Юки останавливает запись и встречается взглядом с Харуто. На лице парня застыло странное выражение.
– А может, для призрака было слишком мало людей, – тихо предполагает он. – Нужны слушатели. Подходящие.
Така кивает:
– Ладно, завтра отправимся на поиски новых историй. Я нашел кое-кого, кто хочет рассказать тебе кое-что по-настоящему поразительное.
– А потом пойдем к дому?
– Конечно. Твоя тетя была там в прошлом месяце. Разбирала вещи, раз теперь он в безопасной зоне.
Комори-сан начинает раскладывать ароматное набэ по тарелкам.
– Как бы то ни было, мы все равно знаем, почему Юки на самом деле вернулась.
– И почему же? – интересуется Така, беря в руки палочки.
– Чтобы повидаться с тобой, конечно же! – хихикает госпожа Комори. – Ох, где моя молодость…
Юки стреляет глазами в сторону Таки: его лицо заливает румянец. Однако парень встречается с ней взглядом сквозь дымку пара и приподнимает брови:
– Добро пожаловать домой, Юки. Окаэри!
Через час Така провожает Юки до двери ее номера на первом этаже. За обедом они болтали о том о сем, но теперь парень поднимает чемодан, чтобы занести его в комнату, и замирает.
– Точно все в порядке?
– Меня не пугает призрак, – улыбается Юки.
– Я не об этом. Почему ты не приехала в июле? Почему сейчас не в университете?
– Мне просто нужна была передышка. – Девушке не хочется рассказывать ему о рецидиве, о том, как она едва избежала нервного срыва, когда работала над мангой в конце первого семестра. Об обследованиях сердца и обо всем остальном. – Со мной все хорошо, правда.
– А что насчет… ну, нас с тобой?
Юки дожидается, когда Харуто-сан, кивком пожелав спокойной ночи, пройдет мимо.
– Нас с тобой?
– Ну, знаешь, у вас что-то было с тем Джоэлом?
Юки мотает головой:
– Нет.
– Но у тебя же кто-то был в универе?
Девушка вспоминает вечеринку в кухне на восьмом этаже общежития. Она с парнем из соседнего блока целовалась целую минуту, а может, и дольше, но потом Юки передумала. Ее соседка, вся татуированная, накрашенная, назвала ее старомодной. Юки сама не знает, почему тогда отстранилась.
Она мотает головой.
– Тогда… ты и я… ну… – неловко тянет Така, одной рукой теребя кудряшки.
– Давай посмотрим, как пойдет, – предлагает Юки. – Я все еще не отошла от перелета, а тут много чего происходит.
С этими словами она постукивает себя пальцем по голове.
– Конечно. Не будем спешить.
– Спокойной ночи, Така, – улыбается девушка, подается вперед и еще раз быстро обнимает парня. – Со мной все хорошо.
– Сладких снов. Если что-то понадобится, я на первом этаже, в комнатах для персонала.
– Оясуминасай.
Несмотря на усталость после перелета, Юки не спится. Одна за другой ее посещают беспокойные мысли обо всем, что произошло за последние три года: проблемы в школе, экзамены, первый курс.
Она снова вспоминает о соседке по блоку, советовавшей ей быть проще. «Но это ведь часть меня, – думает Юки. – Наполовину японка, наполовину англичанка, наполовину Хара, наполовину Джонс, наполовину тревожная, наполовину храбрая. В процессе становления. Поэтому я и тут, и Така тоже почему-то часть этого процесса».
Юки слушает шум океана. Ветер усиливается, и она представляет, что может уловить звук, с которым в темноте большие волны разбиваются о стены новой дамбы.
Через полчаса, не в силах уснуть, Юки встает выглянуть из окна и поражается тому, насколько на улице темно. Ни души, лишь подкрадывающийся все ближе мрак, танцующие бледные стебли дикой травы и плывущая сквозь облака луна. Клопы прижимаются к противомоскитной сетке, пытаясь попасть в комнату, и лунный свет металлическим блеском отражается от их панцирей. Юки ловит того, что пробрался внутрь, в бумажный стаканчик, выпускает букашку в окно и закрепляет сетку надежнее. А потом снова ложится…
Ей кажется, что в полудреме до нее доносятся чьи-то шаги по коридору. Наверное, думает она, это Харуто-сан вышел в туалет.
Чуть позже, потерявшись между сном, бодрствованием и усталостью, Юки снова слышит шаги… Громкое «топ-топ-топ» по коридору, сначала в один конец, потом, чуть быстрее, в другой, будто кто-то бежит. Поступь слишком легкая для мужчины, даже такого худого, как Харуто-сан. А это что, звон колокольчика? Вроде бы он раздается из соседнего пустующего номера.
Юки приподнимает голову и прислушивается с замиранием сердца, но не улавливает ничего похожего ни на шаги, ни на колокольчик. Она представляет, как бы нарисовала печальную историю об одинокой девочке, разлученной с матерью, мысленно вплетает рассказ в свой проект. Веки Юки тяжелеют от усталости. Девушка еще какое-то время вслушивается в тишину, потом переворачивается на другой бок и проваливается в сон.
Там Юки посещает видение, которое растворится с первыми лучами солнца.
По главной улице Осомы прогуливаются дедушка и знакомый Юки иностранец – англичанин-писатель, который, когда она была в шестом классе, приходил в школу рассказывать о пьесах и комиксах. После встречи он пообщался с ней на ломаном японском и оставил автограф в книге, произведя на Юки приятное впечатление.
Во сне писатель что-то взволнованно рассказывает дедушке и тот кивает, затем мотает головой, а потом снова кивает. А самое странное – рядом с ними шагает огромный человекоподобный кролик, увлеченно что-то рисующий на бумажке, которую тут же подхватывает и уносит, будто огромную снежинку, порыв ветра.
Юки удается разглядеть один из набросков…
Она на секунду видит своего крошку-супергероя – Мальчика-волну, танцующего в полете. Чтобы узнать его голубые взъерошенные волосы и широкую улыбку, Юки хватает всего мгновения.
8Три истории о Юки и Таке2. Подсолнух
Следующим утром, ярким и солнечным, Юки размышляет о Мальчике-волне, пока вместе с Такой едет слушать первую историю. С того самого дня, дня катастрофы, когда дедушка достал жестянку с ее детскими рисунками, девушку не покидало ощущение, будто супергерой постоянно постукивает ее по плечу, пытаясь привлечь внимание, чтобы напомнить о чем-то важном.
Вот он я, Юки! Готов помочь! Нарисуй меня!
А после того как вопреки всему они с Такой нашли эту жестянку на холме в зоне радиации, Мальчик-волна ожил окончательно. Чем увереннее Юки его рисовала, тем сильнее ощущалось его присутствие. Или, наоборот, это его неиссякаемые энергия и надежда направляли ее руку. Юки помнит, как дедушка рассказывал нечто подобное о своем первом хите – «Каппе в офисе».
Он просто взял и появился, Юки! Вошел в мою жизнь. Иногда так и случается. Просто верь тем, кто решает навестить мир твоего воображения. Может, гость будет неожиданным.
Девушка смотрит на Таку. Тот снова расслабляется и, щурясь из-за отражающихся от океана лучей, уверенно едет по прибрежной дороге. Така поворачивается к Юки и улыбается:
– Надо бы себя ущипнуть. Подумать только… ты здесь.
– Да, похоже на сон, – соглашается Юки. – Но ощущается куда реальнее, чем вся моя жизнь до этого.
– А как тебе в университете?
– Хорошо, правда. Познакомилась с новыми людьми, такими же, как я. Занудами!
– Никакая ты не зануда. Ты классная.
– Ты понимаешь, о чем я. Всем им было непросто в школе, а теперь они нашли место гораздо лучше.
– Ли-дзу? – с трудом произносит он.
– Лидс, – смеется Юки. – Нет, я про место в жизни. Одна моя подруга наполовину кореянка, а другой приятель покрасил волосы под шкуру тигра!
Така неловко переключает передачу.
– Я покажусь тебе скучным.
– Да ни за что. Понимаешь, в чем проблема: я не знаю, надо ли мне продолжать. Столько людей хочет создавать мангу. Может, стоит отказаться от этой затеи уже сейчас? Найти настоящую работу?
– Прости, но ты несешь полную чушь, – твердо заявляет Така. – Продолжай рисовать. И дедушка твой сказал бы так же. Ты же невероятно талантлива.
Юки склоняет голову набок:
– Это ты других не видел. Они все куда лучше меня.
– Бред. У тебя талант. И дедушка сказал бы то же самое.
Фургон переезжает через заброшенные железнодорожные пути, и Юки с Такой подбрасывает на сиденьях. Под урчание двигателя они взбираются на холм над разрушенным портом. Все пострадавшие здания снесли, и теперь здесь царят дикие травы, волнами сгибаясь и поднимаясь на ветру. Упитанные во́роны и черные коршуны, рассевшиеся на проводах и телеграфных столбах, наблюдают за нежданными гостями.
– Твой дом тут недалеко, да?
– Только что проехали, – отвечает Така и указывает большим пальцем куда-то за плечо.
– Я его не заметила.
– Потому что мы его снесли. Он слишком сильно пострадал. Пока буду жить в «Кудзяку».
– Тебя это не расстроило?
– Да меня сейчас все расстраивает. Но случаются дни, когда мне кажется, что все будет хорошо.
– Всегда хорошо?
– Нет, только на денек.
Юки смотрит на спутника, а потом переводит взгляд на простирающуюся перед ними залитую солнцем дорогу.
– Я о стольком хотела бы спросить дедушку. У него в студии было так много клевых штук. Хочу найти все, какие получится. Он что-то писал. Так мама сказала. Но вот думаю, все, что было в студии, смыло.
– А что твои родители собираются делать с домом дедушки?
– Еще не решили. Тетя Казуко с мамой не могут договориться. Как и всегда.
– А ты чего хочешь?
– Я хочу там жить, – отвечает Юки, сама удивляясь, как уверенно это прозвучало. – Ну, когда-нибудь. Поэтому хочу приглядывать за домом.
– Даже после… после всего, что случилось?
– Особенно после всего, что случилось.
Дорога вихляет мимо ратуши, куда Юки, не помнящую себя от шока и переохлаждения, привели ночью после катастрофы. За следующим углом их встречает небольшой храм, его красные врата-тории все еще стоят неровно после землетрясения. Юки помнит, как в тот последний вечер, когда они возвращались из суши-кафе, дедушка притормозил здесь и какое-то время всматривался в скрытое сумерками здание.