енно важным было определить те военные шаги, которые меняют варианты политических решений. План расставлял вехи, показывающие, как далеко мы зашли, сколько еще нужно пройти, и позволял проверять, находимся ли мы все еще на правильном пути.
Я надеялся, что адмирал Филдхауз представит наше дело в Уайтхолле надлежащим образом, ведь простор для нашего маневра был ограничен. Перед отлетом он сообщил мне, что от него требуют подобрать кандидатуру для моей замены. Вице-адмирал Дерек Реффелл был реальным кандидатом, так как он знал «Гермес», авианосцы и десантные корабли входили в состав его флотилии и несколько лет назад он командовал амфибийной группой. Он был старше по званию и устраивал их во всех отношениях. И г-н Нотт очень хотел послать кого-то, похожего на Реффелла, «потому что, – как сказал мне в своей неподражаемой манере Джон Филдхауз, – когда, но не если, дело пойдет плохо, у него будет достаточно важная персона для увольнения».
Той ночью я написал Шарлотте о том, что он сказал, добавив при этом:
По крайней мере они дадут мне возможность уйти достойно, а пока, в преддверии бури, я пытаюсь удержаться на плаву и думать – «думай или утонешь5, как говорят в школе тактики…»
Масса дел. Кажется, что ни один из наших планов не может продержаться даже больше суток, а в это время г-н Нотт болтает всякую чепуху, заламывая руки и волнуясь главным образом о своей разрушенной карьере. Люди из Министерства играют в свои бесконечные и запутанные игры, стараясь предугадать последствия («быстро бежать туда, где выгодно; быть в другом месте, если ничего не светит»).
Мне не нужно доказывать, что я – ас или что-то в этом роде. Главное, что я должен делать – качественно и эффективно выполнять свои обязанности. Это означает: добиться наименьших потерь при любом развитии событий. Возможно, придется послать на смерть друга, чтобы восемь других выжили. Такие решения, как ты можешь себе представить, мне совсем не нравятся.
Я сожалею, что мне приходится брюзжать по этому поводу, но мы далеко от дома, и когда я вижу вокруг себя моих людей, я очень боюсь, что кого-то из них вижу в последний раз. Это больно, по такова реальность.
На этом я закончил и вернулся на ФКП, обстановка на котором была крайне напряженной, как и на остальных командных пунктах нашего небольшого флота в ту ночь. Я и мои командиры кораблей готовились завтра в полдень выйти в море для сражения за Фолклендские острова.
Глава 5«Оружие в исходное!»
Из всего множества живых существ, населяющих обширные просторы мирового океана, я думаю, наибольшее впечатление на моряка производит кит. Взгляд всегда притягивает величественное появление из морской бездны самого большого живого существа в своем великолепном, свойственном ему медленном движении, когда он, очищая свои огромные легкие, выбрасывает в небеса огромную водяную струю. Но этот гигант морей имеет один существенный недостаток, опасный для его жизни – для гидролокационной станции, работающей в активном режиме, он подобен субмарине. Даже профессиональный наблюдатель, смотрящий несколько в сторону, может принять за перископ его мимолетный белый след на воде. А это уже является сигналом опасности.
Утром 18 апреля именно это и произошло. В 09.00 наш недавно прибывший танкер «Олмеда» доложил об обнаружении на воде «буруна» – следа перископа. Не требовалось большого воображения, чтобы предположить: аргентинцы могли послать субмарину в район острова Вознесения и одной смелой атакой закончить войну еще до того, как она начнется.
Всем кораблям было приказано сняться с якоря. «Гермес» был на ходу к 10.00, двумя часами раньше, чем планировалось. Корабли занимали определенные им места, ударная группа быстро, в пределах тридцати минут, и без заминок была построена в поисковый ордер[42]. Акустики старались оперативно классифицировать контакт по его поведению и менее чем через час, пока мы быстро уходили от острова Вознесения, нам стало ясно, что контакт не аргентинского происхождения. Мы больше склонялись к мысли, что это могла быть советская атомная подводная лодка, потому что объект продолжительное время осуществлял энергичное маневрирование по уклонению. Только два глубоководных существа обладают такой огромной мощью – «Красный Октябрь» и Моби Дик[43].
Наши опасения окончательно развеялись, когда патрульный самолет «Нимрод» доложил об обнаружении стаи китов рядом с местом, где мы классифицировали контакт. Такие случаи стали почти обычным делом для акустиков, ведущих поиск подлодок, пока мы находились на пути миграции самых больших млекопитающих в мире. Инцидент немного нарушил наши планы пополнения запасов, что явно не понравилось КомАмГ, который не знал причину. Впрочем, когда через неделю или две то же самое произошло и в его группе, ему также пришлось корректировать план. С моей точки зрения, эти события были полезной тренировкой, а кроме того, стали поводом начать наш переход раньше. Случай, когда киты заставили нас волноваться, был не единственным. Боюсь, что позже, когда нам разрешили применять противолодочное оружие, мы погубили довольно много китов. Я им безгранично сочувствовал, но это не могло уравновесить мое негативное отношение к аргентинским субмаринам. Сходство китов с субмаринами часто имело для них фатальные последствия.
Во всяком случае очень скоро мы были уже далеко и в хорошем походном порядке: «Гермес», «Глэморган», фрегаты «Бродсуорд», «Алакрити» и «Ярмут» вместе с «Олмедой» и «Ресурсом». «Инвинсиблу» было предписано выйти позже и догнать нас за ночь. Мы имели на переход в исключительную зону двенадцать дней. Планом предполагалось войти в нее ночью с востока и на рассвете поднять максимально возможное количество «Си Харриеров» для нанесения удара по взлетно-посадочной полосе Порт-Стэнли. В течение дня нам предстояло вести артобстрел аргентинских позиций на берегу и послать два противолодочных фрегата в прибрежный район для поиска подводных лодок. С наступлением темноты планировалось начать высадку спецназа.
Двенадцать дней могут показаться большим сроком, но необходимо было еще многое отработать, особенно летчикам. Корабли также нуждались в подготовке к работе с таким большим количеством летательных аппаратов. Нужно было получить практику ночных полетов, особенно в условиях слабого освещения палубы, что необходимо на войне. Теперь все должны научиться работать без ограничений по мерам безопасности мирного времени: летать быстрее, ниже и в плохую погоду. Война требует смещения акцентов от боязни несчастных случаев до противодействия вероятным попыткам противника уничтожить вас. Никто не устанавливал стандарты безопасности для военного времени, и нам пришлось быстро выучить, что ограничения все же необходимы. Нам пришлось учиться на своем горьком опыте не один раз.
Приготовления шли быстро: группа «Энтрима» (операция «Пэреквет») спешила к Южной Георгии; группа «Бриллианта» с «Шеффилдом», «Ковентри», «Глазго», «Эрроу» и танкером «Эпллиф» шла впереди; генерал Хейг все еще летал туда-сюда; десантники проводили учения на острове Вознесения, а акустики ударной группы обнаруживали китов в больших количествах. Все это не вызывало у меня особого беспокойства. Одна проблема, как подтверждает мой дневник, занимала все мои мысли. Лондон приказал мне следовать в исключительную зону радиусом двести миль вокруг островов и наделать много шуму, но только тогда, когда я туда доберусь. Возможно, дома надеялись, что это так испугает аргентинцев, что они уберутся восвояси. Такую попытку стоило предпринять. Но это нелегко было сделать – обстановка в исключительных зонах не бывает простой. Той ночью я записал в дневнике свои мысли о слабых сторонах такой стратегии.
Это не очень разумно с военной точки зрения. Ведь если противник не испугается, он будет в состоянии нанести скоординированный упреждающий удар по моим авианосцам и разрушит любые наши надежды на освобождение Фолклендских островов. Аргентинцы уже доказали, что могут упреждать. Свидетельство тому – захват Южного Тюла, Южной Георгии и Фолклендских островов. Такое положение дел не радовало.
Против нас были и другие обстоятельства. Первое заключалось в том, что в условиях угрозы со стороны двухсот боевых самолетов противника мы не могли высадить наши войска на острова без превосходства в воздухе. Это не означало гарантирования полной безопасности от их воздушных ударов, а только обеспечение нашим войскам эффективного авиационного прикрытия, достаточного для того, чтобы их действия на земле не были серьезно затруднены. Значение понятия «достаточное» очень зависит от обстановки. Королевская морская пехота, наблюдая атакующие ее аргентинские штурмовики «Пукара», будет расценивать это событие более остро, нежели офицер наведения авиации, находящийся далеко от них и отчаянно пытающийся управлять своим ограниченным количеством самолетов при выполнении практически неограниченного количества задач.
Аргентинским ВВС нельзя позволить господствовать в воздухе. И для этого у нас есть небольшое количество морских истребителей-перехватчиков – пока только пара дюжин «Си Харриеров», еще немного таких же самолетов идут к нам в Южную Атлантику на «Атлантик Конвейере». Все возможности страны поставить нам такие самолеты исчерпаны. В Королевских ВВС есть много истребителей-перехватчиков, но они для нас бесполезны, так как требуют длинной взлетно-посадочной полосы. А там, куда мы идем, нет ни одного аэродрома. У нас есть один аэродром на острове Вознесения – примерно в 4000 милях к северу от Фолклендских островов. Но оттуда для обеспечения рейда одного бомбардировщика «Вулкан» необходимо задействовать одиннадцать самолетов-заправщиков «Виктор». При этом такой бомбардировщик сможет находится над островами в течение пяти минут, а затем должен вернуться назад. Единственный аэродром в нашем районе находится в Порт-Стэнли, но он может быть доступен нам в лучшем случае не раньше середины июня. Однако и он не сможет удовлетворять требованиям для перехватчиков ВВС «Фантом» до тех пор, пока мы не удлиним полосу, на что уйдут месяцы. Таким образом, мы остаемся с двумя авианосцами: больший из них – «Гермес» – на самом деле большим не назовешь (адмирал Том Браун точно бы с этим согласился, ведь он может нести только приблизительно вдвое меньше самолетов, чем «Корал Си»), а второй – «Инвинсибл», – может нести только половину того, что имеет «Гермес». Есть и третий – «Илластриес», но его строительство не завершено и работы по вводу в строй будут продолжаться до середины следующего года. Оба авианосца необходимо сохранить до конца боевых действий на берегу. Кроме того, одному из них необходимо находиться в районе островов в течение нескольких месяцев после завершения сражения на берегу. Потеря «Инвисибла» будет означать, что исход операции ставится под сомнение. Потеря «Гермеса» равносильна прекращению всей операции. К этому могли привести попадание одной случайной торпеды, бомбы или ракеты, даже простая авария на борту.