На сильного и улыбчивого Хироси заглядывались многие местные девушки. А ведь он был еще и добрым. Настоящая находка! И никто до сих пор такого не захомутал!
Следующий день после шестнадцатилетия Хироси выдался по-февральски снежным и морозным, но парень все равно работал с Сато-сан – главным механиком. Подъемник на синюю трассу заклинило, поэтому в сумерках Хироси и Сато-сан нацепили снегоступы и покинули станцию, шагая по толстому мягкому слою снега. Город у подножия утопал в сугробах, а последние лыжники на дорожках пониже казались не более чем серыми точками, движущимися в пустоте.
А потом все стало белым.
Сато-сан тяжело ступал рядом с Хироси, время от времени поправляя на плече сумку с инструментами. Он никогда не спешил и не волновался, всегда оставался спокойным и надежным. Неограненный алмаз в человеческом обличье, готовившийся к пенсии с таким же настроем, с каким готовился к любым проблемам. Но в этот раз Сато-сан хмурился.
– Никак не пойму, что не так с механизмом. На прошлой же неделе чинили…
– Мы точно не потеряемся? – спросил Хироси, вглядываясь в снег вокруг.
Сато-сан со смехом показал на кресла подъемника над головой, раскачивающиеся от холодного ветра.
– Да и вообще, в прогнозе говорили, что скоро все стихнет.
Так они и пошли дальше. Несмотря на туман и метель, Хироси все же заметил, когда показались первые снежные монстры. Он знал о них всю свою жизнь, но в тот короткий угасающий февральский день даже самые маленькие из них почему-то выглядели больше обычного. Будто стали более грозными. А холод пробрался и под пуховик.
– Минус десять, не меньше. Как думаете, начальник?
– Не меньше.
Вскоре перед Хироси и Сато-сан предстали верхняя площадка подъемника и расположенный рядом с ней домик, в котором и находился неисправный механизм. Казалось, снег подгонял механиков все то время, пока они с трудом открывали дверь. А когда вошли в домик, Сато-сан решительно ее захлопнул и вместе с Хироси приступил к работе, несмотря на то что пальцы почти полностью онемели.
Время от времени шуршала рация, и Сато-сан бурчал указания механикам у подножия. А снег и ветер все не прекращали биться о домик. Передавая начальнику инструменты, Хироси постоянно бросал взгляды в сторону окна: видневшийся оттуда белый квадрат сделался серым, затем сизым, а потом черно-синим.
– Может, лучше спусти…
Хироси не успел договорить: Сато от души треснул по чему-то гаечным ключом, и механизм зажужжал.
– Вот видишь, – просиял мужчина. – Это все упорство. Теперь можно и домой.
Вот только стоило им отойти метров на пятьдесят от домика, как разразилась настоящая буря. Ветер, разбрасывая снег и завывая меж канатов подъемника, с удвоенным усердием принялся сбивать механиков с ног.
И кажется, раздавался еще какой-то шум?
Хироси чуть склонил голову вбок, прислушиваясь. Острый, словно нож, звук – может, настоящий, а может, то был лишь звон в замерзших ушах. Парень потряс головой и вместе с Сато-сан заковылял вперед. Так прошло пять минут.
Буря лишь усиливалась.
– Черт побери, – наконец буркнул начальник. – Пойдем назад в дом, переждем…
Но они уже умудрились потеряться. Хироси поднял голову и не увидел болтающихся на ветру кресел подъемника.
– Не волнуйся. Можем тут спуститься! – успокоил Сато-сан, перекрикивая ветер. – Скоро выберемся…
Механики продолжили плестись, но гора почему-то шла не вверх, а вниз, и через десять минут Сато-сан резко затормозил.
– Прости, Хироси-кун. Чутка заплутали. – Мужчина завозился с рацией, ненадолго снял перчатку, чтобы проверить батарею, и покачал головой. – Вот дрянь. Кажется, разрядилась.
Сато-сан огляделся:
– Через минутку увидим что-нибудь знакомое.
Хироси и Сато-сан с трудом пробирались в пасть снежной мглы, но тут внезапно, будто по волшебству, буря на миг затихла, и сквозь полумрак угрожающе проступила огромная белая фигура. Хироси ахнул и только потом понял, что это непогода сотворила первого снежного монстра. Перед механиками появлялись все новые и новые монстры – настоящая армия, маршировавшая со склона навстречу заплутавшим путникам, которую вскоре снова поглотили ночь и буря.
– Черт, да мы совсем не туда забрели, – пробормотал Сато-сан.
Хироси ждал решения начальника. Тот всегда поступал правильно, но теперь из глубин души парня упрямо поднимался животный страх. А еще, кажется, опять раздался тот странный пронзительный звук, верхней нотой вплетающийся в вой ветра… Хироси прислушался.
Сато-сан хлопнул Хироси по плечу:
– Слышишь, что говорю? В ту сторону – горный приют. Пойдем.
Механики лихорадочно пробирались через густой снег еще минут десять, пока перед ними не предстала небольшая хижина – даже меньше, чем домик у подъемника. Дверь заледенела, но Сато-сан ее пнул. Испытав колоссальное облегчение, Хироси и Сато-сан попали внутрь и там и заперлись: отгородились от кусачего ветра.
– Никчемный прогноз погоды, – проворчал Сато-сан, возясь с масляной лампой. – Ну и дубак. Лучше устроимся рядом, Хироси-кун. Мы справимся. Да и обморожение нам ни к чему. Достань-ка из той коробки спасательные одеяла…
Ночь вокруг хижины сгущалась, но от холода Хироси утратил чувство времени, и все как-то затуманилось…
Такого завывания ветра, как сейчас, парень прежде не слышал. Визг бури просачивался сквозь щели в дереве, хижина тряслась и тряслась, будто вот-вот развалится. Даже после того, как Хироси закрыл уши руками в перчатках, звук не стал менее оглушительным.
Парень подумал о снежных монстрах в самом сердце бури, качавшихся, будто огры. Ему вспомнились легенды о местных обитателях – горной ведьме и суровых тэнгу, которые охраняют скалистые вершины, а смехом своим способны вызвать лавину.
«Ни к чему сейчас о таком думать», – решил Хироси и попытался представить, как дома разливается тепло от печки. Почему-то от этого стало еще холоднее. А потом снова раздался тот звук – во-о-о-о-о-ой, во-о-о-о-ой, – острый как бритва, животный, будто что-то свирепое кружит вокруг их убежища.
Хироси толкнул Сато-сан локтем:
– Может, попробуем добежать до дома?
– В пятьдесят четвертом было хуже. Ничего, пережил. Посплю-ка…
Мигающую лампу окружал ореол слабого света, и в его сиянии дрожь стен казалась еще сильнее. Однако, несмотря ни на что, присутствие Сато-сан обнадежило Хироси настолько, что он забылся беспокойным сном, в котором ему привиделась буря, превратившаяся в бушующее море, а его самого в компании двух детей бросало на крошечной деревянной лодке по огромным, словно горы, волнам. Потом Хироси стало тепло и уютно. Он устроился у ярко пылающего очага, по рукам и ногам разлился жар…
Бах!
Бах! Бах!
Хироси резко проснулся.
Кажется, кто-то стучал в дверь? Может, спасатели? Но во сне он так окоченел, что, как ни силился, не мог выдавить из себя ни звука. «Обморожение, – испуганно подумал Хироси. – Я же ни ног ни рук не чувствую!» В дверь снова принялись долбить – еще громче.
Титаническим усилием Хироси повернул голову в сторону Сато-сан.
– Босс, тут кто-то… – еле выговорил парень, но, видимо, снова провалился в сон, потому что его поглотила чернота.
Следующим, что Хироси помнил, была распахнувшаяся дверь и залившее хижину странное голубое мерцание.
Над Сато-сан склонилась самая красивая и вместе с тем самая ужасающая женщина, какую Хироси когда-либо видел. Ее снежно-белые длинные волосы спадали с плеч, а по кимоно струился синий узор, обвивая высокую стройную фигуру. Едва красавица повернулась к Хироси настолько, что можно было разглядеть ее лицо, все мысли покинули парня. Такой белой кожи он еще никогда не видел. Глаза незнакомки сверкали, а огромные бездонные зрачки смотрели прямо на Хироси. Завороженный парень наблюдал, как красавица прикладывает палец к темным губам, медленно поворачивается обратно к Сато-сан, все еще не пробудившемуся от странной дремы, и склоняется над ним, будто собираясь поцеловать. Вот только вместо этого она надула губы, дыхнула, и из ее рта вылетело облачко серебристо-белого тумана, окутавшее лицо и грудь мужчины. Когда красавица отстранилась, глаза Хироси распахнулись от удивления: Сато покрыл толстый слой инея. Веки, усы, щеки, волосы – все было усыпано кристаллами льда.
Женщина повернулась к Хироси и поплыла к нему сквозь темноту – ближе, ближе…
Парня одолел то ли страх, то ли холод, и перед глазами опять потемнело. Но, оказавшись на самой грани этой пустоты, Хироси услышал (наяву или во сне), как незнакомка шепчет ему на ухо:
– И тебя бы уби-и-и-ить, Хироси-и-и-и… Но не могу. Ты так мо-о-о-о-о-лод, очень молод. Тебя ждет прекрасная жизнь, так что на этот раз оставлю тебя в живых, хоть ты меня и видел. Если расскажешь хоть одной живой душе о том, что сегодня случилось, я вернусь и все у тебя отберу. Все и всех. Понял?..
Больше парень ничего не видел и не слышал. Только чувствовал странное тепло, какое бывает при смертельно сильном обморожении.
Когда спасатели нашли Хироси и Сато-сан на следующее утро, парень все еще был жив, но серьезно переохладился. Он с трудом открыл глаза, пробормотал что-то о женщине и снова потерял сознание.
А бедный Сато-сан закоченел насмерть. В медицинском заключении причиной гибели указали сердечный приступ. Вероятно, от резкого перепада температур.
Хироси быстро восстановился, но о событиях того вечера, кроме того, как он вместе с Сато-сан зашел в домик, ничего вспомнить не мог. Все твердили, что ему повезло выжить, что буря всех застала врасплох, что не стоит себя винить. В конце концов, сказала мать Хироси, выяснилось же, что Сато-сан не предупредил начальство о проблемах с сердцем…
Однако сам парень все равно тяготился размышлениями, а не мог ли он как-то помочь. Хироси преследовал сон о тех последних мгновениях. Ему тогда привиделось что-то прекрасное и одновременно жуткое.