Но есть и другое одиночество, известное только командиру корабля дозора, одного из трех или четырех кораблей, которые составляют первую линию обороны, далеко выдвинутую от основных сил в направлении ожидаемой угрозы. Вокруг вас обманчивая тишина. Вас не прикрывают огневые средства основных сил. Если повезет, вы сможете прикрыть друг друга. У вас много времени, чтобы подумать о судьбе своего корабля и своих друзей. Вряд ли кому-нибудь нравилось быть на корабле дозора. Всем известно, что он первым примет удар противника и скорее всего будет уничтожен. Классическая тактика борьбы с авианосцами состоит в том, чтобы вначале несколькими самолетами уничтожить корабли дозора, а затем через образовавшуюся брешь нанести основной удар. А если удар наносится с моря, то любой дозор – легкая добыча для находящейся в умелых руках подводной лодки. Одиночный корабль особенно уязвим, группа из двух или трех кораблей более эффективна в применении различного оружия для обороны, особенно для последующего контрудара. Все командиры подводных лодок это знают. Независимо от национальности и подготовки, все они для нанесения удара предпочитают иметь дело с одиночным кораблем.
В то утро мы выставили радиолокационный дозор в составе трех эсминцев УРО проекта 42, довольно небольших кораблей водоизмещением 4000 тонн. Далеко справа от меня был «Ковентри» под командованием весьма аристократичного капитана 1 ранга Дэвида Харт-Дайка. Слева – «Шеффилд» под командованием капитана 1 ранга Сэма Солта – офицера ростом пять футов и четыре дюйма, физически полная противоположность Харт-Дайку, но тоже опытного офицера, которого я знал, ценил и уважал на протяжении многих лет. В центре находился «Глазго». Все эти три корабля вместе обеспечивали широкий противоракетный щит. «Глазго» командовал сорокалетний капитан 1 ранга Пол Ходдинотт, до этого командовавший атомной подводной лодкой «Ривендж» с баллистическими ракетами «Поларис». Он относится к той категории людей, которые не подведут.
Я полностью доверял всем троим командирам кораблей, знал их лично и по службе. Из моего собственного опыта командования «Шеффилдом» пять лет назад я знал, какая незавидная работа им предстоит. Время от времени я разговаривал но «кудахталке» с каждым из них. Пол потом мне рассказывал, что его прямая линия связи с боссом придавала уверенности персоналу ЦКП[4] «Глазго». Они даже рисовали карикатуры, где он изображался на связи со мной. Уши у всех на ЦКП были нарисованы примерно в четыре раза больше их натурального размера, а два человека даже висели вверх ногами на кабельных трассах, проходящих над столом Пола: «Докладывайте, сэр!»
Вообще-то я ежедневно разговаривал с несколькими командирами кораблей, особенно с теми, которые находились в уязвимой позиции, хотя мне и не приходило в голову, что я таким образом поднимаю моральный дух экипажей кораблей. В то же время четкий и уверенный голос человека на другом конце линии связи всегда поднимал и мое настроение, независимо от того, что они на самом деле чувствовали.
Пол Ходдинотт был одним из них. Он был настоящим морским волком, и, как он считал, некоторые его предки служили еще в Испанском Мейне[5]. До сего дня он хранит ценнейшую реликвию – часы дедушки, показывающие время приливов и отливов на плимутском внутреннем рейде. В период второй мировой войны его отец служил инженером-механиком на эсминцах в Средиземном море. Один из его прадедов был лейтенантом ВМС во времена первой мировой войны, а другой – лейтенант Кент (из резерва Королевских ВМС, кавалер ордена «За заслуги») – офицером-подводником и погиб в море в 1917 году, когда военный транспорт «Отранто» затонул в штормовом море недалеко от острова Айлей у западного побережья Шотландии.
Я знал, что в случае любой опасности Ходдинотт будет редко, если вообще будет покидать ЦКП. В это утро я уже разговаривал с ним, и он как раз высказал мнение, что аргентинцы сегодня нанесут удар с воздуха ракетами «Экзосет». С этим я не мог не согласиться, хотя это был всего лишь один из возможных вариантов. В своем дневнике он написал: «…Сегодня мы ожидаем решительного ответного удара. Наиболее опасным и неприятным с нашей точки зрения и наиболее привлекательным для них является удар «Супер Этандарами» с ракетами «Экзосет». Позже Пол сделал пометку: «Эти слова были написаны еще до рассвета 4 мая 1982 года, в 10.55 по Гринвичу». Он уже запретил использование в течение светлого времени суток спутниковой системы связи SCOT, которая могла помешать обнаружению работы радара «Этандара».
Командиры всех трех кораблей дозора хорошо представляли себе опасность, которой они подвергались. Они знали, что если самолеты противника сделают «горку» и получат радиолокационный контакт, то аргентинские пилоты атакуют ракетой первую же цель, которая появится на экране их радаров. «Ковентри», «Глазго» и «Шеффилду» оставалось надеяться только на собственные ракетные комплексы и системы самообороны. Единственным утешением в такой ситуации была мысль о том, что ЛОЦ сработают, а если нет, то ты не одинок и если не сможешь по какой-либо причине поразить атакующую ракету – это сделают два других корабля дозора.
Но все они, и Харт-Дайк, и Ходдинотт, и Солт знали, что их положение очень уязвимо. Предстояло выяснить, насколько эффективным в этой обстановке окажется эсминец проекта 42. Быть начеку – это все, что они могли сделать, и это все, что я от них требовал.
Приблизительно в восемнадцати милях восточнее кораблей дозора располагалась моя вторая линия обороны, состоящая из фрегатов «Эрроу», «Ярмута», «Алакрити» и большого, но устаревшего эсминца «Глэморган». За ними были три вспомогательные судна – «Олмеда», «Ресурс» и «Форт Остин», которые одновременно служили и ложными целями для радаров противника. И только за ними «Этандары» могли найти свои настоящие цели: «Гермес» и «Инвинсибл», у каждого из которых был свой «голкипер» в виде фрегата проекта 22. Рядом с «Инвинсиблом» находился «Бриллиант» под командованием энергичного и словоохотливого капитана 1 ранга Джона Коуарда, «Гермес» прикрывал «Бродсуорд», которым командовал Билл Каннинг, мой старый и надежный друг. Два 4400-тонных фрегата, в основном предназначенные для уничтожения подводных лодок, были оснащены прекрасными противоракетными системами самообороны «Си Вулф». Эти новые эффективные зенитные ракетные комплексы имели прекрасную репутацию. В ходе испытаний «Си Вулф» сбивал 4,5-дюймовые высокоскоростные артиллерийские снаряды, которые использовались в качестве целей. Это была система самообороны, но мы надеялись, что ЗРК с такими характеристиками сравнительно легко справится с большими и менее скоростными, чем артиллерийский снаряд, ракетами «Экзосет».
Фрегат F88 «Бродсуорд» охраняет флагман адмирала Вудварда авианосец R12 «Гермес»
Такой боевой порядок может показаться сложным, тщательно продуманным способом прикрытия находящихся под угрозой авианосцев. Он таким и являлся (был взят из практики Королевских ВМС, но усовершенствован применительно к ситуации в Южной Атлантике). Это был классический боевой порядок для отражения атак с воздуха, который любой хорошо подготовленный офицер штаба за пять минут нарисует вам на клочке бумаги. Усовершенствования этого боевого порядка, по моим расчетам, должны были компенсировать отсутствие воздушного радиолокационного дозора. Основное отличие от схематических изображений на бумаге состояло в том, что все это происходило в условиях реальной войны. На кораблях ударной группы были задействованы все возможные средства обнаружения. Мы ожидали удара, который считали неизбежным.
«Этандары» находились приблизительно в 150 милях к западу от нас, когда я оставил ФКП[6] на борту «Гермеса», чтобы быстро пообедать. Бедакаррац и Майора в это время как раз входили в безоблачную зону, которая окружала нас, и это упрощало им пилотирование на сверхмалой высоте, над самыми волнами. А в нескольких сотнях футов над ними пространство прочесывали лучи британских радаров, которые не могли увидеть быстро приближающиеся «Этандары».
На «Этандарах» был установлен радар «Агава» французского производства, и обнаружение его работы, как и самого самолета, мы связывали с сигналом «хэндбрейк». Действуя очень быстро, мы могли бы обнаружить излучение радара и его распознать. Мы также могли уничтожить ракету, запущенную после этого, но только при условии быстрых и четких действий.
«Этандары» оставили старый «Нептун» далеко позади, но их боевой курс был определен заранее. Они знали, что если рискнут и через 100 миль сделают «горку» до высоты 120 футов, то их радары почти наверняка обнаружат большой корабль, находящийся в пределах дальности стрельбы «Экзосет». Они могли быть достаточно уверены и в том, что это будет британский корабль. Но у них, если они хотят уцелеть, не будет никакой возможности для полной идентификации контакта до пуска своих ракет.
В 13.50 я возвратился на ФКП. На «Глазго», все еще передовом корабле нашего дозора, капитан 1 ранга Ходдинотт сидел посередине центрального командного пункта в своем высоком кресле-вертушке. Он, как и вся его команда, был в светло-желтом хлопчатобумажном противопожарном капюшоне и в перчатках для предупреждения ожогов лица и рук на случай, если ракета попадет в корабль и взорвется. По ударной группе действовала готовность «Угроза воздушного удара – Белая», что было по сути тоже, что и «Все чисто» времен второй мировой войны. У нас не было убедительных признаков того, что атака против нас уже началась. Следующей ступенью повышения боевой готовности является «Угроза воздушного удара – Желтая», означающая признаки развития удара. «Красная» – означает БОЕВАЯ ТРЕВОГА. Противник наносит удар.
ЦКП современного корабля с людьми, сидящими за компьютерами и средствами управления, для постороннего является одним из самых странных мест на земле. Туда никогда не проникает солнечный свет. Там вообще почти ничего не светит, разве что любопытное сюрреалистическое янтарное свечение экранов, красные огоньки большого количества индикаторов и клавиатур и время от времени желтая подсветка информационных панелей. Помещение требует тишины и почтения, создавая атмосферу интенсивной сосредоточенности, подобную библиотечной, но здесь каждая склонившаяся фигура одета в капюшон, из-под которого видны только невыразительные глаза. Каждый имеет для связи наушники, наподобие тех, что носят пилоты гражданских авиакомпаний, с тонким современным микрофоном перед скрытыми под капюшоном губами. Каждый оператор подключен к определенной системе. Тихое журчание их донесений идет, возможно, в штурманскую рубку или на другие посты корабля, или по радио на ЦКП других кораблей.