Директор вновь созданного акционерного общества доктор-инженер Майнке рассказал о ближайших планах. Нужны деньги, чтобы приобрести земельные участки, построить на них заводские корпуса, закупить оборудование для лабораторий. Со своей стороны он обязуется организовать производство таким образом, что заводы компании «ХАМАК» будут производить два с половиной миллиона каратов алмазов ежемесячно, а это значит, что чистая прибыль составит шесть миллионов марок ежемесячно.
Перспективы открывались сказочные. За несколько дней на банковский счет «ХАМАК» поступило более миллиона западногерманских марок. Богач Ганнибал фон Люттихау, вложивший в дело четверть миллиона марок, произнес здравицу в честь гениального изобретателя.
Верховный американский комиссар в Западной Германии Маклой сообщил боннскому правительству, естественно, секретно, что при искусственном производстве алмазов следует учитывать и американские интересы в этом продукте, и сообщил акционерам, что представители американских военных концернов готовы вложить в предприятие до двадцати миллионов долларов. Маклой объяснил промышленникам, что США заинтересованы в мельчайших камнях, песке, алмазной пыли, то есть скорее в отходах производства алмазов, но в большом количестве. Ведь алмазная пыль – драгоценное сырье для военной промышленности.
И в центре этой грандиозной акции находился Герман Майнке. Федеральный министр внутренних дел отдал распоряжение организовать круглосуточную охрану доктора-инженера. Специальная полицейская группа должна была охранять Майнке, чтобы его не дай бог не похитили.
Компания «ХАМАК» приступила к строительству объектов. Доктор-инженер попросил министра Эрхарда поддержать его проект и получил положительный ответ: «По Вашей просьбе подтверждаю, что, принимая во внимание важность начатой Вами организации производства, а также валютное состояние Федеративной Республики, выражаю заинтересованность в том, чтобы строительство запланированных промышленных объектов было осуществлено как можно скорее, чтобы уже в начале будущего года можно было приступить к производству. Людвиг Эрхард, министр». Федеральный министр труда Шторх получил приказ из высших инстанций позаботиться о найме четырех тысяч рабочих.
Герман Майнке скупал земельные участки, заказывал оборудование, утверждал проекты. Его ассистентка все время находилась рядом с ним. Кто-то заметил, что они даже жили в одном доме. Доктор потребовал для личных расходов шестьдесят тысяч марок из кассы компании.
Так проходили дни и недели. Компания строила производственные цеха, лаборатории и административные здания. Доктор Майнке работал без устали в своих временных лабораториях и пытался найти самый экономный способ производства алмазов. Однако, кроме успешного первого экспериментального образца, никто больше не видел ни единого алмаза. Акционеры забеспокоились. Коммерческому директору «ХАМАК» Вернеру пришлось их успокаивать: «Господа, для столь грандиозной акции необходимо время!»
Руководство фирмы основало специальный социальный фонд доктора Германа Майнке. Для рабочих и служащих будущего концерна был заказан у строительной фирмы целый поселок, который сразу же назвали именем торгового директора «ХАМАК» – «поселок Эрнста Вернера». Фирма превысила смету строительства, и финансисты вынуждены были выплатить пять, а затем еще десять миллионов марок.
Руководство компании позаботилось о квалифицированном персонале. На помощь Майнке и Эдельтраут прибыли опытные инженеры-химики, ассистенты после вузовской практики, известные ученые. Заключив выгодный контракт, к работе приступили доктора Юнгерих и Эверхайм. Через несколько дней они попросили министра Эрхарда о встрече по очень важному вопросу.
Когда пришло время их визита, секретариат вызвал консультанта – боннского профессора Стакельберга, и ученые сделали в его присутствии ошеломляющее заявление: наблюдая за работой изобретателя и беседуя с ним, они пришли к выводу, что у господина Майнке нет необходимых знаний в области химии и физики, что никакой он не доктор, не инженер. Майнке не разбирается в технологии и лабораторной практике, его опыты, проведенные для получения искусственных алмазов, не выдерживают никакой критики, по всей видимости, он – аферист.
Профессор Стакельберг, изучив все обстоятельства дела, вынужден был признать, что Майнке действительно шарлатан, а его грандиозный проект – мошенничество. Дело «ХАМАК» сразу же превратилось в аферу «ХАМАК». Портной более двух лет водил за нос выдающихся хозяйственных деятелей Федеративной Республики: министров, баронов, принцев, директоров банков и председателей правлений крупнейших концернов.
В июле 1953 года Герман Майнке предстал перед сенатом земельного суда в Бонне. Обвиненный в мошенничестве, он получил три года тюрьмы, а его жена и помощница, выдававшая себя за ассистентку и племянницу доктора, – тринадцать месяцев.
Скандал вокруг телевикторины
В середине 1950-х небывалым успехом в США пользовались телевикторины, особенно с крупными денежными призами. Это было поистине захватывающее зрелище. Победители телешоу становились настоящими звездами. А кумиром нации считался тридцатилетний Чарлз ван Дорн, улыбчивый преподаватель из Колумбийского университета.
Все началось 7 июня 1955 года, когда косметическая фирма «Ревлон» представила зрителям канала «Си-Би-Эс» новую программу – телевикторину «Цена вопроса 64 000 долларов». Ее авторы не предполагали, что их шоу в корне изменит жизнь телевидения. Впервые борьба велась за столь крупный денежный приз (по ценам 2006 года около полумиллиона долларов). Идею программы 45-летний продюсер Луис Коуэн позаимствовал из популярной радиопередачи «Играй или выбывай», где победитель получал всего 64 доллара. Не мудрствуя лукаво он увеличил джек-пот в тысячу раз.
Правила игры были простыми и понятными для всех: участник телевикторины отвечал на вопросы из различных областей знаний. За первый правильный ответ полагалась тысяча долларов, в дальнейшем призовая сумма удваивалась. Когда цена вопроса доходила до 32 тысяч долларов, участник мог прервать игру и в течение недели раздумывать, продолжить борьбу за джек-пот или, забрав деньги, прекратить выступление. Самым запоминающимся нововведением стали изолированные кабины, куда ведущий переводил участников, претендовавших на крупный выигрыш. Специально отключали вентиляцию. Лица эрудитов покрывались потом, якобы от напряжения, что фиксировалось телекамерами. Прежде чем ответить на вопрос, игрок смахивал платком капельки пота со лба. Это добавляло передаче драматизма.
Телевикторина быстро завоевала популярность среди американцев. Во время демонстрации шоу «Цена вопроса 64 000 долларов» жизнь в стране замирала. Еженедельно на студию приходило 15–20 тысяч писем с заявками на участие в телевикторине. В пик популярности шоу смотрели 50 миллионов американцев, почти треть населения США!
За шесть месяцев после появления телевикторины объем продаж продукции «Ревлон» вырос на 54 процента, а за год утроился. Цена вопроса – десятки миллионов долларов прибыли. Продюсер Луис Коуэн получил пост вице-президента фирмы «Ревлон».
В шоу пришли большие деньги. Начался хитроумный процесс манипулирования игроками. Отныне представители фирмы «Ревлон» решали, кто из участников должен продолжить игру, а от кого следует избавиться. Например, они говорили: эксперт по Линкольну слишком скучен, у него низкий рейтинг, и он «хочет» уйти. Сделать это было проще простого. Во время отбора каждому кандидату задавали более 200 вопросов, чтобы выяснить слабые и сильные стороны его знаний. Игроку с низким рейтингом подбрасывали вопрос из той области, в которой он плохо ориентировался. Участники шоу «Вопрос на 64 000 долларов» могли с полным правом говорить, что играли честно. Внешне все выглядело именно так.
Пример «Ревлона» оказался заразителен. Как грибы после дождя, появлялись на экране новые телевикторины. За короткое время их число достигло тридцати. Викторины занимали пять верхних строчек в рейтинге самых популярных телепередач. Газеты и журналы публиковали фамилии обладателей самых крупных выигрышей. Победителям завидовали, ими восхищались. Наивные американцы и не подозревали, что их обманывают самым бессовестным образом.
Вершиной надувательства можно считать телешоу «Двадцать один», продюсером которого выступила фирма «Джеритол». Эрудиты превратились в сообщников аферистов от телевидения. В «Двадцать один» соревновались между собой два игрока, и только победитель продолжал бороться за джек-пот. Кандидаты на участие в шоу проходили пробы, как актеры.
Телевикторина «Двадцать один» появилась на экране в 1956 году. Ее организаторы поначалу не собирались манипулировать игроками. Но первая передача провалилась. Скука была смертная. На следующее утро спонсор дал ясно понять, что еще один подобный провал – и передача будет закрыта. И тогда решили делать договорное шоу.
Постоянным участником телевикторины «Двадцать один» стал 29-летний Герберт Стэмпл, студент колледжа, бывший солдат. Он получал от государства скромное ежемесячное пособие в размере 160 долларов. Герберт успешно прошел тестирование, ответив за три с половиной часа на 251 вопрос из 363. Его коэффициент умственного развития IQ равнялся 170. Продюсер Дэн Энрайт попросил Стэмпла облачиться в поношенный костюм, сделать короткую стрижку. Герберт должен был изображать интеллектуала с замедленной реакцией, эдакого «тормоза». В первом же шоу Стэмпл за четыре минуты выиграл 9000 долларов и едва не сошел с ума от счастья. Дома он признался жене: «Это самые легкие деньги в моей жизни».
Герберт Стэмпл был как раз тем игроком, который мог расшевелить зрителя. Дэн Энрайт считал, что любой участник шоу должен вызывать у зрителей эмоции, причем неважно какие – отрицательные или положительные. Стэмпла публика сразу невзлюбила и от души желала ему поражения. А он, как назло, все побеждал и побеждал. Зрители называли его всезнайкой.
Перед началом каждого шоу Стэмпл заходил к Дэну Энрайту и просматривал карточки с заготовленными на вечер вопросами и ответами. Продюсер подробно инструктировал подопечного, когда ему следует сделать паузу, когда смахнуть пот со лба, в какой момент оговориться или попросить повторить вопрос. По признанию Стэмпла, для него самым трудным было следовать рекомендациям продюсера, а не запоминать ответы.