ыку и литературе (на уровне средней школы).
71. Предоставить русской культуре статус государственной, то есть нуждающейся в поддержке со стороны государства, и целевым образом осуществлять ее поддержку государством на всей территории России и за ее пределами без ущемления иных культур.
Предоставить русскому народу статус государственнообразующего народа, понимая под его представителями идентифицирующих себя как русские носителей русской культуры.
Ввести (по признаку самоидентификации) понятие «коренные национальности», представители которых исторически проживают в России и не имеют собственного национального образования вне ее территории.
Провести поголовную проверку законности получения гражданства России после 1992 года представителей некоренных национальностей с депортацией нарушителей.
72. Активно взаимодействовать в областях культуры, науки и бизнеса с соотечественниками за рубежом. Предоставлять значительные льготы и подъемные русским, переселяющимся в Россию из других стран.
73. Создать равные условия для развития образовательного и культурного уровня представителей разных национальностей.
Отменить порочную практику квотирования поступления на бюджетные места в высших учебных заведениях по региональному (по сути дела, национальному) признаку.
В связи с высоким уровнем коррупции провести тестирование знаний абитуриентов и студентов с исключением не обладающих минимально необходимыми знаниями и возбуждением уголовных дел в отношении учителей и преподавателей, покрывающих их.
74. Признать и обеспечить полное экономическое, социально-культурное и политическое равноправие всех народов России.
75. Запретить сотрудникам всех региональных подразделений силовых структур ношение оружия вне региона своей непосредственной деятельности. Появление с оружием вне данного региона карать за незаконное ношение оружия с принадлежностью к силовым структурам в качестве отягчающего обстоятельства. Разрешать проводить следственные действия за пределами своего региона только с письменного разрешения руководства соответствующих силовых структур региона, где проводятся следственные действия, либо с разрешения федерального руководства.
76. История российской цивилизации и ее смыслообразующего стержня — русского народа и русской культуры — неразрывна. Советский период — такая же неотъемлемая часть нашей истории, как и все предыдущие. Его трагичность воспринимается нами обостренно из-за аберрации исторического зрения: в отличие от времен Петра Первого, мы воспринимаем его через призму личной и семейной истории.
Мы не отрекаемся от своих предков даже тогда, когда с высоты современного видения сознаем их историческую неправоту. Мы принимаем их и свое прошлое такими, какими они есть. Никто — ни либеральные агенты глобальных корпораций, ни обиженные псевдопатриотические сектанты — не превратят нас в Иванов, не помнящих родства, не заставят нас отказаться от уважения своего прошлого.
77. Российская монархия покончила жизнь политическим самоубийством — отречением помазанника Божия.
Однако монарх выполняет необходимую функцию высшего морального авторитета и общественного арбитра. Совмещение постов президента и премьера создает возможность формирования института демократической, выборной монархии (какой она периодически была в США).
78. Сталин — символ обличения современной бюрократии в коррупции, разврате и безделье, символ внесистемного и потому жестокого обеспечения справедливости и развития.
С его именем и временем связано формирование советской цивилизации, возвращение в общественную жизнь религии (в первую очередь Русской православной церкви, бывшей при царизме частью Министерства юстиции и всего лишь пользовавшейся государственным имуществом, и подавлявшейся на первом этапе Советской власти). Мы и сегодня живем в технологическом и общественном организме, заложенном им.
Однако чрезмерная жестокость, вызванная мужанием поколения Сталина в аду гражданской войны, отбила у самого инициативного народа мира вкус и стремление к инициативе, породила в нем стихийный протест против бессмысленного идеологического давления.
Сталин прав в своем стремлении к самостоятельности и модернизации России (тогда существовавшей в форме Советского Союза); Сталин не прав потому, что созданная им система, основанная на культе личности, оказалась неспособной к саморазвитию и самоочищению и в итоге породила Брежнева, а затем — и Горбачева.
79. Недопустимо забвение того, что максимальное отделение политической деятельности от церкви несет благо и политике, и религии. Попытки возрождения целостности страны по образцу 600-летней давности — на религиозной основе — ведут лишь к ее распаду.
Бог живет нами и в наших душах (даже у тех, кто не верит в него или не знает о нем), но мы не смеем марать его неизбежно корыстным использованием в политических интересах.
Хватит быть побежденными.
Приходит время прогресса, приходит время порядка.
Главная стратегическая задача России — возрождение российской цивилизации на новой, современной основе, возвращение ее на лидирующие позиции в мире.
Только так можем мы искупить чудовищный грех уничтожения своими руками своей страны, пусть и не идеальной, — Советского Союза, своего общества и самих себя как народа. Путь искупления — разумный экономический национализм, конструктивный реваншизм, технологический социализм, новая индустриализация и созидание инновационного общества.
Решение этой задачи требует политического воплощения воли народа России — естественного носителя социальных, патриотических и демократических ценностей в их неразрывном единстве, то есть, по сути, реализации простого здравого смысла.
Однако всякая созидательная деятельность блокируется почти тотальной коррупцией власти, ставшей главной угрозой национальной безопасности и самому существованию России.
Поэтому наш главный непосредственный враг — коррупция. Ее искоренение — сегодня наша основная задача.
15.09.2012
Вместо послесловияО ЗДРАВОМ СМЫСЛЕ ТАКСИСТА И АКАДЕМИКА
Оборотная сторона жажды истины и стремления к справедливости, — этих отличительных черт русской культуры, — высокая нетерпимость друг к другу. Мы чудно умеем проводить разграничительные линии, отделять «чужих» и предъявлять претензии «своим», и это мешает нашей самоорганизации.
При всей хваленой «общинности» и «соборности» русские большие индивидуалисты, чем даже американцы. Именно это — в сочетании, правда, с исключительной адаптивностью — объясняет то, что мы являемся чуть ли не единственным народом, не образующим устойчивых диаспор за рубежом.
Культура определяет характер деятельности, проявляясь во всех сферах активности. Болезненная склонность к разделению, неприятие «инакости», жесткая конкурентная борьба «на выкидывание из песочницы» свойственна и общественно-политической деятельности.
Иногда это забавно — мне приходилось выслушивать вполне взрослых людей, отрицавших мое право на протест против либеральной политики ограбления народа просто потому, что мои родители не рабочие и не крестьяне. Но обычно эта склонность к отъединению мешает так сильно, что иногда думаешь: мы такие разные, мы такие враждебные друг другу, а объединяет ли нас вообще хоть что-то? Являемся ли мы единым народом или просто насильно загнаны в тиски произвольно проведенных (еще внутри СССР) границ, официозного телевидения, корчащегося рубля, под портреты очередного «всенародно избранного» и живем по принципу «стерпится — слюбится»?
Конечно, нас пока еще объединяет культура и язык, но уже сейчас во многих местах в мире, и далеко не только в «ближнем зарубежье», говорят по-русски, и даже порой чище, чем в Москве. Общественная культура, похоже, эффективно уничтожается правящей либеральной тусовкой в рамках «стратегии распила России».
Это разъединение, атомизация тем более неприятны, что изначально русские формировались именно как политическая нация (хотя слов таких тогда еще и не было), объединенная не кровным родством, но общей системой ценностей и образом жизни.
И ценности у нас всех, как ни парадоксально, до сих пор практически общие.
Разговоры об идеологии, отношении к истории, религии, тем или иным деятелям сплошь и рядом проводят границы даже внутри одной семьи, между самыми любящими и терпящими друг друга людьми.
Но когда речь заходит о том, что нужно делать в России «здесь и сейчас», выясняется, что наш народ как единое целое жив. Обнаруживается трогательное, памятное с советских времен единство подходов таксиста и академика, студента и полицейского, озлобленного рабочего и благоденствующего владельца завода, сосущего из него соки.
Нас по-прежнему объединяет простой, приземленный, практический здравый смысл — и тот, кто выразит его в политике, станет хозяином России без выборных процедур и переворотов, потому что Россия уже давно сделала свой выбор и теперь просто ждет, все менее терпеливо, соответствующих ему людей.
Прежде всего, нас объединяет любовь к свободе, особенно острая оттого — и этим мы отличаемся от европейцев, — что мы четко понимаем ее подчиненную роль перед насущными вопросами выживания. Мы знаем, что иногда своей свободой приходится жертвовать, иногда и вместе с жизнью, ради выживания семьи или страны. Мы знаем, что свобода — инструмент, как и демократия, и знаем, когда его приходится откладывать в сторону, и прощаем тем, кто подавляет ее в критических обстоятельствах даже с чрезмерной жестокостью.
Тем ценнее нам наша свобода, когда она возможна, и тем жестче мы реагируем на попытки отнять ее, когда для этого нет должных катастрофических причин.
Всякий, ущемляющий нашу свободу неоправданными репрессиями, не воспринимается нами как человек, и потому освобождение политзаключенных поддерживают многие из тех, кто после с удовольствием избил бы их в личной беседе.