князь великий напал первым в сторожевых полках на поганого царя Теляка» (15, 131). Начало битвы ярко и красочно описано в «Сказании о Мамаевом побоище»: «И сошлись грозно обе силы великие, твердо сражаясь, жестоко друг друга уничтожая, испускали дух не только от оружия, но и от ужасной тесноты – под конскими копытами, ибо невозможно было вместиться всем на том поле Куликове: было поле то тесное между Доном и Мечею» (110, 179). Автор «Сказания» недаром обратил внимание на «ужасную тесноту». Действительно, от истоков реки Смолки, притока Дона, до истоков Нижнего Дубика, притока Непрядвы, будет около 4 км (123, 240). Поэтому боевой порядок русских полков был очень плотным. Похожая ситуация сложилась и у ордынцев: не имеющим возможности охватить фланги противника степнякам в буквальном смысле слова пришлось выдавливать вражеское войско с позиций. Отсюда и «теснота ужасная». После короткого боя Дмитрий Иванович вышел из рукопашной схватки: «Однако вскоре после того отъехал князь в великий полк» (15, 131). Великий князь по-прежнему оставался командующим ратью, ему было необходимо оценить обстановку и отдать соответствующие распоряжения. В летописях и памятниках Куликовского цикла практически нет информации о том, как проходило сражение с тактической точки зрения, где противники наносили друг другу удары и как их парировали. Эти сведения присутствуют в труде В.Н. Татищева, вопрос в том, насколько они достоверны. По крайней мере, имена командующих полками князей и воевод, Василий Никитич путает. На основании текста «Сказания» можно сделать вывод, что передовой полк был разбит, ордынцы ударили по большому полку и несколько раз прорывались в глубину боевых порядков русских войск: «Много раз стяги великого князя подсекали, но не истребили их Божьею милостью, они еще больше утвердились» (110, 179). В бою под стягом был убит Михаил Бренок. В этот критический момент многие русские ратники не выдержали вражеских атак, оставили позиции и обратились в бегство. В Московском летописном своде конца XV в. об этом говорится следующим образом: «Мнози же небывалци Москвичи видевше, то устрашишася и живота отчаяшася, тако же и сынове Агарини мнози на беге обратишася от клича великого и зряще злаго убииства» (80, 204). Летописец подразумевает, что ополченцы были не трусы, а просто не имеющие боевого опыта люди. Многие из них понятия не имели о ратном деле, но в трудный для своей земли час посчитали невозможным отсиживаться дома и пошли защищать Родину. Это были не воины-профессионалы, а ремесленники, торговцы, мастеровые, крестьяне. Несмотря на охватившую ратников панику, воеводам удалось восстановить положение, большой полк устоял под ордынским натиском. Что касается действий полков правой и левой руки, о них мы знаем только из труда В.Н. Татищева. По его информации, полк правой руки успешно отразил все атаки ордынской конницы, но в контрнаступление не пошел. Судя по всему, Андрей Ростовский и Андрей Стародубский опасались появления разрыва в боевых порядках на стыке с большим полком. Действия полка левой руки и засадного полка Татищев излагает следующим образом: «Когда же татары начали левую руку князей белозерских одолевать и миновали дубраву, там где стояли князь Владимир Андреевич и воевода литовский Дмитрий Волынец с засадою, те, увидев сие, ударили со стороны и в тыл татарам» (159, 163). Автор «Сказания» про полк левой руки ничего не пишет, он лишь отмечает, что «Поганые же стали одолевать, а христианские полки поредели – уже мало христиан, а все поганые» (110, 179). Внимание автора целиком сосредоточено на действиях засадного полка. И здесь он делает важное замечание: «Это мы слышали от верного очевидца, который находился в полку Владимира Андреевича» (110, 179). Воевода Дмитрий Боброк и князь Владимир Серпуховский ударили по ордынцам, когда «наступил восьмой час дня, когда ветер южный потянул из-за спины нам» (110, 181). Данная информация совпадает с летописным свидетельством о том, что битва продолжалась три часа: «бились они, от шестого часа до девятого» (15, 131). Согласно исследованиям академика Л.В. Черепнина, сражение началась в 10 ч.35 мин. и закончилась в 13 ч.35 мин. согласно современному отсчету времени. Соответственно, атака засадного полка произошла в 12 ч.35 мин (167, 50). Если исходить из местоположения Зеленой дубравы, удар был нанесен во фланг ордынцам, оттеснившим к Непрядве поле левой руки. Ввод в бой свежих русских сил переломил ход сражения. Воспользовавшись ослаблением ордынского натиска, перешёл в контратаку большой полк, Андрей Ростовский и Андрей Стародубский повели в наступление полк правой руки. Степняки оказались между молотом и наковальней, Мамай уже не мог изменить ситуацию на поле боя. Беклярбек бежал, следом за ним побежало всё войско. Русская конница преследовала разгромленного врага до реки Мечи (Красивая Меча), где находился лагерь Мамая. Это около 50 км. Множество степняков утонуло в реке, немало ордынцев погибло на берегу, вражеский лагерь был захвачен победителями. Раненого Дмитрия Ивановича нашли без сознания под срубленной березой недалеко от Зеленой дубравы, великий князь сел на коня и стал объезжать поле битвы.
Достоверная информация о русских и ордынских потерях в битве на Дону, в письменных источниках отсутствует. Летописцы, назвав фантастические цифры о количестве участвовавших в битве войск, приводят фантастические данные о потерях: «И паде великого князя силы 250 000, а татарская и числа несть, по намеком с четверо» (92, 76). В «Сказании о Мамаевом побоище» боярин Михаил Александрович докладывает великому князю: «Нет у нас, государь, сорока бояр московских, да двенадцати князей белозерских, да тринадцати бояр – посадников новгородских, да пятидесяти бояр Новгорода Нижнего, да сорока бояр серпуховских, да двадцати бояр переяславских, да двадцати пяти бояр костромских, да тридцати пяти бояр владимирских, да пятидесяти бояр суздальских, да сорока бояр муромских, да тридцати трех бояр ростовских, да двадцати бояр дмитровских, да семидесяти бояр можайских, да шестидесяти бояр звенигородских, да пятнадцати бояр угличских, да двадцати бояр галичских, а младшим дружинникам и счета нет; погибло у нас дружины всей двести пятьдесят тысяч и три тысячи, а осталось у нас дружины пятьдесят тысяч» (29, 275–276). Сведения о погибших боярах из Новгорода Великого явно недостоверны, полки из этого города в битве на Дону участия не принимали. В летописях конкретно указаны только потери среди высшего командного состава русской рати: «Тогда же на том побоище были убиты в схватке: князь Федор Романович Белозерский и сын его Иван, князь Федор Тарусский, брат его Мстислав[7], князь Дмитрий Монастырев, Семен Михайлович, Микула Васильев, сын тысяцкого, Михаил Иванов Акинфович, Иван Александрович, Андрей Серкизов, Тимофей Васильевич Акатьевич, именуемый Волуй, Михаиле Бренков, Лев Морозов, Семен Меликов, Дмитрий Мининич, Александр Пересвет, бывший прежде боярином брянским, и иные многие, имена которых не записаны в книгах сих. Здесь же названы только князья и воеводы, и знатных и старейших бояр имена, а прочих бояр и слуг опустил я имена и не написал из-за множества имен, так как число их слишком велико для меня, ибо многие в той битве убиты были» (15, 133). Но и здесь присутствует некоторая путаница, князь Дмитрий Монастырев погиб в сражении на реке Воже и не мог принимать участия в Куликовской битве. Исследователи так и не пришли к единому мнению о потерях русской рати. Цифры называются самые разные – от половины до трети от общего количества воинов. В любом случае, они были очень велики. Согласно легендам и преданьям, захоронения воинов, павших в Донском побоище, находятся у села Монастырщино Тульской области, на Федосьиной горке в Епифани, в Спасо-Андрониковом монастыре в Москве, у церкви Рождества Пресвятой Богородицы в Старом Симонове и Храма Всех Святых на Кулишках. Что касается войска Мамая, то оно перестало существовать.
Значение битвы на Дону велико. Ягайло находился всего в одном переходе от Куликова поля, но узнав о разгроме Мамая, развернул войска и ушел в Литву. Золотой Орде был нанесен сильнейший удар, Москва окончательно утвердилась как главный политический центр Северо-Восточной Руси. Но не это было главным итогом победы. Русские воины спасли свою землю от нашествия, по своим масштабам сравнимого с монгольскими вторжениями XIII в. Московский князь Дмитрий получил прозвище Донской.
71. Оборона Москвы (23–26 августа 1382)
После поражения на Куликовом поле Мамай погиб в борьбе с ханом Синей Орды Тохтамышем. В отличие от Мамая, Тохтамыш был прямым потомком Чингисхана, что делало его воцарение легитимным и законным. Впервые за много лет Золотая Орда объединилась под властью одного правителя, в руках Тохтамыша сосредоточились огромные ресурсы. Новый хан не выказал враждебности к Дмитрию Ивановичу и в конце осени 1380 г. отправил в Москву посольство с извещением о своем воцарении в Орде. Аналогичные делегации были направлены к другим князьям Северо-Восточной Руси. Ханских посланцев принимали как дорогих гостей, с великой честью и богатыми дарами. Зимой и весной следующего года князья отправили в Орду свои послов с «поминками» для Тохтамыша. Что касается Дмитрия Московского, то его люди уехали к хану ещё 29 октября 1380 г. Мы не знаем, о чем велись переговоры, можно предположить, что речь шла о выплате дани. Дмитрий Иванович понимал, что его отказ возобновить выплаты может привести к новому конфликту с Ордой, и попытался сыграть на опережение. 1 ноября князья собрались на съезд и «велию любовь учиниша между собою» (62, 69). Но был ли Дмитрий Донской инициатором этого собрания и какие решения на нем были приняты, неизвестно. 14 августа 1381 г. из Орды вернулись послы московского князя «с пожалованием и многою честью» (62, 69). Данная фраза летописца ничего не объясняет, московский книжник лишь отмечает, что после приезда послов на Руси была «