вильонах киностудии «ДЕФА». В подобных высоковольтных условиях интервью приходилось осуществлять через посредников.
Сбор и подготовка материалов для книги были усеяны не только шипами. Время от времени на этом тернистом пути встречались розы, причем порой — неземной красоты. Кажется, на следующий год после Франкфурта меня угораздило в очередной раз влюбиться, в результате чего жизнь забросила на целый месяц в Италию. Незадолго до этого Илья Кормильцев помог мне организовать интервью с Бутусовым. Встреча состоялась в гостинице «Россия» — перед очередным концертом «Наутилуса» в одном из ночных клубов. Вид у Славы был традиционно невеселый, но о записях старых альбомов он рассказывал вдохновенно и с энтузиазмом. Рискну предположить, что воспоминания молодости согревали его значительно сильнее, чем мысли о предстоящем клубном выступлении.
Кормильцев во время интервью не проронил ни слова. Как выяснилось позднее, на днях он собирался лететь в Свердловск — по тем же самым причинам, по которым я — в Италию. Во всем этом была какая-то логика наоборот. В Свердловск, по идее, лететь надо было мне — делать интервью с музыкантами. А на Апеннины следовало отправиться Кормильцеву, имевшему там десятки друзей, знакомых и деловых партнеров. Но раз уж все случилось шиворот-навыворот, надо было извлечь из ситуации максимальную пользу.
Кормильцев предложил мне написать на досуге развернутый текст об истории позднего «Наутилуса». В свою очередь я попросил великого русского поэта встретиться в Свердловске с некоторыми из героев «100 магнитоальбомов». Сделка состоялась. На крыльях любви Кормильцев носился с диктофоном по плохо освещенным уральским переулкам и виртуозно пытал очумевших от такого напора свердловских рокеров. В особо сложных ситуациях Илье помогал бывший звукорежиссер, а ныне преуспевающий драматург и сценарист Леонид Порохня. Зафиксированные на пленке интервью были выше всяких похвал. В то же самое время, нежась под ласковым итальянским солнцем, я оперативно написал текст, легший в основу книги о группе «Наутилус Помпилиус». Совесть моя была чиста — работа над «100 магнитоальбомами» не останавливалась ни на секунду.
Маленькая деревушка Кравцово находится где-то в глубине Воронежской области и состоит из двадцати обветшалых деревянных домов. В этом живописном уголке в жаркие летние месяцы и совершались основные «рывки» над книгой. Природа соответствовала: лес, пруд, бескрайние поля. По вечерам можно было пить свежее парное молоко, околачивать груши или созерцать пепелище, образовавшееся на месте заботливо сожженной кем-то свинофермы.
Однако времени на подобный досуг не оставалось. С утра до вечера в избушке на курьих ножках шла работа над книгой — по 12–14 часов в сутки. Обработка интервью, обобщение архивных данных, черновые наброски очередного текста... За лето мне удавалось написать по 20–25 глав. Такая вот, хм, Болдинская осень. Несложно догадаться, что после подобных космических нагрузок вид у меня был своеобразный. Как-то раз я задумчиво пер по пересеченной местности ведра, наполненные водой из колодца. «Поэт, поэт идет», — сидя в тени перебрасывались тревожной новостью местные бабенки. И почему-то крестились.
...Как и у многих в этой стране, мой финансовый кризис грянул задолго до августа 1998 года. На текущее производство книги нужны были деньги. Выход оставался один — продать свою коллекцию компакт-дисков. О содеянном не жалею, но до сих пор мне жизненно не хватает пластинки Gavin’а Friday «Shag Tobacco» и дебютного альбома Tricky.
Ликвидация компактов не могла глобально исправить положение и одним махом убить все финансовые проблемы. Книга требовала постоянных вложений — включая ежемесячную оплату сумасшедших счетов за телефонные переговоры и поездки в другие города. Спасение пришло с неожиданной стороны. Возникший из полузабытого прошлого «Мумий Тролль» оказался для книги своеобразной палочкой-выручалочкой. Работа в должности пресс-аташе популярного коллектива давала реальную возможность ездить по стране и встречаться с множеством иногородних музыкантов, попавших на страницы «100 магнитоальбомов». Во время бесчисленных туров владивостокских «шамамаманов» мне удавалось органично совмещать приятное с полезным, делая для книги многие десятки нужных и полезных интервью. Питер, Киев, Харьков, Рига, Таллин, Калининград, Дальний Восток — этапы боевого пути...
О том, какую он совершил ошибку, дав согласие работать над книгой, Волков догадался довольно скоро. Поток поступающей информации был настолько мощным и беспрерывным, что готовые главы приходилось переделывать не раз, не два и не три. Подобное патологическое стремление автора к бесконечным улучшениям мог вынести только человек с железными нервами. В очередном испытании на прочность аристократично воспитанный Александр Сергеевич проявил фантастическую выдержку. Что, впрочем, не мешало ему смотреть на экран компьютера исподлобья и постоянно бурчать о том, что «ни один нормальный человек подобный объем текста не осилит». Кто бы спорил... Читать куда труднее, чем писать...
Ближе к финалу случилось чудо. Волков заметно подобрел и как-то под вечер даже изрек: «Ты не поверишь, но эта книга стала мне родной. Порой даже кажется, что это я ее написал». Надо знать Волкова, чтобы понимать, чего эта фраза стоит.
Очередное воспоминание. Вернувшийся из Америки знаменитый «писатель» Саша Агеев держит в руках почти готовый макет «100 магнитоальбомов советского рока». «Я ждал эту книгу всю жизнь», — негромко произносит он...
Последние встречи, последние интервью. Их символ — высунутый язык (как у Джаггера), только вместо эротического импульса — диктофон Sony. Часть жизни длиною в пять лет. Когда была дописана последняя глава, сил прыгать до потолка уже не осталось. Опустошение, растерянность и подсознательное ощущение счастья. Все одновременно.
За несколько недель до сдачи книги в типографию мне позвонил Волков и виноватым голосом сообщил, что в его компьютере неожиданно «полетел» винчестер. Работа грозила быть отброшенной на год назад, ибо в финишной суете смакетированные главы архивировались далеко не всегда. Следующие сутки Сашка провел в поисках людей, способных восстановить информацию с наглухо «рухнувшего» хард-диска. В воспаленных мозгах участников проекта уже рисовался план международной операции по спасению магнитного слоя (через японский завод-изготовитель), однако до этого, слава богу, не дошло. Вопреки прогнозам, местные специалисты сотворили чудо и «вытянули» с того света, казалось бы, безнадежно потерянный макет. О том, что мы пережили в те дни, можно написать отдельный сюжет.
Что еще рассказать... Рассуждая методом «от противного», очень не хотелось, чтобы книжка превратилась в сборник «старые тексты о главном». Хотелось многогранности и новых ракурсов, хотелось максимально полно отразить все аспекты такого уникального явления, как магнитофонная культура в СССР. Я попытался чуть глубже, чем это принято в нашей рок-критике, покопаться в психологии творчества и раскрыть особенности создания каждого из аудиошедевров.
Задача-максимум, которая ставилась изначально, была вполне конкретной и, пожалуй, даже прикладной. Хотелось, чтобы человек, прочитавший историю создания очередного опуса, загорелся желанием прослушать альбом. И если читатель не начал этот альбом где-нибудь добывать — значит, глава написана плохо и неинтересно. Теоретически читатель был приговорен к тяжким, но сладостным мукам — искать и слушать все эти альбомы. Для расширения кругозора, для сопереживания, для утоления жажды, наконец...
Джереми Пэскал в своей «Истории рок-музыки» не без иронии заметил, что «рок-н-ролл создан не для того, чтобы о нем писали энциклопедии». И все же. Мне всегда казалось, что в работе над «100 магнитоальбомами» не стоит стесняться скрупулезности и дотошности, переизбытка деталей и подробностей. Многие почему-то считают, что определенный элемент небрежности и пофигизма в этом жанре способствует легкости восприятия. Не способствует. Я искренне старался быть противником подобной «легкости». Возможно поэтому книга и получилась такой объемной. Возможно поэтому читать ее не всегда просто. Извините.
Благодарности
Подавляющее большинство материалов этой книги основано на развернутых воспоминаниях реальных участников событий. Многие сотни часов эксклюзивных интервью составили фактологическое полотно «100 магнитоальбомов», превратив данный фолиант из сухого академичного исследования в максимально достоверный «портрет эпохи». Авторский коллектив благодарит музыкантов, звукорежиссеров, продюсеров, фотографов, художников, друзей и сочувствующих, чье живейшее участие позволило этой книге состояться:
Юрий Морозов, Александр Кутиков («Машина времени»), Евгений Маргулис («Машина времени», «Воскресение»), Алексей Романов («Воскресение»), Вячеслав Зорин («Капитальный ремонт»), Татьяна Апраксина, Александр Пантыкин («Сонанс», «Урфин Джюс»), Александр Балашов («Сонанс», «Трек»), Настя Полева («Сонанс», «Трек», «Настя»), Михаил Перов («Сонанс», «Трек»), Пеетер Малков («Пропеллер»), Геннадий Барихновский («Мифы»), Борис Гребенщиков («Аквариум»), Михаил Васильев («Аквариум»), Андрей Романов («Аквариум»), Всеволод Гаккель («Аквариум»), Петр Трощенков («Аквариум»), Александр Титов («Аквариум», «Кино»), Александр Александров («Аквариум»), Ингус Баушкениекс («Желтые почтальоны»), Владимир Назимов («Урфин Джюс», «ЧайФ»), Илья Кормильцев («Урфин Джюс», «Наутилус Помпилиус»), Александр Коротич, Сергей Сашнин, Константин Звездочетов («Мухомор»), Свен Гундлах («Мухомор»), Сергей Мироненко («Мухомор»), Сергей Рыженко («Футбол», «ДДТ»), Эдмунд Шклярский («Пикник»), Жак Волощук («Пикник»), Алексей Рыбин («Кино»), Юрий Каспарян («Кино»), Владимир Тихомиров («Кино»), Игорь Гудков, Сергей «Силя» Селюнин («Выход»), Юрий Шевчук («ДДТ»), Нияз Абдюшев («ДДТ»), Сергей Рудой («ДДТ»), Сергей Летов («ДДТ», «ДК»), Рустем Асанбаев («ДДТ»), Игорь Верещака («ДДТ»), Анатолий Войнов («ДДТ»), Юрий Лоза, Сергей Жариков («ДК»), Василий Шумов («Центр»), Алексей Локтев («Центр»), Валерий Виноградов («Центр»), Юрий Царев («Метро», «Центр»), Евгений Головин, Андрей Пастернак («Театр»), Александр Храбунов («Зоопарк»), Валерий Кириллов («Зоопарк»), Владимир Матецкий («Банановые острова»), Юрий Чернавский («Банановые острова»), Владимир Кузьмин («Банановые острова»), Юрий Китаев («Банановые острова»), Валерий Андреев («Банановы