— Рассказывай подробно, что нас в этой твоей Москве ожидает?
— Давно бы так! Значит, папа, у вас с мамой даже есть выбор. Вы можете поселиться в том доме, что я уже купил, а можете сами выбрать себе новый по своему вкусу. Если не пытаться купить совсем уж дворец, денег у меня точно хватит.
— Денег и у нас должно хватить. Особенно после того, как распродадим весь скот и прочее имущество. Надеюсь, ты мой плуг и мешки с зерном не потерял по дороге?
— Все целехонькое. Достану по первому требованию.
— Ну, вот, тогда завтра с утра пойдем на базар, начнем потихоньку распродавать нажитое.
Распродавали не только мы: беженцев из южных деревень, подвергшихся нашествию, хватало. Цены на скот просели значительно. И все равно, отец продал всех своих коров и мериносов по достаточно привлекательной цене. А просто наша скотина среди прочих мелких кляч изрядно выделялась: одно слово — порода! Заодно продали и семенной материал. Как раз пришла пора посевной, поэтому вдвое более крупное зерно вообще чуть с руками не оторвали. Ну, и плуг наш продали тоже, как не жаль отцу было с ним расставаться. Одни лишь кони с телегами еще остались. На них родители планировали еще до Барнаула доехать и продавать уже там.
На односельчан сообщение отца о том, что он собрался переезжать в город и по этой причине их покидает, произвела эффект струи дихлофоса, пшикнутого в самую гущу тараканьего скопления. Сразу начались беготня, обвинения в предательстве, призывы не бросать народ и прочее. Словно они маленькие дети, а он их родитель, обязанный утирать сопли. Даже пытались не дать вывести со двора наши телеги. Нет бы, поблагодарили, что благодаря нам с отцом, они еще вообще живут на свете. Кстати, и этот дом, в котором помимо родительской семьи ютилось еще целая куча народа, был снят исключительно на отцовские деньги. Но у людей вообще память на благодеяние удивительно короткая. Хорошо еще до рукоприкладства дело не дошло.
Едва выехали из улицы, на которой снимали дом, отец сразу же притормозил:
— Наши женщины постоят с телегами тут, а мы с тобой, Сашка, кое-куда еще по-быстренькому сбегать должны.
Ну, бегать я в последнее время наловчился, так что нисколько не расстроился батиному предложению. Ага! Это мы за нашим пулеметом и остатком ящика винтовочных патронов бегали. Отец побоялся, что местные власти захотят отобрать это серьезное оружие, вот и припрятал перед тем, как в Поспелиху въезжать. Не зря, кстати, прятал, парочка милиционеров уже подходила на этот счет. Видать, кто-то из деревенских доложился про до зубов вооруженного кулака. Только ответ один был: пулемет пулей повредило, не стал забирать его с поля боя. Хм. Теперь у меня еще небольшая головная боль появилась: наш пулемет обе, имевшиеся у нас пулеметные ленты вдрызг растерзал, надо где-то новые добывать.
Возвратились мы к оставленным телегам, а там в нашей компании прибавление наметилось: Ширяевы, оказывается, тоже в Москву, к сыну с невесткой собрались. Собственно и в том месте то отец остановился, потому что так с союзным нам семейством договорился.
До Алейской станции мы вполне обыденно, никуда не торопясь, по дороге, доехали. А вот возле станции встали. А там войска с прибывшего эшелона разгружались. Причем, далеко не только пехота, броневики и орудия тоже были. И очевидно, этот состав был далеко не первым, кто здесь разгружался. Пространство вокруг станции было всевозможными шалашами и палатками едва ли не в кольцо окружено.
— Боевые маги вступайте в отряд товарища Блюхера, — прочитал я воззвание на большом красном полотнище, натянутом на распорках над кабиной одного из трех больших грузовиков, что чадя сизым дымом, в данный момент отъезжали от станции, увозя в своих кузовах людей, одетых в какие-то полувоенные френчи. И именно эти самые френчи и настроили меня на соответствующий лад. Нет, в самом деле, будь люди, сидящие под этим транспарантом. одеты в обычные гимнастерки и буденовки, я бы так и проехал мимо, а тут вдруг внезапно захотелось узнать, а нельзя ли мне с этого Блюхера поиметь какие-нибудь дивиденды.
— Папа, а ты не потерял те документы, что делал для всей семьи в Барнауле? — Негромко поинтересовался я у родителя, провожая взглядом замеченные автомобили.
— Не потерял, а тебе зачем?
— Да вот, хочу попробовать к товарищу Блюхеру в боевые маги записаться. Ну, если он, конечно, найдет чем меня заинтересовать. Как я выяснил, даже в Москве нормальные высокоуровневые защитные заклинания отыскать очень проблематично.
— Ой, смотри, Сашка, они ведь на войну идут. — Пристрожил меня отец, не делая, впрочем, попытки отговорить от задуманного.
— Да я понимаю, что на войну. Только по моим прикидкам, война эта будет продолжаться недолго, а изученные заклинания останутся со мной навсегда.
Дальше, пока мы пережидали прохождение войск, заполонивших проезжую часть тракта, я отдал отцу ключи от моего дома, сообщил адрес и вообще нарисовал подробную схему, каким образом дотуда от железнодорожного вокзала лучше всего добираться. Еще и хотел часть денег отдать, да отец отказался. Сказал, что ему и заработанного им самим вполне на все, про все хватит. Зато, услышав про деньги, резко оживился Ширяев старший.
— Александр, а ты не мог бы мне сообщить адрес, куда я мог бы сдать свои зелья? Иначе, боюсь, на свое жилье у нас может и не хватить.
— Что такие дорогие зелья? — Спросил я, параллельно рисуя ему схему, каким образом добираться до магазина одноногого Юсуфа. Или уже не одноногого? Проклятие то я снял, а деньги на высококлассного Целителя у торговца точно имеются.
— У меня даже зелье из женьшеня есть, — с гордостью похвастался Ширяев. — За него китайцы платят чистым золотом.
— О! Семен говорил мне о таких ценах, только я не понял, на что именно способно это зелье?
— А ты сам взгляни, — вдруг решил похвастаться этот человек.
«Зелье божественной выносливости», — прочитал я, активировав Опознание. А давно ли я вместо информации от Системы одни знаки вопроса созерцал! Расту над собой, однако! Но резервы для совершенствования еще тоже имеются: вслед за словом эффекты те самые знаки вопроса и выстроились. Аж в три рядка! Это означает, что у этого зелья не один, а целых три эффекта.
— Моей способности не хватает, — признался я, — только название зелья прочитать смог. Что же оно все-таки делает?
— Прибавляет три единицы выносливости. Тем, у кого нет этой Дополнительной Характеристики, открывает ее. А еще дает развиваемый навык Регенерации.
Аж задохнулся от восторга! Хочу, хочу!
— И сколько вы хотите получить за это зелье? — Не знаю, удалось мне или нет сохранить безучастность в своем голосе.
— А сколько ты заплатил за свой дом? — Вопросом на вопрос ответил хитрец.
— Шестнадцать тысяч. — Признался я. А что делать, вдруг у него есть какой-нибудь навык от Системы, проверяющий ответы собеседника на правдивость. Правда, о том, что четверть суммы я выплатил не рублями, а фунтами стерлингов по курсу все же умолчал.
— Ну, вот, за десять, значит, отдам. Это, конечно, не полная цена за такую редкость, да где ж сейчас настоящих ценителей отыщешь?
— Согласен. Я покупаю ваше зелье! А… оно у вас только одно?
— Такого зелья у меня два флакончика. И еще смогу через три месяца предоставить третье. Пока оно доходит до нужной кондиции.
— Тридцать тысяч. Пересчитайте. Третье готовое зелье, пожалуйста, отдайте моему отцу.
Видели бы вы лица взрослых, ставших свидетелями нашей сделки! Даже тот же отец Семена наверняка, всего лишь хвастался перед «москвичом», да удочки закидывал, пытаясь выведать точки сбыта продукции. А тут молодой парнишка, что называется, достает из широких штанин… две цены столичного дома. И за что? За какие-то, пусть и очень редкие зелья!
Одно зелье споил отцу, он-то отлично понимал всю ценность даруемой зельем Дополнительной Характеристики. Сам же про нее мне рассказывал. Второй флакончик выпил сам.
Выносливость +3; получен редкий навык Регенерация.
Регенерация для бойца на фронте — первейшее дело! Правда, матери придется немного подождать. Но ей Выносливость с Регенерацией пока не так критична.
А после я наскоро попрощался с близкими мне людьми и помчался к дальнему лагерю, в направлении которого уехала та машина с транспарантом. Не люблю долгих проводов. И так Зухра чуть не упросила с собой ее взять. Еле отговорился моим поручением к ней, чтобы если ее тетка еще не продала свой дом, то чтоб Зухра свела ее с моими родителями или Ширяевыми, тут уж, как сами они решат.
Глава 19.
Не так уж и далеко те машины уехали. Всего лишь до опушки очередного близко расположенного леска. Там все те же шалаши, сплетенные из веток, и тканевые палатки для начальствующего состава рядками выстроились.
— Посторонним вход воспрещен. — Вырос на моем пути красноармеец с винтовкой.
— Так я не посторонний, — принялся разъяснять я, — я по тому объявлению, которое на одной из ваших машин было написано.
— Какое такое объявление? — Озадачился боец. Не было никакого объявления. Иди, давай себе мимо, пока не арестовал тебя как шпиона.
— Ты лучше свое начальство позови. А объявление на красном кумаче над одной из машин развевалось. — Признаться я уже и сам стал сомневаться, что на этот несчастный продукт агитационного жанра купился. Мало ли что, где не написано. На заборе вон тоже че попало пишут, а за забором обычные люди живут.
— Машуков, почему у тебя на посту посторонние? — Из близко расположенной палатки пока мы пытались друг друга убедить, вышел командир с синими шевронами на рукаве. Очередной кавалерист? К сожалению, геометрия опознавательных знаков на его рукаве мне, с моего ракурса, была непонятна, потому обратился к нему обезличенно:
— Товарищ командир, у вас на одной из машин, на которой от станции ваших бойцов везли, плакат был, призывающий боевых магов вступать в отряд товарища Блюхера.
— Это ты боевой маг, что ли? — Командир недоверчиво уставился на меня. Ну, да, внешне я пока что не очень представительно выгляжу. Хоть габариты уже взрослого бугая, но кожа на лице совсем еще юная, даже брился всего один раз, чисто на пробу. Американский станок со сменн