зненно, проявив способности талантливого полководца. Решившись на отход и занятие выгодной в стратегическом смысле Пальцигской позиции, он ни на минуту не сомневался в правильности выбранного им решения. Он прекрасно сумел использовать условия местности, чем обеспечил скрытый переход вверенного ему войска, и принял все меры предосторожности для обеспечения его безопасности. Он руководствовался не рутинными правилами, а исключительно здравым смыслом и требованиями обстановки, проявил хладнокровие и точный тактический расчет.
Однако эта победа не только не была оценена в Петербурге должным образом как личная заслуга главнокомандующего, но даже не прибавила ему доверия со стороны двора.
Австрийцы так и не соединились с русской армией, и вопреки плану кампании, Салтыков стал подумывать о соединении со шведами, о нападении на Берлин через Франкфурт и о том, чтобы перенести театр военных действий из Силезии, на которой настаивали австрийцы, ближе к Восточной Пруссии, завоеванной русскими войсками.
Он уже отправил во Франкфурт отряд генерала Вильбоа и сам 21 июля выступил туда же. После занятия Франкфурта русским авангардом через 3 дня туда прибыл 20-тысячный австрийский отряд генерала Лаудона, а затем и главные силы Салтыкова.
30 июля русские разъезды донесли, что прусские войска наводят мосты у Лебуса. Поняв, что перед ним главные силы Фридриха II, Салтыков решил принять сражение.
22 июля (1 августа) 1759 года у местечка Кунерсдорф Салтыков сосредоточил всю свою 40-тысячную армию при 200 орудиях. Здесь же был готов действовать и корпус Лаудона, располагающий 48 орудиями.
30–31 августа армия Фридриха II в составе 48 тысяч человек и около 200 орудий переправилась севернее Франкфурта на восточный берег Одера. Фридрих II решил обойти русскую позицию с востока и нанести удар с тыла. Своевременно обнаружив обход, Салтыков перестроил оборону фронтом на восток, юго-восток и юг, расположив войска в линейном порядке и выделив резерв. Таким образом Фридриху II пришлось атаковать не тыл, а левый фланг русских войск.
Утром следующего дня противник начал артиллерийский обстрел русских позиций, а около полудня перешел в атаку против их левого фланга. После упорного боя и частых контратак русским войскам удалось приостановить наступление пруссаков западнее Мюльберга. Салтыков, усилив войска центра, отразил в упорном бою атаки противника, нанеся ему большие потери.
Тогда Фридрих II ввел в сражение свой последний резерв – лучшую в то время в Западной Европе конницу генерала Зейдлица, но и она была разбита войсками под командованием графа Румянцева.
После этого Салтыков перешел в решительную контратаку, которая закончилась полным разгромом прусских войск. От 48-тысячной армии у Фридриха II осталось лишь 3 тысячи человек, а разбежавшиеся остатки прусских войск спаслись лишь потому, что их преследование не было доведено до конца австрийской и русской кавалерией.
За победу при Кунерсдорфе Салтыков был удостоен звания генерал-фельдмаршала и славы победителя непобедимого Фридриха II.
После своих двух побед он был убежден, что теперь очередь действовать против Фридриха II за Дауном и что русская армия не должна была выносить на своих плечах всю тяжесть войны.
11 августа в Губене состоялось свидание обоих главнокомандующих. Было решено оставаться на прежних позициях до взятия Франкфурта, а затем совместно двигаться в Верхнюю Силезию.
Однако действия прусских войск в тылу австрийской армии вынудили главнокомандующего Дауна двинуться за пруссаками в Саксонию. Оставив Салтыкову только 12 тысяч человек для помощи в осаде Глогау, хотя по договору осада должна была проводиться общими усилиями, Даун поставил Салтыкова в весьма трудное положение.
Этим воспользовался Фридрих II, а чтобы предупредить русские войска. У Глогау, он быстрым маршем двинулся вперед и 24 сентября достиг Одера раньше Салтыкова. Он был готов принять сражение со своей 20-тысячной армией против 50-тысячной союзной армии, но 12 сентября на русском военном совете Салтыков, принимая во внимание как неисполнение австрийцами своих обязательств по продовольствию русской армии, так и полный недостаток артиллерийских припасов, решил перевести всю армию на правый берег Одера.
В середине декабря, расположив свою армию по квартирам на Нижней Висле, он отправился в Петербург для участия в заседаниях конференции по составлению плана кампании 1760 года. Петр Семенович хотел вести самостоятельные военные действия независимо от австрийцев, но постоянно встречал препятствия как со стороны конфедерации, так и со стороны союзников.
Вернувшись к армии в начале 1760 года, он решил, насколько возможно, беречь ее, избегая всяких решительных действий против прусских войск, чтобы не играть на руку союзникам, имевшим цель возложить главную тяжесть войны на русские войска, а самим действовать в зависимости от обстоятельств. До августа Петр Семенович руководил войсками, но затем из-за болезни, видимо сказались тяжесть последних сражений и нервные переживания, он сдает командование армией графу Фермору.
19 октября он уехал в Познань. В армию Салтыков вернулся только в январе 1762 года, когда вступивший на престол Петр III вновь назначил его главнокомандующим. Однако военные действия прекратились, и Салтыков почти не принимал участия в командовании разбросанной отдельными отрядами русской армии.
17 августа он выехал обратно в Петербург, где был встречен императрицей Екатериной II, только что воцарившейся на престоле. В день коронации он был пожалован шпагой, осыпанной бриллиантами.
В 1764 году Салтыков был назначен генерал-губернатором Москвы и сенатором. В его распоряжении были войска московского гарнизона, что помогало ему справляться с многочисленными разбоями и грабежами.
В конце 1770 года в Москве вспыхнула эпидемия чумы. На все просьбы Салтыкова разрешить свезти больных в ближайшие монастыри Екатерина II отвечала отказом. По ее приказу Москва была окружена карантинной линией – ни в город, ни из города нельзя было ни въехать, ни выехать. Тем самым город обрекался на гибель.
И Салтыков не стал исполнять приказов императрицы, что было воспринято как неумение и неспособность одряхлевшего главнокомандующего действовать сообразно обстоятельствам, и большая часть его обязанностей была возложена на генерал-поручика П.Д. Еропкина, который также не смог справиться с положением.
Эпидемия развивалась все сильнее, в сентябре смертность дошла до 900 человек в день. В городе стал ощущаться недостаток предметов первой необходимости, население охватила паника.
14 сентября, когда Салтыков выехал отдохнуть в свое подмосковное имение Марфино, в городе начался «чумной бунт». Лишь только после убийства архиепископа Амвросия Еропкин донес о бунте Салтыкову, тот сразу приехал в Москву. Ему удалось с помощью Великолукского пехотного полка, выведенного на Красную площадь, восстановить порядок.
Однако, узнав о «чумном бунте», императрица обвинила во всем Салтыкова и отправила его отдыхать в деревню. Ему на смену в Москву прибыл князь Орлов.
Салтыков просил об отставке, которую не замедлил получить. После этого он прожил недолго. 26 декабря 1772 года (по новому стилю – 6 января 1773 года) в возрасте 74 лет Петр Семенович Салтыков скончался в подмосковном имении Марфино.
АНТИОХ ДМИТРИЕВИЧ КАНТЕМИР(1708—1744)Князь, русский поэт-сатирик, дипломат.
В 1540 году на молдавских землях поселился и принял крещение богатый татарин по имени хан Темир. Он и положил начало известному роду Кантемиров – так на местном языке было трансформировано его имя. Кантемиры приняли княжеский титул, и их право на него никто не оспаривал. Они стали считаться природными князьями и пользовались большим авторитетом среди местного общества.
В ту пору Молдавия и Валахия входили в территорию Османской империи. В XVII веке самым прославленным представителем князей Кантемиров стал Константин Федорович. Отец его был убит османами, а сам он бежал в Польшу и поступил на службу в польское войско. Сначала он служил королю Владиславу IV, а затем Яну Казимиру. В дальнейшем Константин Федорович Кантемир перешел на службу в Валахию, потом в Молдавию и стал воевать уже против поляков. В 1672 году он спас гарем султана Магомета IV, которым чуть не завладели поляки во время битвы под Хотином. В награду за этот подвиг султан назначил Кантемира молдавским господарем. Константин Федорович женился на дочери валашского господаря Гики – Анастасии, и этот брак принес ему двоих сыновей – Антиоха и Дмитрия. По обычаю, господарь подвластного султану княжества отправлял в Стамбул одного из сыновей в качестве почетного заложника, что не мешало последнему вести вдали от родины привычную жизнь аристократа. К султану был отправлен старший Антиох, а в 1687 году его сменил Дмитрий.
Живя у султана, Дмитрий использовал представившуюся ему возможность для занятий историей и изучения языков. Он также знакомился с жизнью и бытом местного населения и занимался музыкой. Три года он провел в Стамбуле, а затем вернулся к отцу в Яссы. В 1693 году Константин Федорович скончался, и по единодушному решению молдавским господарем был избран Дмитрий, находившийся при отце в последние дни. Но султан не подтвердил избрание Дмитрия, и ему, потерявшему отца и лишенному княжества, пришлось переехать в Стамбул по требованию султана. Здесь Дмитрий продолжил занятия наукой и музыкой, а благодаря своему веселому нраву и общительности он очень быстро стал душою местного общества. Он знал турецкий, персидский и арабский языки, а затем овладел еще греческим и итальянским. Научные труды и исследования Дмитрий Константинович писал на латыни. Через три года он женился на Кассандре – дочери валашского князя Сербана, семья которого происходила из древнего греческого рода Кантакузинов. Дмитрий и Кассандра жили в добром согласии, а брак принес им и большое потомство – дочерей Смарагду и Марию и сыновей – Матвея, К