Хотя части западного фасада добавлялись в течение всего Средневековья, самым интересным оказывается пизанский романский элемент. В глубоком атриуме входа за арками когда-то был рынок пряностей, а три яруса аркады над ним оживляют изогнутые колонны. Они водят хоровод вдоль фасада, выступая пламенным предвестником более строгой композиции Пизы. Некоторые вырезаны в виде скульптур, другие словно затянуты тканями, напоминающими главный товар Лукки, шелк. Фриз под ними изображает месяцы года с соответствующими работами. Высоко в правой части фасада — святой покровитель храма, святой Мартин, благословляет нищего. На правом портале жители Лукки «спорят с арианскими готами».
Внутри храм потрясает. Интерьеры были переделаны в XIV веке после черной смерти: старые романские аркады превратились в восьмигранные пилоны. Свод был поднят, и женская галерея, матроний, приобрела мелкие позднеготические арки, так что возраст нефа стал неопределяемым.
Почетное место занимает золотой алтарь, где находится драгоценная святыня Лукки — Святой Лик, volto sancto. Согласно преданию, когда Христа сняли с креста, оказалось, что его черты запечатлелись на деревянной перекладине. Этот крест считается точной копией того изображения, почитается жителями, и его ежегодно проносят вокруг города. Изображение выглядит византийским и датируется концом VIII века. Сень в 1484 году создал Маттео Чивитале, которому также принадлежат кафедра и чудесное скульптурное изображение святого Себастьяна за святилищем. Чивитале создал многочисленные алтари и преграды, благодаря которым собор кажется ренессансным храмом в романской оболочке.
В капеллах — картины и скульптуры, которые могли бы занимать почетное место в любой художественной галерее. Над одним из алтарей южной стороны находится буйная Тайная вечеря Тинторетто (предположительно 1518–1594). В капелле слева от алтаря — Фра Анджелико (предположительно 1395–1455), а в ризнице — чудесная Мадонна с младенцем Гирландайо (1449–1494). Также в ризнице находится надгробие Иларии дель Карретто 1406 года: она была женой тирана Лукки, Паоло Гуиниджи. Это шедевр Якопо делла Кверча, он изображает мирно спящую женщину. Символом супружеской любви служит мастиф, преданно прилегший у ее ног.
Милан
✣✣✣
Миланский собор может испугать. При первом взгляде на него дух захватывает. Готический западный фасад — это нарядный свадебный торт: его белый мрамор, сверкающий на краю городской площади, служит фоном всем миланским событиям. Этот фасад обманчив. Основные части собора перестраивались начиная с 1386 года различными мастерами: часть местными, но были и французы, и немцы, включая одного из представителей семейства Парлер, Генриха. Цель (как до этого во Флоренции) состояла в том, чтобы превзойти римский собор Святого Петра: здесь все оплачивало правящее семейство Висконти, а позже Сфорца.
Милан: готический свадебный торт
Лесная аркада Милана, облаченная в статуи
Интерьеры постепенно завершались в XV веке, однако в 1571 году клир принял решение переключиться на ренессанс — конкретно на еще не завершенном западном фасаде. Только в XVII веке началась работа над классицистическим фасадом, но и его сочли неудовлетворительным — и хотя двери и окна уже построили, было решено, что готический стиль все-таки более уместен. Затем в мае 1805 года Наполеон короновался в соборе как король Италии и приказал закончить работы. Все начали снова в 1807 году. Таким образом, западный фасад Миланского собора — это наполеоновская готика, а не средневековый проект.
В результате получилась впечатляющая мешанина из скульптур, контрфорсов, пинаклей, фронтонов — частью готических, частью классицистических. Эта композиция вызывала различную реакцию. Рёскин счел ее «мерзкой… Все на свете стили — и каждый испорчен». Теннисон писал: «О, Милан, о пенье хора / Громады окон, украшенные пламенем; / Вышина, просторы, сумрак, сияние». В 1926 году сноб Френсис Бампус сказал, что может понять, почему эта роскошь «всегда будет притягательна для толпы», но «для истинного художника… не забывшего Амьен, Бурж, Шартр и Реймс, он не может не показаться вульгарным и неудачным». Марку Твену и Генри Джеймсу собор очень понравился.
В чем критики правы — так это в том, что 2245 скульптур на фасаде не выдерживают критики. Они разрушают ощущение вертикальности, столь важное для готических фасадов, и их слишком много, чтобы оценивать каждую по отдельности. Кроме того, классические двери фасада лишаются своей упорядоченности, будучи увенчаны и окружены готическими карнизами и пинаклями.
При этом, когда я в последний раз обедал, глядя на этот реставрированный фасад, то не мог оторвать от него глаз. Крыша с щипцами охватывает две стороны гигантского филигранного треугольника. Пинакли почти нереальны в своем изобилии, особенно когда смотришь на них с крыши, на которую открыт доступ. Еще один хороший вид открывается с седьмого этажа универмага «Ринашенте» на соседней Корсо Витторио Эмануэле II. Все это фантастическое сооружение могли задумывать как подиум какого-нибудь миланского дома мод.
Интерьеры Миланского собора не менее спорны. Он колоссален: уступает размерами только собору Святого Петра и, как считается, может вместить 40 000 человек. Здесь мы сталкиваемся с иным видом вульгарности — позднеготическим. Четыре ряда массивных пилонов из желтеющего мрамора озера Маджоре нависают над нефом и приделами. Словно устыдившись своей обнаженности, колонны на третьей четверти своей высоты облеклись тремя ярусами платформ, которые разбивают их вертикальные линии скульптурными группами.
Высота свода хора сопоставима с собором Бове, на него выходит гигантское окно-розетка. Кресла покрыты ренессансной резьбой, а сбоку от них располагается самый большой орган Италии. Весь интерьер — нечто вроде величественного финала осторожного флирта с готикой, которую барочное убранство уже затмило своим стремлением в показухе.
Скульптурное изображение святого Варфоломея (1552) в пресвитерии показывает его в ужасном виде: он стоит, освежеванный заживо, с переброшенной через плечо кожей. Цель подобной мерзости мне непонятна. Приделы заполнены надгробиями миланских аристократов. Контрастом служит крипта собора, где видны остатки баптистерия, относящегося к IV веку — он один из самых древних в мире. Стены — это просто кучи обломков. Какая-то реставрация придала бы им большую осмысленность.
Модена
✣✣✣
Модена меня покорила. Город воплощает в себе campanilismo — гражданскую гордость исторического итальянского города-государства. Находясь на территории владений феррарского семейства Эсте, город на протяжении почти всей своей истории либо воевал с соседями, либо соперничал с ними великолепием своих зданий. Нам очень повезло, что в XII веке город построил себе новый собор, но затем не имел достаточно ресурсов, чтобы его «модернизировать». Таким образом, мы видим очаровательный и почти нетронутый образчик ломбардского романского стиля. Колокольня «Гирландина» — одна из самых высоких в Италии, а резьба на западном фасаде, созданная скульптором Вилиджельмо (по разным источникам, предположительно 1099–1120), может соперничать с творениями его современника-француза Жильбера из Отёна.
Собор в 1099 году начал строить архитектор Ланфранко — и это единственное известное его творение, основная часть которого была завершена в 1120-х годах. Наиболее впечатляет вид с юга, где собор выходит на Пьяцца Гранде и средневековую ратушу. Отсюда открывается боковой вид на длинный неф и приделы во всем блеске бело-розового мрамора. Декоративная аркада опоясывает собор сразу под крышей, и каждая травея размечена тонкими пилястрами, увенчанными лоджией из трех полукруглых арок. Эта аркада охватывает три портала: Княжескую дверь, Королевскую дверь и Дверь папы, создавая неотразимое стилистическое единство.
Западный фасад — образчик безупречного романского стиля, здесь главенствует розетка, установленная преемниками Ланфранко, семейством резчиков Кампионези. Романский стиль никогда не был показушным, однако следовавшие ему скульпторы очень внимательно относились к деталям. Косяки дверей в Модене образуют галерею из абстрактных и фигурных узоров. Порталы охраняют утомленные львы (некоторые из них древнеримские), на спинах которых установлены цоколи колонн.
На стенах между западными дверями закреплены четыре больших барельефа — в большинстве своем это работы Вилиджельмо. По мнению историка Анны Праш, они наглядно демонстрируют, что Вилиджельмо — «несомненно один из первых великих скульпторов романского периода». За «Рождением Евы» следуют «Первородный грех», «Изгнание из рая», Каин, убивающий Авеля, и Ной на своем ковчеге. Достопримечательность северного фасада — Рыбный портал. Внизу резвятся разнообразные чудовища, а над ними сражаются британский король Артур и его рыцари. Фасады Моденского собора можно рассматривать часами.
Модена: ломбардская благопристойность
Алтарная преграда Серафини
Интерьеры нисколько не уступают фасадам. Здесь мрамор сменяется кирпичом, но вся прелесть заключается в простоте декора. Ничем не украшенные аркады поднимаются к трифорию из арок, внутри каждой из которых — по три меньших. Очень радует сохранность первоначальных пресвитерия и апсиды, которые заполняют восточную часть собора на приподнятой над криптой площадке. Все было спроектировано мастерами де Кампионе в конце XII — начале XIII века, и более изощренных примеров романского стиля мне не попадалось.
Крипта — интимный храм внутри храма: гробница святого покровителя Модены, святого Геминиана, окружена расписанными фресками стенами. Парапет перед пресвитерием — шедевр скульптуры. Он состоит из мраморных колонн и опять-таки львов, поддерживающих пояс резных барельефов. На барельефах кафедры — евангелисты и богословы, а на самом парапете — библейские сцены. В их числе редкое Омовение ног, веселая Тайная вечеря, Поцелуй Иуды и Бичевание Христа, в котором, похоже, участвует ребенок.