Эти последние заметки касались моей третьей проблемы. Я возлагал большие надежды на использование фрегатов проекта 22 в качестве «голкиперов» для эсминцев проекта 42. Их задачей должна стать «ловля» аргентинских бомбардировщиков, сумевших проскочить мимо «Си Дарт» и огонь артиллерии эсминцев. Общая идея состояла в том, чтобы в случае подхода атакующих самолетов слишком близко к эсминцам, «Бриллиант» или «Бродсуорд» могли открыть огонь своими ЗРК «Си Вулф». Эти ЗРК были специально разработаны для самообороны кораблей против современных, очень скоростных ракет. Мы вообще-то не испытывали «Си Вулф» против самолетов, но надеялись, что он сработает. В этом случае мы сможем эффективно противодействовать любым атакам аргентинцев с воздуха в зоне самообороны. Однако выполнение совместной задачи двумя кораблями, особенно когда требуется согласовывать действия с точностью до секунд, связано с рядом трудностей. Два корабля должны действовать как единое целое, обеспечивая друг друга информацией. При отражении атаки только один из них должен принимать окончательное решение относительно того, кто и где ведет огонь. Любая другая организация взаимодействия приведет к хаосу, замешательству, а возможно, и катастрофе. Мне следовало выяснить, будет ли такая комбинация работать.
Лучшим сообщением было бы то, что оба корабля при отражении ударов действуют хорошо и что «Си Вулф» проекта 22 перехватил все, что «просочилось» сквозь «Си Дарт» эсминца проекта 42. Худшей новостью было бы то, что «Си Вулф» не сбил цели и что поражен еще один мой эсминец проекта 42. Я придерживался такого мнения: если корабли не могут защищать друг друга, то мы не должны высаживаться вообще. Таким образом, «испытания» занимали все более и более важное место в моих мыслях. В запале я сделал скорую запись о непредсказуемой «меткой» стрельбе «Си Дарта» эсминца «Ковентри», язвительно добавив, что две, очевидно, промазавшие ракеты, стоили нам 750 000 фунтов. Даже сбитый «Пума» не очень обрадовал меня и я пессимистично записал: «Для нас это выгодно, но аргентинская пресса, без сомнения, представит всему миру гибель вертолета при спасении несчастного перевернувшегося в 50 милях от Порт-Стэнли «Нарвала». Они не скажут, что у нас война и что «Нарвал» предупредили неделю назад». Кратко заметил: похоже на то, что «Ярмуту» придется буксировать его к «Сэлвиджмену» «вместе с не очень сверкающим «Шеффилдом». Ниже с некоторым облегчением я записал: «Комбинация «Бродсуорд»/«Ковентри» имела желанный эффект. Сегодня аргентинцы в Порт-Стэнли ничего не доставили. Думаю, что завтра корабли нужно заменить: двадцать четыре часа у берега должны быть очень утомительными».
Несколько месяцев спустя мне стало не по себе от в основном жестокого тона моих записей от 9 мая 1982 г. Я почувствовал необходимость дать пояснения следующим примечанием:
«Сага» касалась высадки с вертолета «Си Кинг 4» на борт «Нарвала» после его атаки «Харриерами». Это было сделано примерно через четыре часа. «Нарвал» наконец-то был оставлен и затонул через восемь часов. Лично я с большим облегчением получил известие об обнаружении капитан-лейтенанта на борту судна: политические последствия обстрела невинного траулера могли быть затруднительными, и «Си Харриеры» не атаковали до тех пор, пока я лично не дал на это разрешение, хотя и с некоторыми опасениями. На мое решение повлияло то, что мы его предупредили 30 апреля.
Прежде чем лечь спать, я убедился, что «Бриллиант» и «Глазго» были на переходе к Порт-Стэнли для ночного артобстрела аэродрома. После полуночи получили донесение: «Ковентри» возвращается «домой» в густом тумане, имеет серьезное повреждение основной артустановки и, возможно, в течение нескольких дней не сможет участвовать в боевых действиях. Он и «Бродсуорд» присоединились к нам в 06.15, а сорок семь минут спустя мы получили донесение от «Ярмута» о том, что «Шеффилд» затонул во время буксировки. Я сделал короткую заметку в дневнике: «Шеффилд», очевидно, наконец-то затонул, избавив нас от многих забот». Я употребил слове «очевидно», потому что «Ярмут» доложил о «Шеффилде» так: «Затонул. Осматриваю для подтверждения». Мой дневник снова дает ключ для оценки моего состояния: «Это – не очень убедительное утверждение. Будто он не уверен в том, что корабль действительно затонул! О боже! Сражение за информацию никогда не заканчивается и часто проходит безрезультатно».
На следующее утро совещание штаба началось рано. Я высказал всем свои опасения относительно аргентинской авиации на острове Пебл и ее потенциальной опасности в период высадки и, особенно, после нее. Я определил варианты, которые были довольно простыми: или мы осуществляем массированный налет и бомбардировкой полностью разрушаем взлетную полосу, или попытаемся это сделать ночью артобстрелом самолетов на аэродроме из 4,5-дюймовых артустановок кораблей с использованием вертолетов для корректировки огня с подсветкой осветительными бомбами. Оба варианта действий раздражали меня с точки зрения военного искусства и эффективности, поскольку они не лишены риска и предполагали высокую степень неопределенности. Как мне вспоминается, мое лицо постепенно принимало выражение, которое моя жена описывает как «безучастное», но которое означает, что я потерялся в мыслях. В этот момент передо мною материализовался парень, присутствие которого на ФКП я даже не заметил. Я бы сказал, что он либо прошел сквозь стальную переборку, либо вышел из шкафа, хотя парень был для этого слишком высоким.
– Я хотел бы знать, адмирал, могу ли я чем-то помочь? – сказал он спокойно.
Я узнал моего офицера – представителя SAS, который, как и ранее, присутствовал на подобных совещаниях, но ему как-то удавалось быть здесь незаметным. Я всегда думал, что эти люди должны тратить по крайней мере половину времени на изучение искусства быть незаметными, маскируясь под различные вещи. Вы не видите их до тех пор, пока они не захотят, чтобы их заметили. Я предполагаю, что это основная черта их профессии, так же как когда-то перемещение невидимкой в глубинах океана на подводной лодке было частью моей работы. Но как он, одетый в камуфляж расцветки «джунгли» и ростом шесть с четвертью футов, умудрялся быть незаметным на ФКП «Гермеса», я уже никогда не узнаю.
Во всяком случае я был очень рад послушать, что скажет этот заслуживающий внимания офицер. Он сказал, что это как раз тот вид операции, для которой его люди идеально подходят. Он был уверен в том, что имея достаточно времени, они могли бы пробраться на остров, произвести детальную разведку, а затем доставить туда дюжину парней (когда будет все известно о месте выполнения работы) и вывести из строя все аргентинские самолеты. Все это казалось мне превосходным за исключением того, что я мог предоставить им не так уж много времени. Мы все еще надеялись произвести высадку в период с 16 по 25 мая, как планировалось еще на острове Вознесения. Любая атака острова Пебл, считали мы, должна завершиться до 15 мая, и у нас оставалось всего пять дней. Моя самая быстрая умственная арифметика подсказала, что примерно в 02.30 ночи пятнадцатого числа наступает время, известное в нашей профессии как «самый последний момент», когда мы должны отменить операцию и искать другой путь.
– Сколько, вы считаете, на это потребуется времени? – спросил я.
Он на мгновение задумался взвешивая все детали, являющиеся вопросами жизни и смерти для людей SAS.
– Три недели, – был ответ.
– Плохо.
– Простите? – сказал он с легким неодобрением.
– А как насчет пяти дней? – бодро спросил я.
Он посмотрел на меня со скептицизмом, сопровождая взгляд нечленораздельной речью, которую я воспринял как: «О, Господи!», или: «Понимает ли этот… идиот хоть что-либо в операциях специальных сил?» Или что-то в этом роде. Особенностью SAS является то, что их имидж не имеет ничего общего с действительностью. На публике они воспринимаются как команда сорвиголов, состоящая из парней, которые выглядят и ведут себя как Агент 007 и Бэтмена вместе взятые. Информация о них полна слухов и скрытых угроз, порожденных их внезапными, быстрыми и решительными действиями: атака иранского посольства в Лондоне; усмирение ИРА в Белфасте; кажущаяся простой ликвидация террористов в Гибралтаре. И это правда, что они являются самым надежным и эффективным отрядом Вооруженных сил Британии, но они не достигают результата, действуя по-идиотски рискованно и безрассудно. Каждый их успех – результат тщательного планирования, почти фанатичного внимания ко всем деталям и практически полного исключения всех неожиданностей. Когда работают SAS, они знают проблемы и все детали этих проблем. Действуя в обычной манере, для уничтожения эскадрильи самолетов на острове Пебл они хотели знать всю местность вплоть до последней лужи; каждую былинку в траве, каждую коровью лепешку, разве что исключив имя коровы ее создавшей. Они хотели бы знать место каждого часового, сколько точно человек на базе, фазу луны, ожидаемую яркость звезд Большой Медведицы, силу ветра, какие ворота скрипят и еще много другого. Для достижения такого уровня информированности они по возможности засылают туда на неделю человека четыре. Затем на следующую неделю еще четырех. Действовать же они начинают спустя эти две недели, когда изучены в деталях все сообщения разведчиков, имеются подходящие условия и после нескольких дней репетиции. Ничего удивительного, что этот метод принес им почти сверхъестественный успех. Никаких сюрпризов.
Поэтому естествен тот скепсис, который промелькнул на лице моего специалиста SAS, когда я проинформировал его, что мы вынуждены сократить время разведки с трех недель до трех дней и еще дать два дня для репетиций и проведения самой операции.
– Мне жаль, адмирал, – сказал он, но это может оказаться невозможным. – Чтобы выполнить эту задачу хорошо, нам потребуется три недели.
– Боюсь, что это должно быть выполнено за пять дней, – упрямо ответил я. – Это должно быть до 15 мая или никогда.
За этим последовало небольшое «семейное обсуждение». Я и мой штаб согласились с тем, что мы даже не знаем, где находится эта проклятая аргентинская взлетно-посадочная полоса. Еще меньше мы знали о том, как можно быстро к ней подобраться и без единого убитого стереть с лица земли эту небольшую часть аргентинских воздушных сил. «Эй, гринго! Что ты здесь делаешь?» – окрик, который ни одному из нас не хотелось бы услышать в кромешной темноте ночи. Особенно, если бы он сопровождался «взглядом» дула пулемета. Моей задачей было избавиться от тех самолетов, но главное – убедить командира SAS в том, что это является и его задачей, причем за пять дней.