактов. Не заставляйте его гадать. Скажите точно, что он должен сделать.
Фразеологические глаголы
Иногда глаголы в связке с другими словами приобретают совсем другой смысл, отличный от изначального. Человека, мыслящего конкретно, такие конструкции сбивают с толку не меньше, чем идиомы.
Мы много читаем, слышим и говорим о «понимании аутизма». Язык – это область, для понимания которой нам самим потребуются периодические напоминания. Фигуры речи пронизывают все наше словесное общение. В дополнение к примерам, которые я уже дала, в языке существуют аллюзии («да он просто Эйнштейн!»), гиперболы («я буду спать целый год»), ирония («дружелюбный, как росомаха»), персонификация («ветер шептал деревьям»), синекдохи (называние целого через одну из его частей, например, сказать: «Я сегодня без колес», – вместо: «Без машины») и многие другие хитрости. Когда я читаю лекции по аутизму, я даю собравшимся два задания. Первое: поднимать руку, если они заметят, что я применяю фигуры речи, – я делаю это лишь чуть менее бессознательно, чем среднестатистический человек, и чем чаще меня прерывают, тем лучшей иллюстрацией это служит для того, что я хочу донести. Второе задание я даю на дом: в течение двадцати четырех часов записывать все примеры фигур речи, которые вы услышите от других и которые заметите в своей речи. Попробуйте сами выполнить такое задание. Вы изумитесь.
Итак, теперь вы немного представляете себе, насколько большая часть наших повседневных разговоров неопределенна и кажется ребенку с аутизмом нелогичной. Еще быстрее вы все поймете, когда в первый раз попросите его: «Подожди минутку», – потом вернетесь через пять минут, а его уже нет на месте.
И, раз уж мы заговорили о невразумительной речи, ребенок-аутист уж точно не сможет понять фразу вроде: «Ну, мы типа там болтали и вот это все, и я такая: ну, не, туда я ну, ВАЩЕ никак. А он: ну, ладно, пофиг, а я такая: ЛАДНО. Ну, это ж вообще ни о чем, а он такой: ну, да, ну, да, пошел я». Родители и учителя! Просить братьев, сестер и одноклассников говорить просто и конкретно в присутствии детей с аутизмом – вполне нормально. В переводе на нормальный язык предыдущая фраза звучит примерно так: «Я не хочу больше разговаривать с Джейком. Мы говорим друг другу гадости». Помните сцену из старой комедии «Аэроплан»? «Простите, стюардесса, я знаю джазовый сленг». Если уж разные диалекты, акценты и жаргоны вашего родного языка могут легко сбить вас с толку, представьте, какой вавилонской башней они кажутся для ребенка-аутиста.
То, что у меня родился ребенок, испытывающий проблемы с языком, стало для меня величайшей иронией. В моем дипломе значится: «Бакалавр наук, речевое общение». На верхней полке нашего гаража стоит целая коробка постепенно ржавеющих призов за победы в школьных дебатах. Да, я сертифицированная пустомеля. Я из семьи неисправимых каламбурщиков и словоплетов, которые постоянно выдумывали все новые странные словесные игры. И мне пришлось пройти по очень крутой кривой обучения, чтобы а) понять, что мой сын не способен на такое словесное фехтование и не заинтересован в нем, и б) смириться с тем, что если я хочу хоть сколько-нибудь осмысленно с ним общаться (а я этого очень хотела), то мне придется полностью переработать свою манеру речи. Думать, прежде чем говорить. Тщательно выбирать слова, тон и модуляции голоса. Потому что если я не буду этого делать, то он просто проигнорирует меня – без злого умысла, без раздражения, просто притворится, что меня вообще нет в комнате.
А вы-то думали, такое бывает только с подростками!
Редактирование образного языка и необходимость общаться с ребенком исключительно на его своеобразной волне могут очень утомлять – иногда настолько, что вы начинаете раздражаться и постепенно подходите к непродуктивной идее вида: «Почему я обязан(а) обращаться с ним по-особому?» Но не забывайте: необходимость расшифровывать ваш бессмысленный язык утомляет и раздражает ребенка еще больше. Дети с РАС могут в той или иной степени освоить тонкости образного языка. Когда вы используете или слышите фра