орабль попало семь бомб, одна за другой. Сила взрывов, чуть не выбросивших корабль из воды, подбрасывала лежащих на палубах людей в воздух больше чем на три фута, выбросив троих в море. Одна из пятисотфунтовых бомб, попавшая в кормовую часть корабля, убила или ранила всю аварийную партию, боровшуюся с огнем. По стандартам любого морского сражения, от битвы у мыса Сан-Висенти до Ютландии, это было сущим адом.
Аргентинцы после этого могли даже уйти, но над ними было воздушное прикрытие из 800 эскадрильи: капитан-лейтенант Клайв Моррелл и капитан Джон Лиминг. Шарки Вард и «Бриллиант» сообщили им о присутствии «Скайхоков», и теперь они пикировали для перехвата аргентинских бомбардировщиков, закладывающих вираж от смертельно раненного «Ардента». Лиминг разрушил головной бомбардировщик двумя очередями из 30-мм пушки. Моррел, шедший за ним, уничтожил второго «Сайдуиндером». Его вторая ракета отказала, но у него было время, чтобы расстрелять из пушки оставшийся самолет. Он попал ему в оба крыла, разрушил шасси и вынудил пилота катапультироваться.
Эти три сбитых самолета помогли «сравнять» счет, но на «Арденте» было убито двадцать два офицера и матроса, еще тридцать семь было ранено. Пока бушевал пожар, они старались ввести в строй 4,5-артустановку для отражения следующего удара противника. Однако «Ардент» стал неуправляемым. Пожары неумолимо приближались к ракетным погребам, а ледяная морская вода поступала внутрь корпуса через пробоину в борту на уровне ватерлинии. «Ардент» медленно тонул. Капитан 2 ранга Вест после совещания с капитаном 2 ранга Мортоном, чей «Ярмут» находился рядом, принял трудное решение отдать свой последний приказ командира корабля: «Покинуть корабль».
«Ярмут» подошел кормой к носу «Ардента» и принял раненых. В последующие полчаса оставшаяся часть команды в количестве ста сорока двух человек покинула корабль. Многие из них плакали, не стыдясь этого. Наконец настал черед командира корабля капитана 2 ранга Веста. Оставляя корабль последним, он, глядя назад, на ужасный пожар, колебался недолго. В 17.55 он ступил на борт «Ярмута». Слезы гнева и отчаяния струились по его щекам. Корабль Ее Величества «Ардент» горел всю ночь и затонул через одиннадцать часов.
Заключительную атаку аргентинцы предприняли за девяносто минут до наступления темноты. Еще пять «Скайхоков» 5-й воздушной бригады подошли по хорошо знакомому маршруту к узости, но ураганный огонь «Энтрима», «Интрепида», «Плимута» и «Феэрлесса» отогнал их. Никто никого не поразил, все выжили, чтобы воевать дальше.
На севере Фолклендского пролива «Плимут» подошел к «Арго-ноту» и завел на его борт кабель для подачи электроэнергии, чтобы помочь им сняться с якоря и перевести корабль в укрытый район бухты Карлос. Камбуз капитана 1 ранга Пентрита обеспечивал экипаж «Ардента» горячей пищей. Билл Каннинг расположил «Бродсуорд» вне бухты. Это был единственный корабль, охранявший вход в бухту со стороны мыса Ченчо. В 19.30 оставшиеся в живых с «Ардента» перешли на борт «Канберры», с которого 3 отряд командос все еще выгружался для действий на берегу.
На «Энтриме» главный старшина Феллоуз и его команда проводили заключительные работы по извлечению невзорвавшейся бомбы путем вырезания «туннеля» и опускания бомбы в воду. Феллоуз по возвращению в Англию будет удостоен высокой награды – креста «За отличие в службе»[73]. «Аргонот» также пытался вернуться к нормальной жизни. Успешное удаление невзорвавшейся бомбы из его ракетного погреба «Си Кэт» капитан-лейтенантом Брайаном Даттоном и его командой – поступок героический, позволивший ему стать самым молодым офицером из всех когда-либо награжденных орденом «За отличие»[74]. Пока Брайан Даттон работал, главный старшина Таунсенд поставил заплату (четырехфутовый стальной лист) на пробоину около ватерлинии, работая всего лишь в шести футах от бомбы!
К этому времени на ФКП «Гермеса» начали поступать полные доклады о событиях, развернувшихся в том месте, которое вскоре стало известно как «Бомбовая аллея». После потопления «Ардента», больших повреждений, полученных от невзорвавшихся бомб «Аргонотом» и «Энтримом», повреждений «Бриллианта» и «Бродсуорда» стало ясно, что аргентинцы по крайней мере что-то делали правильно. Это требовало от нас скорейшего вывода оттуда военных транспортов. В этот день мы потеряли двадцать семь человек убитыми, и если не уберем большие «паромы» подальше от района высадки, это количество может быстро увеличиться.
Мы согласовали, что ровно до 01.30 «Канберра», «Еуропик Ферри» и «Норланд», эскортируемые «Энтримом», покинут бухту Карлос и направятся в безопасные воды к востоку от ударной группы. Все были поражены тем, как аргентинцы умудрились пропустить транспорт «Канберра», этого, как его стали называть, «Большого Белого Кита». Он весь день стоял посередине бухты, сверкая своей белизной и заманивая на себя противника, но не получил никаких повреждений.
Стало фактом, что аргентинцы действительно провернули эту операцию ужасно плохо. Мало того, что они не сумели обеспечить своим бомбардировщикам какое-либо истребительное прикрытие, способное принять вызов «Харриеров», они также допустили принципиальную ошибку, обрушившись на наши фрегаты и эсминцы, а не на десантные корабли и военные транспорты, которые были легкой добычей, не говоря уже о трехтысячном контингенте войск, находящихся на них.
В противоположность этому Королевские ВМС спланировали и провели одну из наиболее успешных высадок в военной истории. Мы высадили на берег свои войска с техникой и снаряжением в первый же день десантной операции, что всегда является наиболее опасным. Потери войск десанта – ноль!
Но именно Королевские ВМС заплатили самую высокую цену за успешную высадку войск на берег. Аргентинцы, скорее из-за невезения, а не плохих решений, действовали против наших боевых кораблей. Хотя я допускаю, что когда летишь низко над водой со скоростью пятьсот узлов, имея доли секунды после подъема над холмом или виража вокруг мыса для принятия решения, то, естественно, появляется соблазн атаковать первый же обнаруженный корабль. Раздумья и сомнения приведут к тому, что вы пролетите над ним прежде, чем примете решение. А для выполнения повторного захода вам возвращаться не захочется, так как на этот раз противник будет готов встретить вас. Чтобы управлять такими самолетами, необходимо иметь рефлексы, подобные рефлексам водителей, участвующих в гонках на гран-при «Формулы Один». Южноамериканцы традиционно делают это хорошо, но их должным образом не проинструктировали. Только этим, как я полагаю, объясняется то, что 21 мая они сильно побили наши эскортные корабли, а не транспорты с войсками.
Как показала история, наши расчеты результатов того дня были более-менее правильными. Мы уничтожили четырнадцать их самолетов плюс три вертолета на горе Кент. В нашем списке значатся три «Пукара», шесть «Даггеров» и пять «Скайхоков». Девять из них были поражены «Харриерами», один сбили спецназовцы SAS ракетой «Стингер», «Ардент» поразил один «Пукара» на аэродроме. Джон Лик из автомата сбил еще один «Скайхок». «Плимут» и «Бродсуорд» ракетами сбили каждый по одному. Насколько мы могли судить, аргентинцы произвели приблизительно пятьдесят самолето-вылетов в бухту Карлос, почти все – с материка. Учитывая то количество снарядов, которое мы использовали при артобстрелах взлетно-посадочной полосы Порт-Стэнли, это было неудивительно.
Роль, которую сыграл «Бриллиант» была чрезвычайно важной: не будь его, еще по крайней мере восемь аргентинских бомбардировщиков прорвались бы к нашим кораблям. Капитан 1 ранга Коуард и капитан-лейтенант Халм организовали четыре перехвата, последний из которых был такой желанной местью тем «Скайхокам», которые подписали смертельный приговор «Арденту». Анализ показал и другую, довольно угнетающую, картину. Боевые корабли поразили своими ракетами только два атакующих самолета. Я, конечно, тогда не знал, сколько ракет они использовали, но почти был уверен, что наша успешность была где-то посередине между плохой и очень плохой. Джон Коуард был особенно разочарован «Си Вулфом» и его полным отказом обстреливать вражеский самолет, который не идет прямо на пусковую установку: ЗРК даже не признал этот самолет как возможную цель. Кроме того, капитан 1 ранга Коуард на собственном опыте выяснил, что на нашем самом новейшем корабле радар обнаружения был неэффективен в условиях окружающей залив Карлос холмистой местности. И наконец его носовой ЗРК «Си Вулф» был поврежден противником.
С наступлением сумерек он понял, что было бы намного лучше, если бы «Бриллиант» отошел немного дальше в открытое море, где его радар будет более эффективен. Опытный Джон ругал себя из-за этой неудачи, но как всегда у него был план. Благодаря особым ухищрениям у него на борту все еще находился инженер, специалист по компьютерам от «Маркони», британской компании, создавшей «Си Вулф». Он его не похитил. Парень работал на электронике «Бриллианта» в Гибралтаре еще до того, как мы отправились на юг, и затем якобы вернулся домой в Англию. Однако каким-то образом, когда в ту апрельскую ночь мы увидели остров Вознесения, выяснилось, что мистер Дэвид Брин спрятался не иначе как где-то на «Бриллианте». Джон характеризовал его как «глубокого знатока» ракетных компьютерных технологий. «Ключевой игрок в моей команде», – говорил Коуард, как будто для фрегата Королевских ВМС было обычным явлением идти в бой с гражданскими технологами, разгуливающими по ЦКП. «Необычная, но не такая уже и плохая идея», – подумал я.
В эту темную ночь на «Бриллианте» при ухудшающейся погоде Дэвид Брин боролся с проблемой «Си Вулфа» и обширными повреждения его кабельных трасс. Командир приказал выйти из пролива в 20.30, чтобы идти к бухте Короля Джорджа на Западном Фолкленде для высадки разведывательной группы SAS. Пока все это происходило, Дэвид Брин заново «перешивал» и перепрограммировал компьютер.
«Сложность состоит в том, – сказал он командиру Коуарду около полуночи, – что у нас проблема с антенной радара на мачте».