тдка.
Вместе с «Порт Остином», стоящим сейчас на якоре в полумиле к югу от мыса Ченчо, «Ярмутом», находящимся южнее «Бриллианта» прямо посередине Фолклендского пролива, вокруг северо-западного побережья Восточного Фолкленда было развернуто одиннадцать британских кораблей. Почти невероятно (тем более, что на горе Розалия, с которой открывается вид на пролив с северо-восточной оконечности Западного Фолкленда, у аргентинцев была вторая высотная позиция), но аргентинцы ничего не знали о такой силе законных владельцев земли. Как можно было ничего не видеть и не слышать?
Однако же они нас не заметили. Невероятно, но к 03.30 в проливе было все еще тихо. «Энтрим» тихо ожидал на востоке, около острова Кота. На его ЦКП люди, ответственные за корректировку огня 4,5-дюймовых арустановок, принимали радиодонесения от наблюдателей SBS, находящихся в шести милях к северу на студеных высотах мыса Фаннинг. Донесения записывались в вахтенный журнал и на магнитофон. В 03.50 «Энтрим» был готов. Капитан Брайян Янг спокойно приказал артиллеристам начать работу, и пушки «Энтрима» открыли огонь. Снаряды проносились над темными водами и гранитными берегами. Думаю, что артобстрел наконец-то разбудил аргентинцев, припавших наверху утеса к земле под леденящим ветром. «Энтрим» менее чем за полчаса выпустил более двухсот пятидесяти снарядов – достаточное количество для того, чтобы сравнять с землей что-то подобное по размеру Виндзорскому замку.
На другой стороне мыса Фаннинг бойцы SBS не высовывались до тех пор, пока артиллеристы капитана 1 ранга Янга не выполнили свою работу. После этого они штурмовали аргентинские позиции и нашли там двадцать одного человека убитыми и ранеными, столько же сбежало вниз холма в безопасное место – еще один шанс войны, который был в нашу пользу. Вход в пролив оказался в руках британцев. Он был свободен для остальной части нашего конвоя из пяти меньших десантных кораблей и их охранения – «Аргонота» и «Бродсуорда». Они по плану должны были войти в бухту Карлос примерно в 06.00.
К этому времени тдка «Феарлесса» были на воде и шли на юг с бойцами 40 отряда командос на борту. Десантно-высадочные катера «Интрепида» отошли пустыми, следуя вниз, на юг бухты Карлос, к «Норланду», тринадцатитысячетонному парому типа «ро-ро», где их в темноте ожидали парашютисты 2 полка. Люди подполковника Джонса были готовы. Они взбирались на борт, таща за собой в тесное пространство танко-десантных катеров свои тяжелые мешки. Это была та высадка, для проведения которой мы прошли восемь тысяч миль. Мы, если судить строго, на день опоздали. Я очень надеялся сделать это 20 мая, но погода и необходимость проведения пересадки внесли свои коррективы. В своей каюте на «Гермесе» я открыл дневник и с удовлетворением написал: «07.40 – все еще тишина – странно». В течение всех этих часов мы, находящиеся в море, ждали плохих новостей, но, невероятно, не получили ни одной!
Тогда я еще не знал того, что случилось десять минут назад. Катера, доставлявшие парашютистов 2 полка к южной оконечности бухты Карлос сели на мель в то самое время, когда я писал. Люди Джонса брели по воде до пляжей Фолклендских островов.
Несколько минут спустя бойцы 40 отряда командос, добравшись вброд к пляжу, наносят удар по берегу немного севернее и вскоре после этого водружают флаг в селении Сан Карлос. Даже не видный в темноте, он, как я полагаю, был тем, ради чего мы сюда пришли.
Через полчаса над Атлантикой взойдет луна, чтобы дать нам беспристрастную оценку. Мы, находясь в ударной группе, видели её, поскольку в это время готовили для взлета «Харриеры» огневой поддержки. Довольно странно, но с тех пор, как мы прибыли сюда, луна для меня казалась иностранной, возможно аргентинской, очень отличающейся от той, которую видел через уличные огни Кингстона на Темзе. Но в то утро, после высадки, с реющим на холодном бризе над селением Сан Карлос государственным флагом Соединенного Королевства, казалось, все изменилось. Так или иначе, но луна снова была «дружеской». И мы видели ее, бледную, очень высоко в небе даже после восхода солнца.
Глава 14Сражение на «Бомбовой аллее»
Полагаю, я представлял, что утром 21 мая 1982 Королевским ВМС впервые придется вести самые масштабные боевые действия после окончания второй мировой войны. Я не часто признаю это, поскольку мой ответ на любой формальный вопрос по этому поводу всегда таков: «Мы совсем не представляли того, что может произойти». Однако я четко осознавал, что в этот день аргентинцы окажутся перед необходимостью сражаться. Они не могут просто сидеть и ждать, пока британские силы после высадки организуются, и надеяться на свою победу несколько позже, в неизбежном сражении на берегу. Никакой здравомыслящий командующий, тем более аргентинский (учитывая их действия до сего времени), не станет откладывать сражение с хорошо организованным противником на потом, если он уже в данный момент может эффективно использовать его невыгодное положение.
Итак, сегодня у аргентинцев нет иного выбора, кроме как выйти и сражаться, иначе им придется выбрать в качестве альтернативы почетную капитуляцию. Это, к сожалению, представлялось маловероятным, хотя бы потому, что они, как нам казалось, не имеют представления о том, что происходит. К рассвету их невнимательность стала очевидной. Они не заметили, как все британские десантные силы в составе одиннадцати кораблей и судов плюс корабли охранения прошли незамеченными мимо их «охраны». Наши силы находились в процессе создания прочного плацдарма на берегу в бухте Карлос.
Рассвело. Аргентинцы после 1 мая (когда они думали, что мы высаживаемся) все еще располагали флотом и значительными воздушными силами, но не пытались нас атаковать хоть какими-нибудь силами.
Но они, наверняка, сделают это. Для любого, нормально соображающего человека было непостижимо не атаковать идущие к берегу десантные корабли с десантом и военным снаряжением на борту. Так что сегодня атаки с воздуха должны начаться очень скоро.
На ФКП «Гермеса», вдали от амфибийной группы, мы ожидали результатов. Десантники были слишком далеко от нас, чтобы принимать их сообщения на радиостанциях УКВ, на которых осуществлялся радиообмен в пределах прямой видимости и над горизонтом. В нашем распоряжении, конечно же, были каналы связи на большие расстояния, но они не используются для управления боевыми действиями тактического масштаба. Переговоры между силами в прибрежном районе и «Гермесом» пришлось осуществлять по спутниковым каналам связи или на коротких волнах с довольно переменной эффективностью в условиях холмистого рельефа Фолклендских островов.
Сегодня они будут воевать без меня. Моей задачей было обеспечить их защиту от ударов с воздуха настолько, настолько это было возможным, и мы готовы были поддерживать их всеми необходимыми средствами или подкреплением. В это утро, когда ни армия, ни морские пехотинцы к бою еще не готовы (их ракетные системы «Рапира» еще не доставлены в район высадки), будут воевать только корабли и самолеты флота.
Удивительно, насколько я был спокоен. Но ведь я знал, насколько они будут решительными под огнем и на какую их храбрость можно надеяться, когда им придется сражаться. Они будут сражаться так, как с давних времен сражались Королевские ВМС. Я был убежден, как и все мои командиры, что нынешние люди не будут очень отличаться от тех, кто сражался в героическом прошлом. Большое отличие от времен Джервиса, Нельсона, Хока, Худа, Джеллико, Битти и Каннингема было в том, что нам предстояло нанести поражение как воздушным силам, так и флоту противника, а способность флота выстоять под массированными воздушными ударами противника не вселяла уверенности.
Я должен был уступить свое место в первом ряду арены боевых действий и занять место позади. Сражение непосредственно передано в умелые руки капитанов 1 ранга Леймэна, Коуарда, Янга, Каннинга и Пентрита, капитанов 2 ранга Мортона и Веста, пилотов «Харриеров».
О событиях 21 мая много раз рассказывали те, кто там был, а еще больше те, кто там не был. Я принадлежу к последней группе и не испытываю по этому поводу большого удовлетворения, но книга будет неполной, если я не расскажу еще одну версию тех событий с точки зрения Королевского флота, даже при том, что я находился на спутниковой связи далеко от района действий. Годы спустя, мнения и оценки были значительно усовершенствованы и некоторые «факты» были «окончательно установлены», хотя их, вероятно, следовало бы выбросить на мусорник. Я могу только постараться наилучшим образом поведать о тех событиях на основе моего понимания фактов и того, как их рассказали мне мои коллеги и друзья, которые так мужественно сражались в тот ужасный день. В этой книге я старался более подробно описывать те ситуации, в которые я был непосредственно вовлечен. И поэтому, надеюсь, я могу ознакомить вас с работой командующего морским сражением как бы изнутри, посвящая вас в свои мысли. Существенным является то, что я держу события не только в контексте, но и в перспективе. Вы должны понять всю ожесточенность происходившего в этот день воздушно-морского сражения для того, чтобы следовать во времени за моими мыслями и действиями в те напряженные, а иногда и ужасные, дни.
Я пробовал сопоставить мои собственные записи, особенно касающиеся оценки причиненного аргентинцам ущерба, с потерями, которые приводятся другими летописцами этой войны. Они обычно слегка различаются; я имел тенденцию заблуждаться в сторону скептицизма при естественных восторженных заявлениях о сбитых самолетах. То же самое было и в ходе битвы за Англию: оптимизм часто берет верх над суровой правдой. Но меня учили не преувеличивать. Я обучен по возможности быть точным, принимать только подтвержденные факты и отличать фольклор от действительности. Я также обучен избегать увлечения личностями и их проблемами. Я должен учитывать истощение обеих сторон для оценки того, как долго мы сможем уверенно действовать, и правильно определить момент, когда нужно будет позвонить домой и сообщить, что в этом конфликте дела идут не очень хорошо и что, по-моему, следует предпринять одно из двух: или уходить отсюда, или получить сильное подкрепление. Для некоторых это может показаться