онным прикрытием.
12.00. Налицо все признаки плохого дня. КомАмГ заполнил район высадки кораблями и судами, которые сегодня он не сможет разгрузить. Над кораблями «ракетной засады» ясное небо, а авианосцы в густом тумане. Дежурство самолетов в воздухе обеспечить невозможно. Одно утешает: что такая обстановка не сложилась в «День Один» (первый день высадки). И единственная надежда на то, что аргентинцы к этому моменту уже получили достаточно и их мысли заняты другими проблемами.
13.00. Небо очистилось, и самолеты авиационного прикрытия подняты в воздух. Слава Небесам. 16.00. Сообщения из ЗДАГ и от кораблей «ракетной засады» разнятся. Но похоже на то, что в бухте Карлос побывали аргентинские A4S («Скайхоки») и «Пукара», несколько из них сбито.
Примерно в 19.00 еще одна беда: три A4S очевидно подкрались над островом Пебл к ЗДАГ, отвернули на север и бомбили «Ковентри» и «Бродсуорд». «Ковентри» получил тяжелые повреждения и затонул, «Бродсуорд», вероятно, не слишком пострадал и подобрал выживших. Крылатые ракеты не применялись. Это подрывает любую веру в наши современные ЗРК даже при отражении ударов [аргентинских] самолетов предыдущего поколения.
Даже через несколько лет, оглядываясь назад, я представляю, какой это был для меня ужасный момент. Один из тех моментов, когда командующему не к кому обратиться из-за опасения выдать свою неуверенность или пошатнувшуюся силу воли. Но про себя я подумал: «Господи! Где же мы? Мы фактически проигрываем?!» Это был, вне всякого сомнения, самый сложный для меня момент за всю операцию. Я возвратился в свою каюту для того, чтобы некоторое время побыть наедине с собой. Открыл записную книжку и сделал несколько замечаний.
1. Комбинация 42/22 не работает.
2. «Си Дарт» практически бесполезен против низколетящих целей.
3. «Си Вулф» – ненадежен.
4. Надводные корабли, чтобы выжить в открытом море, должны иметь дальнее воздушное обнаружение и авиационное прикрытие на угрожаемом направлении.
5. Мы должны проводить более скрупулезные и всесторонние испытания систем ПВО.
6. Стремиться действовать ночью или в плохую погоду.
7. Сейчас они должны попытаться нанести удар по авианосцам!
Это не задержало меня надолго, и я снова вернулся на мостик, надеясь, что вид моря и неба прояснят мои мысли и позволит вернуться ясности и перспективе. Я постоял там несколько минут, оценивая наш боевой порядок и вероятность следующего удара аргентинцев до наступления темноты.
В этот момент «Гермес» находился на угрожаемом направлении примерно в четырех милях на север от «Инвисибла». Джон Коуард на восстановленном «Бриллианте» был нашим голкипером и маневрировал к западу от нас. Группа вспомогательных судов в случае удара противника была своего рода ложными отвлекающими целями. В худшем случае я мог бы позволить себе потерю большого торгового судна или даже танкера, но только не авианосца, хотя и такой выбор мне тоже не нравится. Но приходилось выбирать меньшее из двух зол. Впереди у меня находился недавно прибывший эсминец «Эксетер» с ЗРК «Си Дарт», который прошел последние доработки. Командовал эсминцем энергичный командир капитан 1 ранга Хью Бэлфор.
Меня сильно волновала позиция «Атлантик Конвейера», находящегося в северном конце линии вспомогательных кораблей и транспортов, с противоположной стороны от базы «Этандаров» Рио Гранде. Этот 18000-тонный транспорт типа «ро-ро» был для нас бесценным: на его борту все еще находилось три больших транспортных вертолета «Чинук» (эти монстры могли поднять 12 тонн грузов) и пять «Уэссексов». Один «Чинук» и один «Уэссекс» были уже в воздухе. «Конвейер» также доставил в Южную Атлантику четырнадцать «Харриеров», упакованных в пластиковые контейнеры и закрепленных в носовой части верхней палубы. Как только «Конвейер» достиг ударной группы, самолеты были распакованы, приведены в боевое состояние и подняты в воздух. Они стали существенным усилением истощающейся группировки «Харриеров».
На длинной «полетной палубе» «Атлантик Конвейера» имелось две посадочные площадки. Со времени прибытия несколько дней назад он использовался пилотами-вертолетчиками как третий авианосец. На него также были доверху загружены запасы войскового снаряжения и вооружения, включая шестьсот кассетных бомб для «Харриеров» и все оборудование, необходимое для создания взлетной полосы для «Харриеров» в районе бухты Карлос. Переоборудование, загрузка и подготовка «Конвейера» в Девонпорте стали шедевром организации. В его грузовых трюмах находилось много запасных частей и оборудования для вертолетов войск десанта. Капитан судна Айан Норс, йоркширец, был в полном смысле слова «старым морским волком». Он дважды тонул во времена второй мировой войны. На пути из Ливерпуля в Южную Атлантику он завоевал огромный авторитет среди молодых моряков обеих родов военно-морского флота, находящихся на борту его судна, потчуя их морскими историями и приключениями. Иногда поздно вечером капитан ко всеобщей радости играл на тромбоне. Когда они пересекали линию экватора, то, естественно, невысокий ростом Айан Норс с его снежной бородой играл роль Нептуна.
Старшим офицером от ВМС на борту судна был капитан 1 ранга Майк Лейард. Он обожал старика за его юмор, профессионализм и мудрость, восхищался его философским мировоззрением, помня, что капитан Норс был единственным старшим офицером, который фактически знал, что значит находиться на судне, по которому наносится удар. Он был единственным человеком в операции, который не питал никаких иллюзий относительно того, чего ожидать в случае попадания бомбы, ракеты или торпеды. Вместе капитан 1 ранга Лейард и капитан судна Норс составляли почти идеальную команду. Примечательно, что в ходе короткого посещения «Гермеса» за несколько дней до этого капитан 1 ранга Лейард не смог удержаться, чтобы не рассказать об инциденте, который имел место при взлете десятого «Харриера» для перелета на авианосец.
Пилот не проверил положение реактивных сопел, развернутых несколько в корму и вниз (при взлете их нормальное положение вниз), и когда он открыл дроссель для взлета, самолет развернуло поперек палубы прямо к ограждению. У пилота сработал инстинкт самосохранения, и он открыл сопла на полную для вертикального взлета. «Харриер» взмыл в воздух, пролетя в нескольких дюймах от ограждения. Люди бросились в укрытие, но Норс повернулся к Лейарду и невозмутимо сказал: «Х-м-м-м, это какой-то новый способ».
Мы преднамеренно удерживали «Конвейер» сзади, в зоне ожидания, до самого последнего момента, пока для него не наступит самое подходящее время (в темное время суток) войти в бухту Карлос, быстро там разгрузиться и как можно скорее вернуться из этого ада назад под прикрытие ударной группы. Сегодня была как раз такая ночь, и мне казалось разумным выдвинуть его вперед к ударной группе на два часа раньше, подвергая небольшому риску удара с воздуха в течение нескольких часов светлого времени, но при этом предоставив им больше времени на разгрузку ночью. Моей альтернативой было оставить его восточнее ударной группы в полной безопасности до наступления темноты, после чего отдать приказ о переходе в район высадки с перспективой опасного возвращения средь бела дня или проведения всего следующего дня вблизи берега на «бомбовой аллее». Учитывая тот факт, что аргентинцы не предпринимали успешные рейды на корабли ударной группы в открытом море с тех пор, как ровно три недели назад был поражен «Шеффилд», мне казалось, что темное время суток в бухте Карлос стоило риска…, особенно если принять во внимание, что завтра утром или днем будет в десять раз труднее обеспечить стоянку «Конвейера» в Фолклендском проливе. В этом случае он будет легкой добычей.
Итак, тем ранним утром я приказал «Атлантик Конвейеру» следовать к ударной группе. В качестве меры предосторожности ему была назначена «безопасная» позиция в самом конце линии вспомогательных судов, где он должен находиться до наступления темноты, после чего осуществить скрытый переход к берегу. Капитан Норс и капитан 1 ранга Лейард уже приказали перекрасить их надстройку из белого в шаровый[79] цвет для выполнения этого стомильного перехода. Понятно, что напряжение на большом контейнеровозе было чрезвычайным: каждый готовился внести свой вклад в выполнение стоявшей перед ними опаснейшей задачи.
Однако в то время, пока я размышлял и делал свои заметки, два аргентинских «Этандара» с Рио Гранде, о которых никто из нас ничего не знал, летели по дуге, огибая нас с севера, перед тем, как слегка повернуть на юго-восток для заключительного сближения с ударной группой. Самолёты совершали очень длинный перелет для того, чтобы застать нас врасплох своим появлением с северо-запада. «Этандары» были дозаправлены и сейчас, вскоре после того, как в 18.30 я второй раз возвратился в свою каюту, делали «горку» для осуществления поиска. Они находились примерно в сорока милях от нас. «Эксетер» сразу обнаружил работу их радаров своими средствами радиотехнической разведки и оповестил корабли ударной группы. Не более чем через минуту «Эмбускейд» обнаружил их собственным радаром в двадцати четырех милях, а «Бриллиант», находящийся сзади, «увидел» их в двадцати восьми милях. Рёв «поставить ЛОЦ!» эхом отозвался на ЦКП всех кораблей. В 18.38 два аргентинца произвели пуски своих «Экзосет», обе ракеты по одной и той же отметке на экране радара – «Эмбускейду» проекта 21 под командованием капитана 2 ранга Питера Мосса, который уже произвел постановку ЛОЦ реактивными снарядами пассивных помех. Две ракеты французского производства пролетели мимо фрегата и, обманутые облаками дипольных отражателей, отклонились от курса, продолжая поиск своей следующей цели.
Они сразу же ее нашли. Каждая из ракет автоматически скорректировала свой курс, продолжая сканирование водной поверхности в направлении на «Атлантик Конвейер». На его борту не было никаких установок для постановки ЛОЦ. Майк Лейард с получением оповещения «Воздушная тревога – Красная» дал приказание по судовой радиотрансляции объявить