Ирвингу и Саскинду очень помогли архивы «Тайм-Лайф», газет «Лос-Анджелес таймс» и «Нью-Йорк таймс». Кроме того, Клиффорд позаимствовал из Военного архива объемистый том сенатских слушаний за 1947 год – Ховарда Хьюза тогда обвинили в невыполнении военного контракта и в подкупе чиновников из ВВС. Миллиардер произносил в свое оправдание пространные речи.
Наконец рукопись «автобиографии» была сдана на редактуру. Через несколько дней в «Макгроу-Хилл» уже никто не сомневается, что книга будет бестселлером. 7 декабря 1971 года литературный и издательский мир Запада, а также политические, журналистские и финансовые круги, были сражены сенсационной вестью от «Макгроу-Хилл»: совсем скоро выйдет в свет автобиография самого таинственного американца – Ховарда Хьюза.
Журнал «Лайф» приобрел права на серию публикаций за 250 тыс. долларов. Издательство «Делл» предложило авторам 400 тыс. долларов за право издания книги в мягкой обложке. Ирвинг превращался в самого дорогого писателя Америки.
Почти сразу несколько фирм, связанных с Ховардом Хьюзом, заявили, что автобиографии миллиардера просто не существует. Опровержение пришло слишком быстро. Однако Ирвинг отреагировал мгновенно: люди Хьюза просто не в курсе событий. Репортеры, почувствовав запах жареного, тут же подняли шумиху, зачастили на остров Ибица, в прессе замелькали фотографии Ирвинга.
И тут случилось невероятное. 14 декабря 1971 года Ховард Хьюз сам позвонил главе нью-йорского отделения «Тайм» Фрэнку Мак-Каллоку, в конце пятидесятых бравшему у него интервью, и назвал книгу Ирвинга подделкой. Журналист счел своим долгом сообщить об этом руководству издательства «Макгроу-Хилл». Ирвинг был уверен, что звонок подложный. Мак-Каллок, ознакомившись с рукописью, согласился, что в ней есть такие детали, о которых мог знать только Хьюз.
Но бомба все-таки взорвалась. Потеряв терпение, Ховард Хьюз решил положить этой авантюре конец. 7 января 1972 года впервые за четырнадцать лет он дал пресс-конференцию по телефону семи журналистам, собравшимся в Лос-Анджелесе. Ховард уведомил их, что никогда не давал Ирвингу никаких интервью, не был с ним знаком и до недавнего времени не догадывался о его существовании. Все написанное о нем Ирвингом – рассказы о его путешествиях, интимных похождениях, о дружбе с Хемингуэем, – все от «а» до «я» было выдумкой. Кроме того, он давно не покидал свою резиденцию на Багамах, а значит, не мог давать интервью в тех местах, где, как утверждает Ирвинг, проходили их тайные встречи. Пресс-конференцию миллиардера транслировали по телевидению и в радиоэфире.
Тем временем полиция Швейцарии проверила подозрительный банковский счет, открытый на имя Х.Р. Хьюза, и пришел к выводу, что счет ему не принадлежит. Чек был выписан на имя Х.Р. Хьюза, а деньги получила некая Хельга Р. Хьюз. Причем эта женщина по описаниям оказалась удивительно похожа на жену писателя Ирвинга.
Развязка истории была близка. Совершенно некстати для мошенников всплыла рукопись Ноя Дитриха. Всем было ясно, что Ирвинг многое позаимствовал из воспоминаний бухгалтера. Неугомонный журналист Мак-Каллок выяснил, что Клиффорд и вправду никогда не встречался с Хьюзом ни в Лос-Анджелесе, ни на Багамах. На самом деле писатель путешествовал в обществе любовниц. «Успех века» оказался мошенничеством. Легенда породила мистификацию.
Ирвинг понял, что отпираться дальше бесмысленно. 28 января он вместе с женой Эдит публично повинился в том, что является автором литературного подлога. «Я никогда не думал, что участвую в преступлении: для меня вся эта затея оставалась всего лишь мистификацией, – писал Ирвинг в своей книге, посвященной «Проекту “Октавио”». – Деньги являлись скорее возмещением убытков, идея почтового мошенничества и впечатляющей кражи вообще не приходила в голову, и потому моральных проблем не возникало – но чувство вины осталось».
Скандал попал на первые страницы газет. Журнал «Тайм» напечатал фотографию Ирвинга на обложке, называя его «мошенником года». Баронесса Нина ван Палландт, также посвященная в аферу, не скупилась на разоблачительные интервью. Пишущая братия дала волю буйной фантазии. Оказалось, что Ирвинг – алкоголик, домашний тиран, наркоделец, связанный с итальянской мафией. «Если бы репортеры знали, что у меня есть собака, то добавили бы к моим порокам зоофилию», – зло отреагировал писатель.
Организаторам аферы – Клиффорду Ирвингу, его жене Эдит и Дику Саскинду пришлось отвечать за свои действия перед судом. Им был предъявлен целый букет обвинений, включая подделку документов, кражу крупной суммы денег, мошенничество с использованием почты, лжесвидетельство, тайный сговор с целью обмана…
16 июня 1972 года Ирвинг был осужден на два с половиной года, из которых провел за решеткой семнадцать месяцев в трех федеральных тюрьмах. Он вышел на свободу 14 февраля 1974 года. Ричард Саскинд отсидел в тюрьме пять месяцев из шести. Эдит Ирвинг была приговорена окружным судьей к двум годам лишения свободы, но уже через два месяца вышла на свободу. Обвинения Швейцарии, выдвинутые против нее, так и не были сняты, и в марте 1973 года швейцарский трибунал в Цюрихе приговорил ее к двум годам лишения свободы. 5 мая 1974 года она была досрочно освобождена.
Скандал разросся до таких размеров, что дело для них обернулось отнюдь не самым худшим образом. Ирвинг продолжал писать книги. В «Проекте “Октавио”» он обратился к рассказу о важнейшем периоде своей жизни – о том, как готовился к афере. И если «успех столетия» оказался жульничеством, то, однако, и само жульничество стало «успехом столетия». В 1974 году супруги Ирвинги сыграли самих себя в фильме знаменитого американского режиссера Орсона Уэллса «Ф. как фальшивка».
Реклама и шумиха привели к тому, что обман, на который решился Ирвинг, стал жить своей собственной жизнью, он как бы отделился от породивших его сил. Появились книги о несостоявшейся автобиографии Хьюза: «Обман», «Кулисы аферы Хьюз – Ирвинг».
В 1999 году скандальная псевдо-автобиография Ховарда Хьюза, пролежавшая четверть века в картонной коробке, появилась в сети Интернет. Компания Хьюза «Розмонт» пыталась запретить публикацию, но апелляционный суд решил дело в пользу Клиффорда Ирвинга. И вот парадокс: многие выдуманные Ирвингом и Саскиндом подробности жизни Ховарда Хьюза поразительно совпали с действительностью. Может, система Станиславского помогла?
Дело фальшивомонетчика Баранова
Королем фальшивомонетчиков Советского Союза часто называют Виктора Ивановича Баранова. Он стоит особняком среди известных в России изготовителей поддельных денег. Опытные сотрудники милиции признают, что «художников такого уровня больше нет», хотя экспертам приходится сталкиваться и с куда более совершенными фальшивками. В Центральном музее МВД даже был оборудован специальный стенд, посвященный деятельности Виктора Баранова.
Он вырос в Подмосковье, в обеспеченной семье. Мама – торговый работник, отец – сотрудник прокуратуры. В детстве Виктор с восхищением рассматривал ассигнации царской России. Ему было шестнадцать, когда семья переехала на Ставрополье. Виктор учился в художественной школе. «Во мне ведь течет кровь художника, – говорит Баранов. – Мой дядя, сгоревший на фронте в танке, был художником. И я до армии рисовал картины – “Аленушку”, “Три охотника”, выезжал на пленэр, писал с натуры». Отслужив в армии, Виктор устроился экспедитором в Ставропольский крайком партии, который возглавлял будущий президент СССР Михаил Сергеевич Горбачев.
Работа не приносила Баранову творческого удовлетворения – его незаурядные изобретательские способности не находили применения. Он предложил Комитету по изобретениям при Совете министров СССР оригинальное решение проблемы сортировки картофеля. Ему отказали под надуманным предлогом, мол, заявка оформлена неправильно. Баранов пытался внедрить на винзаводе складывающиеся ящики для перевозки стеклотары, но главный инженер отмахнулся от изобретателя, как от назойливой мухи.
Что побудило его взяться за изготовление фальшивых денег? Многие исследователи «Дела Баранова» считают, что это была жажда наживы, легкого обогащения. Сам Виктор Иванович говорит, что он хотел бросить вызов Гознаку и не собирался заваливать страну фальшивками.
Из показаний Баранова: «Поначалу я решил проникнуть в тайну печати – как высокой, так и глубокой. Я пошел в краевую библиотеку им. М.Ю. Лермонтова, где был записан, и начал брать для чтения, вернее, для просмотра, различные книги по полиграфии. Но ничего нужного для себя не нашел. Потом мне в руки попала книга “Занимательная гальванотехника”. В этой книге было сделано описание светочувствительн ого раствора. Это было примерно в 1971 году. По роду работы мне приходилось бывать в типографии издательства газеты “Ставропольская правда”, там я имел возможность увидать клише высокой печати. Бывая в типографии, я начал собирать там различную бумагу, считая, что она может служить образцами для исследования. Я понимал, что примитивный подход к решению этой проблемы результатов не даст. Поэтому я вскоре выехал в Москву в Библиотеку им. Ленина для изучения полиграфической литературы».
Баранов оборудовал мастерскую в сарае рядом со своим домом. Он понимал, какую сложную задачу поставил перед собой. Но смекалки ему было не занимать. К примеру, печатные формы он пытался выгравировать с помощью… стоматологической бормашины.
Работа была в самом разгаре, когда Баранова вдруг вызвали в милицию! Неужели разоблачен?
Баранов пришел в Ставропольское УВД в ожидании худшего. Но волновался он напрасно. Начальник отдела кадров предложил ему возить генерала, начальника УВД Ставропольского края. Баранов в то время работал шофером на автобазе Ставропольского крайкома КПСС, в числе его ответственных «клиентов» был и первый секретарь Михаил Горбачев. Виктор Иванович от лестного предложения отказался.
После визита в милицию Баранов понял, что его замкнутый образ жизни может вызвать подозрение у товарищей. Он стал чаще бывать с друзьями, больше отдыхать.