Таким образом, помимо аванса в размере пятидесяти тысяч франков по «официальному» контракту за металл Эйфелевой башни Люстиг получил еще и крупную взятку. Завершив операцию, он вместе со своим секретарем Робером Турбийоном сразу отправился на железнодорожный вокзал. Когда Пуассон понял, что его обманули, аферисты уже распивали шампанское в Вене.
Сняв номер в шикарном отеле австрийской столицы, Люстиг в течение месяца просматривал французские газеты, но сообщение о мошенничестве, которым обернулась для Пуассона секретная «сделка века», так и не появилось. Значит, Пуассон решил не позориться и скрыл факт надувательства.
Люстиг вернулся в Париж и попытался повторить трюк и продать башню другому торговцу металлом. На этот раз бизнесмен оказался более сообразительным и сразу обратился в полицию. Люстигу и его компаньону пришлось спасаться бегством в Америку.
«Не могу понять так называемых порядочных людей, – говорил Люстиг, обожавший рискованные предприятия. – Их жизнь скучна и однообразна. Да и можно ли назвать их прозябание жизнью!».
Однажды Люстигу каким-то образом удалось попасть на прием к знаменитому гангстеру Аль Капоне. Виктор попросил у него в долг пятьдесят тысяч долларов, пообещав через два месяца вернуть мафиози уже не пятьдесят, а сто тысяч.
Известный своей маниакальной подозрительностью Аль Капоне, тем не менее, решил выдать «графу» деньги, не забыв предупредить, что любой, кто вздумает его обмануть, долго не проживет.
Люстиг согласно кивнул. Он положил деньги на депозитный счет в банке Чикаго, а сам отправился в Нью-Йорк, проворачивать свои делишки.
Через два месяца Люстиг вернулся в Чикаго, забрал деньги из банка вместе с набежавшими процентами и снова пришел к Капоне. «Прошу прощения, мистер Капоне, но мой план не сработал, – сказал он. – Признаю свое поражение, вот ваши деньги». С этими словами он положил на стол пятьдесят тысяч долларов.
Капоне был так поражен честностью мошенника, что тут же отсчитал ему пять тысяч долларов. Люстиг был очень тонким психологом, именно на такую реакцию мафиози он и рассчитывал.
В начале 1930-х годов Люстиг неожиданно связался с фальшивомонетчиком Уильямом Уоттсом. Они наладили производство стодолларовых банкнот. Виктор занимался их распространением. За несколько лет компаньоны изготовили фальшивок на несколько миллионов долларов. Эксперты отмечали, что поддельные банкноты были высокого качества. Но агенты ФБР все же напали на след фальшивомонетчиков, и в мае 1935 года «графа» задержали, Это был его сорок восьмой арест.
Виктор Люстиг ухитрился совершить побег из камеры предварительного заключения нью-йоркской тюрьмы Томбс. Связав девять разорванных на полосы простынь, он спустился из окна тюремного туалета. Побег произошел средь бела дня. Прохожие обратили внимание на человека, спускающегося с верхнего этажа на веревке. Люстиг по пути вниз останавливался на каждом этаже и делал вид, будто протирает оконные стекла. Оказавшись на тротуаре, он бросился бежать.
Но уже через месяц его отловили в Питтсбурге. В декабре 1935 года суд приговорил гениального афериста к двадцати годам лишения свободы – пятнадцать лет он получил за фальшивомонетничество и еще пять за побег. Отбывать наказание ему предстояло в печально знаменитой тюрьме на острове Алькатрас близ Сан-Франциско.
На свободу Виктор Люстиг больше не вышел – 11 марта 1947 года он умер от воспаления легких в тюремном госпитале города Спрингфилд и был похоронен в общей могиле.
«Античные» скульптуры Альчео Доссены
Западноевропейским королем античной фальсификации считается Альчео Дюссена, много лет поставлявший на мировой рынок поддельные древности. Однако лишь избранные переступали порог его просторной мастерской на окраине Рима.
Судьба никогда не баловала Альчео Доссену из Кремоны. Ни в ранней юности, когда он учился делать скрипки, а потом поступил подмастерьем к каменотесу, ни впоследствии, когда делал надгробия и камины. Уже в зрелом возрасте Доссена отправился в Рим, но через год началась Первая мировая война, и Альчео попал на фронт.
На Рождество 1916 года Доссена получил несколько дней отпуска. В Риме он познакомился с антикваром и ювелиром Альфреде Фазоли, который купил у него за сотню лир небольшой рельеф в стиле Возрождения. Правда, Альчео из скромности сказал, что рельеф сделал его приятель, но антиквар сразу понял, чья эта работа.
В январе 1919 года Доссена демобилизовался, и вскоре его мастерская заполнилась превосходными скульптурами, могильными барельефами, крышками «древних» саркофагов в стиле мастеров Возрождения и классической Греции. Доссена не пытался продать свои произведения, для этого он был слишком скромен. Но в один прекрасный день к нему в мастерскую заглянул старый приятель Фазоли. Осмотрев скульптуры, антиквар предложил продать несколько «этих посредственных копий» за небольшие деньги каким-нибудь простакам.
Конечно, в голове Фазоли родился совсем другой план. Он поспешил к своему приятелю Палесси, имевшему хорошие связи среди торговцев предметами искусства. Компаньоны предложили несколько статуй Доссены одному из римских музеев. На всякий случай они заявили, что сомневаются в подлинности работ. Тщательная экспертиза подтвердила – только Ренессанс, только мастера XIV или XV века могли создать подобные шедевры. Фазоли и Палесси получили кругленькую сумму, и уже на следующий день навязали Доссене кабальный контракт, по которому они получали исключительное право продажи его «посредственных копий». Скульптор получал чисто символическое вознаграждение, но он был доволен уже тем, что его труд кем-то востребован.
Легко представить, какой находкой явился Доссена для алчных антикваров. Снабжая его произведения фальшивыми сертификатами и заключениями авторитетных экспертов, они торговали ими с немалой выгодой. Уже первая статуя, которую они приобрели у Альчео за 200 лир, была перепродана ими в пятнадцать раз дороже. Всего за несколько лет Фазоли и Палесси выручили на фальшивках не менее 70 миллионов лир!
Альчео Доссена создавал скульптуры, каждая из которых становилась сенсацией. Только ни на одной из них не значилась его фамилия. Рим, Берлин, Мюнхен, Нью-Йорк, Кливленд, Бостон, музеи всех крупных городов цивилизованного мира считали за честь иметь работы Доссены, не зная не только истинного имени скульптора, но и даже не подозревая о его существовании.
Скульптура Альчео Доссены
Доссена не имел себе равных именно как фальсификатор, как мастер подделок. Врожденный дар и тонкое чутье сочетались в нем с виртуозной техникой и неистощимой изобретательностью. Как никто другой, он умел придать своим творениям поразительную патину древности, а фактуре мраморных скульптур – полную иллюзию старения. Фальсификатора мог выдать характер повреждений, слишком обдуманных и осторожных. Древние статуи часто находят без рук, ног, носа, подбородка или даже без головы. А Доссена, как и всякий мастер, дорожащий своим созданием, всегда отбивал какие-то второстепенные детали. Кроме того, сильно изуродованная скульптура могла упасть в цене. Антиквары были весьма предусмотрительны, никогда не продавая клиенту больше, чем одну работу Доссены.
Как же так получилось, что сотни экспертов в десятках стран мира не смогли распознать подделки? Причин тому множество: мрамор из римских развалин, своеобразная техника владения резцом и многое другое, однако самое главное – творения итальянца были по-настоящему гениальны.
Доссена был фальсификатором необычайно широкого диапазона. Как отмечают авторы книги о поддельных шедеврах М. Либман и Г. Островский, по всей Европе и Америке в антиквариатах, частных собраниях и музеях можно было встретить скульптуры, рожденные в мастерской Доссены. В Нью-Иоркском музее Метрополитен – прекрасная статуя коры, приписываемая греческому мастеру VI века до Р.Х.; в музее Сан-Луи – этрусская Диана, в Кливленде – архаическая Афина, в Вене – фронтонная группа из Велии, «реконструированная» известным специалистом по античному искусству Ф. Студницки, во многих иных собраниях – готические статуи в духе Джованни Пизано, десятки статуй, саркофагов и портретов, принадлежащих, якобы резцу Донателло, Верроккио, Мино да Фьозоле, Росселлино, Дезидерио да Сеттиньяно и других корифеев ренессансной пластики,
Кстати, об упомянутой выше «реконструкции» Ф. Студницки «фронтонной группы из Велии». Дело в том, что в «подлиннике» Доссены были только две фигуры, нижние основания которых он аккуратно отбил – «для древности». После того, как фронтонная «группа из Велии» приобрела мировую известность, Студницки на основании научных соображений дополнил скульптуру более чем наполовину. В частности, приделал к ней еще одну – третью фигуру.
Всю жизнь Доссена изучал наследие мастеров Ренессанса. Он боготворил итальянского живописца XIV века Симона Мартини. Альчео считал, что не было более «скульптурного» художника, и поэтому решил воплотить его работы в камне. Использовав картину Мартини «Благовещение», Доссена сделал по ней две статуи Мадонны и ангела, а Фазоли их благополучно сбыл с рук, «обогатив» попутно биографию знаменитого живописца.
Подгоняемый постоянной нуждой, Альчео трудился, не покладая рук. Подачки антикваров только поддерживали скромное существование скульптора, хотя из его мастерской выходили все новые и новые произведения. Доссена, не читавший газет и редко выходивший из мастерской, ничего не знал об успехе своих работ. Тем временем нью-йоркский «Метрополитен» за сотни тысяч покупал его «Греческую девственницу» – скульптуру под VI век до Р.Х., а Кливлендский музей – его Мадонну из дерева, приписанную Джованни Низано. Бостонский музей изящных искусств выдержал многочасовую аукционную схватку с конкурентами, чтобы стать владельцем мраморного саркофага Екатерины Сабелло, сделанного Доссеной в стиле флорентийского скульптора XV века Мино да Фьозоле. Антиквары получали сотни и сотни тысяч долларов! Кстати, когда обман наконец открылся, руководители Бостонского музея заявили, что не уберут саркофаг из экспозиции, поскольку «независимо от времени создания это – творение гениального мастера и достойно находится рядом с делами рук великих художников».