твовать там так, как мы спланировали. Если, конечно, он пожелает отклониться от согласованного нами плана, то должен урегулировать это со мной. Но он должен управлять высадкой самостоятельно, и мне по возможности не следовало вмешиваться.
Сейчас же моя голова была занята совершенно другими мыслями. С уходом амфибийной группы на запад я слегка удивлялся, что аргентинцы до сих пор не отваживаются атаковать «Гермес» и «Инвинсибл». Я был уверен, что они должны приложить все усилия для уничтожения двух наших плавающих аэродромов всеми имеющимися у них средствами. Они, несомненно, не могли не осознавать того, что авианосцы были исключительно важны для нашего успеха.
Не могу сказать, что завидовал десантникам, но я не чувствовал, что мы находились в безопасности. Кроме того, ситуация ухудшалась тем, что я послал с десантниками два наших голкипера: «Бриллиант» и «Бродсуорд». В предстоящие несколько дней авианосцы будут более уязвимы, чем когда-либо прежде.
Той ночью я написал домой Шарлотте: «Сегодня утром мы идем на пляжи – но не нашего Блэкпула. Погода, как и мы, серая и мрачная. Я предполагаю, что следующие сорок восемь часов будут самыми критическими, и дело в любой момент может пойти не так, как надо».
Тем временем десантные силы продвигались вперед, ветер усиливался, море начинало штормить. Моя задача на какое-то время была выполнена: планы разработаны во всех деталях. Оставалось одно – ждать. Ждать того, что операция пойдет не так, неправильно, а затем пытаться все быстро исправить, предпринять все, что потребуется… Возможно, больше «Харриеров», больше вертолетов, больше кораблей, больше амуниции, больше поддержки или даже больше диверсий. Конечно же, в плане могут быть некоторые существенные изменения вследствие какого-то несчастья, подобно потере штабного десантного корабля, что полностью нарушило бы высадку в те жизненно важные часы. Для меня это было пассивным участием в управлении, мне предстояло стать пассивным зрителем, а в случае необходимости – включаться в работу.
Напряжение в ударной группе с уходом десантников возросло. Мы замечали, что говорим почти шепотом, боясь, что кто-то из аргентинцев нас услышит, боясь, что биение наших сердец выдаст игру. Думаю, что в тот бесконечный день я абсолютно ничего не делал. Тишина и скрытность казались единственным требованием того дня. Как только день сменился долгожданной темнотой, мы знали, что все шло хорошо, потому что ничего не было слышно. Корабли и транспорт продолжали путь к Фолклендскому проливу необнаруженными.
Это была важная ночь в истории Королевского флота. Я написал всего пару строк в моем дневнике, как будто пытаясь подсознательно отразить инстинктивное желание всех нас не привлекать к себе внимания. Мои две с половиной строчки просто констатировали: «Движение в район высадки. Пальцы скрещены в надежде быть незамеченными. Специально летаем не больше, чем обычно. «Глэморган» как обычно проводит мероприятия по введению противника в заблуждение». Итак, в этот самый опасный день операции я написал немного. Для десантников же это была совсем иная история.
В 19.00 «Энтрим» и «Ардент», как мы и планировали, отделились от основной группы для броска к Фолклендскому проливу. Основной их задачей было ввести противника в заблуждение, создав иллюзию высадки нашего десанта не в бухте Карлос, а где-то в другом месте. Мы уже послали «Глэморган» выполнять ночью отвлекающую задачу в бухте Чойсеул, разделяющую Восточный Фолкленд почти надвое и простирающуюся на запад со стороны открытого океана вплоть до Гус Грина и Дарвина. Заданием капитана 1 ранга Майка Барро было сделать все возможное для демонстрации высадки «одним человеком». Он использовал осветительные и фугасные снаряды для якобы огневой подготовки, а в это время его вертолет, перелетая с места на место, пытался побывать в двадцати точках сразу. Все было разработано так, чтобы любой здравомыслящий аргентинский командир не сомневался: подлые британцы вошли в бухту Чойсеул. Позже «Ардент» со своей позиции в Фолклендском проливе, находясь по диагонали от «Глэморгана», тоже откроет огонь в поддержку диверсионного рейда SAS на Дарвин. Такие действия максимально увеличивали фактор замешательства среди аргентинцев и предоставляли командующему амфибийной группой время для осуществления реальной высадки на берега бухты Карлос.
Амфибийная группа с ее охранением продолжала продвигаться к северному побережью Восточного Фолкленда. Погода все еще была им на руку – очень умеренная видимость с низкой облачностью и ветром силой шесть баллов. Мы находились на заключительном этапе первой за многие годы высадки британского десанта в условиях войны. Как аргентинцы могли не знать, что все эти корабли уже подходят к берегам Фолклендских островов? В течение всех этих дней вялая реакция аргентинцев была для нас самым большим подарком фортуны за всю войну.
Сейчас ночь, 22.00 по нашему времени, но только семь вечера для аргентинцев. На подходе к мысу Фаннинг вертолеты «Уэссекс» с «Энтрима» начали высадку на берег морских пехотинцев SBS для атаки на сильную заставу аргентинцев, окопавшихся на вершине большого мыса высотой 770 футов для охраны входа в Фолклендский пролив и бухту Карлос. Ясно то, что они охраняли его плохо, так как не слышали вертолетов и не использовали специальные приборы ночного видения, которые мы впоследствии у них обнаружили. О нашем присутствии они совершенно не догадывались, даже когда «Ардент» примерно в 23.00 быстро вошел в пролив.
В 01.30 «Энтрим» благополучно вошел в пролив и малым ходом занимал свою позицию в шести милях от мыса Фаннинг, готовый в нужный момент обеспечить артиллерийскую поддержку передовым отрядам SBS. Остальная часть сил Майка Клаппа теперь разделилась на три отдельные колонны, которые должны входить в пролив в течение пяти часов отдельными волнами. Первая колонна состояла из «Феарлесса» и «Интрепида» в охранении «Ярмута» Тони Мортона. Было важно, чтобы два десантных корабля вошли в пролив первыми, поскольку им требовалось время на спуск восьми танкодесантных катеров для доставки войск на берег. Это должно пройти гладко до того момента, когда «Плимут» Дэвида Пентрита через сорок пять минут поведет в пролив большой отряд транспортов («Канберра», «Норланд» и «Стормнесс») и они начнут пересаживать войска на тдка. Замыкать эту группу должен «Форт Остин» с вертолетами на борту и «Бриллиант» – для освещения воздушной обстановки своими радарами и противовоздушной обороны в ближней зоне с помощью ЗРК «Си Вулф».
Через четыре часа десантные корабли «Сэр Галахад», «Сэр Гераинт», «Сэр Ланселот», «Сэр Персивал», «Сэр Тристрам» плюс «Еуропик Ферри» должны проследовать за «Бродсуордом» Билла Каннинга и «Аргонотом» Кита Леймэна в Фолклендский пролив, который, я очень надеялся, будет все еще оставаться тихим и безмятежным.
Я говорил себе, что все должно пройти хорошо, по крайней мере до рассвета, так как аргентинцы атаковать с воздуха ночью не будут. Они никогда ранее так не поступали. Возможно, их командующие, увидев нашу непреклонную решимость высадиться, придут в отчаяние и прикажут, чтобы ударные самолеты шли на нас даже ночью. «Лучше что-нибудь, чем ничего». Они должны бросить на нас все силы, узнав, что мы уже их не обманываем, а фактически находимся здесь. Я надеялся на то, что их воздушные силы окажутся не храбрее их флота, который после того, как мы вычеркнули из их боевого состава «Бельграно», все еще не появлялся вне двенадцатимильной зоны от материка.
В 01.45 21 мая ЦКП капитан 1 ранга Джереми Ларкена приведен в состояние полной боевой готовности. Их «Феарлесс» входил в Фолклендский пролив, следуя в одной миле впереди «Интрепида». Высоко на мысе Фаннинг аргентинцы даже не пошевелились. Они не стреляли и даже не заметили, как 12000-тонный британский десантный корабль со всеми командос 40-го отряда спокойно проходил в двух милях мимо мыса Джерси и почти в восьмистах футах ниже их пушек. За ним в кильватер шел «Интрепид» капитана 1 ранга Питера Динджеменса с людьми 3 парашютного полка, которые под палубой в спешке доедали морскую тушенку, что резко контрастировало с изысканной французской кухней, к которой они привыкли в ходе путешествия на юг на «Канберре».
Все было тихо. Два британских корабля шли вниз по проливу, ближе к западному берегу, приближаясь к «Энтриму» у мыса Ченчо. Еще до 02.30 кормовые ворота их заполненных водой доков открылись и тдка один за другим были выпущены в море, уже под звездным небом. Погода улучшилась, хотя луна не взошла и не стала своего рода прожектором.
Примерно в это время на ФКП «Гермеса» мы получили первый сигнал, что амфибийная группа прибыла благополучно, всего лишь с двадцатиминутным опозданием, и все идет гладко. В спокойную и ясную погоду они надеются наверстать задержку. В это время вторая волна судов вошла в пролив в едином боевом порядке. «Канберра» – один из самых впечатляющих океанских лайнеров в мире – в охранении орудий «Плимута» вошел в узкость под южным звездным небом и, подобный белому призраку, стал на якорь в своей точке на входе в бухту рядом со «Стормнессом» и «Норландом».
Затем Дэвид Пентрит повел «Плимут» в назначенную ему позицию в готовности вести артогонь прямо над Портом Сан Карлос на восток или в направлении расширяющейся бухты Сан Карлос на юг, откуда можно было ожидать нападения. «Бриллиант», замыкавший вторую группу, вошел в узкость около 03.00 (по местному времени – полночь) и занял позицию у берега Западного Фолкленда. Его управляющие огнем ЗРК «Си Вулф» были готовы отразить воздушное нападение с любого направления.
На борту «Канберры» подразделения 42-го отряда командос готовы к высадке. На «Норланде» подполковник Джонс спокойно беседует с людьми 2-го парашютного полка, задача которого состояла в овладении пунктом высадки на берегу, а затем с боем (в случае необходимости) – господствующим хребтом гор Сассекс высотой шестьсот футов. На «Стромнессе» 45-й отряд командос, последнее подразделение 3 бригады командос, приготовился для посадки на