ую трубку? Я в технике вообще не разбираюсь. Опять: «Подними трубку!» Вот слышу невидимый голос, и все тут. Нажала трубку, она ушла внутрь, и вода перестала течь. Так бы вся вода вытекла, а людям-то надо пользоваться.
Однажды возвращалась из Москвы на колбасной электричке[23], потом на автобусе – за дефицитом ездила. Сошла с автобуса в Рогачево, дошла до леса, и тут отказали ноги. Хоть ложись и помирай. Подошла к березе, обхватила и говорю: «Милая березонька, помоги мне, дай мне сил». Закрыла глаза, отключилась от всего, забыла и о лесе, и о сумках. И тут, Оля, какая-то энергия меня наполняет, и мне все лучше и лучше. Открыла глаза – прекрасно себя чувствую. Деревья делятся силами, особенно береза, дуб и ель. Надо только попросить милосердно, от души.
В наше время модно обращаться к духовным практикам: с помощью молитв, медитаций и дыхательных техник мы учимся смотреть внутрь себя, успокаивать поток мыслей, а также осознанно и внимательно наблюдать за тем, что происходит вокруг. Именно в спокойствии и тишине получается прислушаться к своему внутреннему голосу и уловить его подсказки. Жизнь начинает меняться: удивительным образом принятое решение оказывается единственно верным, а выбранный маршрут приводит в нужное место. Вы понимаете, что оказались с правильными людьми, в правильное время и в правильном месте. А от чего-то опасного и ужасного вас, наоборот, что называется, отстраняет.
Антонина жила в деревне, работала в саду, много ходила пешком. Она не утратила связи с природой, занималась физическим трудом и развивалась духовно: этого требовала ее работа, преподавание. Вероятно, именно это позволяло ей слышать свой внутренний голос, интуицию и делать правильный выбор, заботиться о себе или обращаться за помощью.
– Три раза я пережила клиническую смерть. Первый раз – в семь лет. Заболела туберкулезом, открытая каверна[24] на правом легком между вторым и третьим позвонками. Уже лежала на смертном одре, ждали с часу на час моей смерти. Отец доски приготовил для гроба. А вот повезло. Пришел знакомый охотник, как сейчас вижу: склонился надо мной (а я уже постоянно находилась чуть ли не в коме) и говорит отцу: «Дочь-то гибнет!» Отец развел руками: «А что я могу сделать?» Я впадаю в забытье, но слышу басистый голос охотника, цепляюсь за него, выплываю как из омута. Открыла глаза, а он свежует какого-то дикого зверя. Мне так понравился этот зверь, его окрас, я прям влюбилась, но что за зверь, не знала. А вечером бабушка меня благословила и сказала: «Пей это лекарство, и ты выздоровеешь». Этим зверем был барсук, и я пила молоко с барсучьим жиром.
Через месяц я почувствовала себя лучше. Появились силы, смогла сидеть, читать, потом по дому стала ходить. Все благодаря охотнику и бабушке, она проявляла обо мне заботу. А в марте отец сделал раскладушку, и бабушка выводила меня во двор, обнажала мне спину, накрывала ее синим батистом, и через батист проникал ультрафиолет от солнечных лучей. Вылечили меня. Тогда очень многие знали, как лечиться без лекарств. Народные знахари были, не только моя бабушка. И животных лечили, и людям помогали.
В 43-м году, уже работая в школе, я почувствовала недомогание, температура поднялась. Повезли меня в Рогачево, в больницу. Врач определил воспаление легких. Тяжело я переносила лечение. Да и чем лечили? Банки, горчичники, аспирин. Я лежала в бреду. Меня направили в туберкулезный диспансер в Москву. Там сделали рентген, и он показал рубец на правом легком, между вторым и третьим позвонками. У меня до сих пор его на снимках видно. Я спросила у врача, что это, она говорит: «Вы в детстве переболели открытой формой туберкулеза». Судьба у меня такая. Выжила, никаких проявлений болезни больше не было, но я насторожилась и стала серьезнее относиться к своему здоровью.
А второй случай – сделала большой грех и до сих пор себя ругаю, раскаиваюсь. Я освободилась от третьей беременности. Устроила выкидыш. Трудное было время. Мама умерла, сидеть с ребенком и помогать некому. А без работы жить невозможно. Я освободилась, да так, что меня с 50-процентной потерей крови доставили в больницу. Врачи спасли, дважды вливали кровь.
А третий раз поехала на улицу Мира. Доехала из Рогачево на попутке, выскочила и перебегала дорогу. И в одном метре от меня пронеслась машина. Меня как будто какая-то сила схватила и отбросила в сторону. Шофер отъехал, остановился, подошел ко мне и давай меня матом ругать. Мол, по сторонам смотреть надо. Я теперь всегда, как выйду, смотрю, не едет ли машина. Я всю жизнь учусь на своих ошибках.
– К ста годам научились?
– Наверное. Но учиться лучше на положительных примерах.
– Вы как-то за собой ухаживали? Красили губы, ногти?
– Ничего не делала. Никакой косметики, кроме духов, ничего. Духи или одеколон – это обязательно. Я ведь работала с детьми, нельзя было, чтобы от меня воняло. Но нас с детства приучали следить за гигиеной. «Посеешь поступок – получишь привычку. Посеешь привычку – получишь характер. Посеешь характер – получишь судьбу»[25].
– Как считаете, счастливую жизнь прожили?
– Да. Все было: и падения, и подъемы – но я, как оловянный солдатик, всегда выходила победителем. Так и прожила.
– И что помогало?
– Я не стремилась к роскоши, у меня ее не было. Но всю жизнь первым делом – полноценное питание.
Все свое. Второе – самая необходимая одежда, приличное платье выходное. Ничего лишнего. Я все, что зарабатывала, вкладывала в дом. Так и прожила.
– А что любили поесть?
– Для меня основными всегда были ягоды и фрукты. С детства к ним приучена, у нас сад был. И до сих пор – сливы, вишни. Мне ничего не надо: ни первого, ни второго. Я наберу килограмм слив и с хлебом наемся. Не переедала никогда, потому что переедание опасно. Все хорошо в меру.
– Какого-то режима или расписания придерживались?
– Не было режима. Иной раз и всухомяточку приходилось есть.
– Вот вы сказали, что еще сто лет прожили бы. А что вам сейчас помогает просыпаться по утрам?
– Меня спрашивают: «Как вы?» Я говорю: «На фоне здоровья или на фоне быта?» На фоне быта все замечательно, всегда старалась не иметь сто рублей, а иметь сто друзей. А вот здоровье…
– Усталость от жизни наступала когда-нибудь?
– Нет, я всегда воодушевлялась общением, было настроение жить. А что делать, я одинока. Вот спасибо внучатой племяннице, не бросает меня. И здесь, в больнице, обслуживающий персонал поддерживает, а я стараюсь не вступать ни в какие дрязги.
Я очень ответственная. Однажды учитель биологии спросил, что такое растущий слой дерева. Я сказала, что растущим слоем дерева является прослойка между корой и древесиной под названием камбий. Он говорит: «Как твоя фамилия?» Отвечаю: «Ратникова». «О, ратник! Ты воин, защитник, солдат!» – и с той поры так меня стали называть все.
– Какие-то мечты у вас еще остались?
– Хочу домой.
– А кто ухаживать за вами будет?
– Некому, да. Меня правая нога беспокоит, развивается подагра. Выходит из строя потихоньку. В 2002 году я сломала лодыжку. Тройной перелом. В больницу меня доставили поздно, врач сказал: будут последствия. Вот они и начались. Болит лодыжка, коленный сустав, тазобедренный. Спасибо сестричкам, делают йодную сетку. А так передвигаюсь с помощью ходунков.
– Давление нормальное?
– Всякое бывает. Меня забрали в больницу, оттуда хотели в дом престарелых. Я сказала, что не поеду, лучше вены перережу. Говорю: «В Рогачеве есть частный пансионат, пенсии хватит. Вот и буду там, где спокойно и нервы никто не дергает». А врач отвечает: «Никуда вы не поедете, успокойтесь, а то у вас давление двести».
– Кроссворды разгадываете?
– Сама затрудняюсь, но у меня есть консультанты. Эрудиты. Энциклопедии ходячие. Еще пою.
– А что поете?
– Старинные песни. На юбилей пели «Вечер на рейде», «Катюшу», «Три танкиста» и про летчиков. Знаешь? «Первым делом, первым делом самолеты, ну а девушки, а девушки потом». Еще песни послевоенных лет пели.
– А есть песня, которую вы любили в молодости?
– В юности моей были Вадим Козин, Шаляпин, романсы. Мы как-то не особенно увлекались этими песнями. Некогда было петь. Сидела за уроками – сначала училась, потом проверяла. Я всегда хорошо училась, окончила среднюю школу только с двумя тройками: по геометрии и тригонометрии. Но я и не собиралась быть агрономом или строителем, потому к этим тройкам всерьез не относилась. В институте сдала педагогику на пять, психологию – на четыре. Старалась приобретать знания. Я старшая в семье, нас было пятеро детей. Хотела побыстрее закончить школу и институт, чтобы начать работать и зарабатывать.
Надо больше двигаться. Пешком ходить, а не на автобусе ездить. Трудиться. Труд – великий воспитатель. А сейчас молодежь не хочет трудиться.
– Это точно.
– Потому и закрываются ПТУ, а работать некому.
– Одни менеджеры вокруг.
– И никакого патриотизма. Вот вчера читала, что в школе провели опрос среди учеников – кем вы хотите быть. И все хотят быть чиновниками, силовиками и миллионерами. Вот так. У всех одна цель – деньги. А это нехорошо. Сейчас мужчины пешком не ходят, с детства ездят на автомобиле, а потом читаешь, что у большинства из них аденома простаты. Еле передвигаются. Не зря во всех школах начали перед первым уроком поднимать флаг и исполнять гимн. Хватились. А ведь войну мы выиграли за счет патриотизма. Наше поколение. Всю войну, все четыре года никакой эпидемии не было. Детей ставили на ноги, но все жили очень скромно.