м царь переправился через Двину и посетил Борисоглебский монастырь, где попал под обстрел полоцких пушек: «многие же пушечные ядра летаху на монастырь» (84, 310). По приказу царя стрельцы заняли позиции в березняке на берегу Двины и открыли огонь по городу. По Полоцку ударили пушки и нанесли большой урон защитникам города. Была налажена дальняя разведка и караульная служба, чтобы перехватывать литовских лазутчиков.
1 февраля Иван IV приказал изготавливать осадные туры, в этот же день стрельцы Василия Пивова и Ивана Мячкова окопались на острове посередине Двины и открыли огонь по городу. 2 февраля Иван Васильевич устроил смотр войскам, объехал с воеводами Полоцк и изучил городские укрепления. Из-за того, что лед на реке стал неожиданно таять, царь был вынужден произвести перегруппировку полков. 4 и 5 февраля под вражеским огнем русские установили осадные туры и взяли Полоцк в тесную осаду. Ночью стрельцы Ивана Голохвастова подожгли возвышающуюся над Двиной башню и проникли в острог. Но царь не рискнул развить успех и приказал стрельцам вернуться назад, войска не были готовы к генеральному штурму. Начиная с пятого февраля, воеводы вели переговоры с полочанами о сдаче города, но без успеха. Вечером 7 февраля в царский лагерь прибыли тяжелые осадные орудия. Мощный обстрел начался на следующий день, когда со стен Полоцка открыли стрельбу по царским переговорщикам. Царские пушки били по посаду и Острожным воротам, напротив которых были возведены осадные туры. Не имя возможности удержать «великий острог», полоцкий воевода Станислав Довойна 9 февраля приказал поджечь посад и отступить в замок. Воспользовавшись суматохой, дети боярские, стрельцы и казаки ворвались на посад и вступили в бой с литовцами. На помощь им воеводы Дмитрий Хворостинин и Дмитрий Овчинин повели в атаку государев полк, «и иные головы Ляхов в остроге потоптали и в город вбили, а государевых людеи отвели здорово» (84, 310). Во время боя из посада в расположение царской рати бежало 11 600 местных жителей, «великий острог» сгорел дотла. На пожарище, напротив замковых ворот, воевода Михаил Репнин поставил большие пушки – Кашпирову, Степанову, Павлина, Орла, Медведя – и открыл огонь по замку. Пушечный наряд день и ночь бил из-за Двины и Полоты по Полоцку, стены замка были разрушены, ворота выбиты, литовские пушкари убиты. Двадцатипудовые ядра насквозь пробивали деревянные укрепления и долетали до противоположной стены. Стоял страшный грохот, «от многаго пушечнего и пищалнаго стреляния земле дрогати» (84, 311). Довойна с семьей укрылся в каменном Софийском соборе и ждал прекращения обстрела, горожане попрятались в погребах и ямах, замковая артиллерия молчала. Ночью 10 февраля литовцы в конном и пешем строю пошли на прорыв и атаковали позиции, которые защищали ратники воеводы Ивана Шереметьева Большого. Вылазка не удалась, литовцев отбросили обратно в замок. Во время боя воевода был ранен, «Ивана Шереметева в ту пору стрелили ис пушки и погладило тем ядром Ивана по уху» (84, 311). Шереметьева заменил князь Юрий Кашин. 11 февраля русские произвели перестановку тяжелых орудий и в течение двух суток непрерывно обстреливали крепость. Вечером 14 февраля стрельцы в нескольких местах подожгли городские стены, пожар быстро начал распространяться по замку. Ночью царь Иван приказал войскам готовиться к приступу, но за два часа до рассвета ему доложили, что Станислав Довойна сдает город. Литовский военачальник снял со стены знамя и отправил его государю, однако обстрел не прекратился. Рано утром 15 февраля полоцкий владыка Арсений вышел из ворот с крестным ходом, но ему было сказано, что стрельба по городу прекратится после того, как Довойна покинет замок. Пан Станислав в сопровождении шляхтичей вышел из ворот, отправился в русский лагерь и бил челом государю. Полоцк пал. В этот же день в город вошли войска Василия Серебряного и Петра Горенского, 18 февраля в Полоцк торжественно въехал Иван Васильевич. За всё время осады потери русских войск были незначительные: «Государьских же людеиот городские стрелбы бог сохранил, токмо, что ставили туры, убили пеших четырех детеи боярских молодых да голову казатскую, а стрелцов 66 человек да боярских людеи 15 человек» (84, 313). Точные потери литовцев неизвестны, летописец лишь отметил, что большое количество защитников города погибло от огня царских пушек.
Комплекс снаряжения и вооружения сына боярского XVII в.
Падение Полоцка нанесло сильнейший удар по Великому княжеству Литовскому, общая стратегическая обстановка резко изменилась в пользу Московского государства. Это был личный триумф царя как военачальника и политика, именно он возглавлял рать во время похода и осады Полоцка. Решающую роль в падении города сыграла артиллерия и мастерство русских пушкарей, продемонстрировавших высочайшее знание своего дела. Взятие Полоцка сопоставимо с взятием Казани, это был наивысший успех Ивана IV в годы Ливонской войны. Литва оказалась на грани военной катастрофы и была вынуждена заключить с Польшей Люблинскую унию, образовав единое государство, Речь Посполитую.
93. Оборона Москвы (24 мая 1571)
В конце весны 1571 г. Девлет-Гирей повел войско на Русь. Хан собрал значительные силы, он шел в поход «з двумя царевичами и со всеми своими орды, и качевными тотары, и с ногаи з большими и меньшими, и с азовскими и з белогородцкими, и с турскими людьми» (113, 237). Английский дипломат Джером Горсей пишет, что у Девлет-Гирея было 200 000 воинов, но эти данные действительности не соответствуют. Бальтазар Руссов приводит более достоверные цифры, определяя численность крымской орды в 40 000 человек (107, 204). Отправляясь в набег, хан исходил из того, что войска Ивана IV задействованы в Ливонии и южная граница будет слабо защищена. Однако в Москве своевременно узнали о походе Девлет-Гирея и приняли необходимые меры предосторожности. Русская рать заняла позиции на берегу Оки, её численность Горсей определяет в 100 000 воинов (6, 56). И вновь англичанин завышает цифры, на Оке находилась рать из пяти полков. В Разрядной книге сохранилась роспись воевод по полкам: «В большом полку бояре и воеводы князь Иван Дмитриевич Бельской да Михайло Яковлевич Морозов. В правой руке бояре и воеводы князь Иван Федорович Мстиславский да Иван Васильевич Меньшой Шереметев. В передовом полку бояре и воеводы князь Михайло Иванович Воротынский да князь Петр Иванович Татев. В сторожевом полку боярин и воевода князь Иван Ондреевич Шуйский да Дмитрий Григорьевич Плещеев. В левой руке князь Иван Петрович Шуйский да князь Иван Григорьевич Щербатой» (101, 71). Вскоре из Москвы в Серпухов прибыл с опричным корпусом царь Иван. Ничего не предвещало беды, но события стали развиваться по непредусмотренному русскими воеводами сценарию. Крымчаки подошли к Туле, сожгли городские посады и устремились к Оке. Перебежчики, во главе с боярским сыном Кудеяром Тишенковым рассказали, где находятся главные силы царя, и объяснили, как обойти русские позиции на Оке. Форсировав Оку недалеко от Кром, хан повел орду к реке Угре, обходя русское войско с запада. Переправившись через Угру, Девлет-Гирей оказался в тылу русской рати и немедленно отправил конницу на Серпухов, где находился Иван Васильевич. Государь чувствовал себя в безопасности, когда ему доложили о прорыве крымчаков. Кроме отряда опричников, никаких войск в распоряжении царя не было, его застали врасплох, о чем свидетельствует запись в Разрядной книге: «И государь царь и великий князь тогды воротился из Серпухова, потому что с людьми собратца не поспел» (102). Каким был маршрут бегства Ивана Васильевича? Генрих Штаден пишет, что «великий князь вместе с воинскими людьми – опричниками – убежал в незащищенный город Ростов» (119, 106). Данная информация подтверждается записью в Разрядной книге, где говорится, что государь пересидел нашествие в Ростове Великом: «А царь и великий князь Иван Васильевич всея Русии в те поры был в Ростове» (101, 71). Иначе изображена ситуация в Пискаревском летописце: «А царь и великий князь Иван Васильевич пошол был в Серпухов да услышал, что царь прииде к Оке реке, и он побежал в Слободу, а ехал на Бронницы да в Слободу, а и[з] Слободы побежал был в Кирилов» (89, 191). Здесь ясно говорится, что государь укрылся в Кирилло-Белозерском монастыре. Свою версию излагает Джером Горсей: «когда враг приблизился к великому городу Москве, русский царь бежал в день Вознесения с двумя своими сыновьями, богатствами, двором, слугами и личной охраной в 20 тысяч стрельцов (gunnors) к укрепленному Троицкому монастырю [находившемуся] в 60 милях [от Москвы]… Русский царь бежал все дальше со своими сыновьями и богатством, направляясь к большому городу Вологде (Vologdae), где он считал себя в безопасности, находясь в 500 милях от врага» (6, 56–57). Насчёт 20 000 стрельцов Горсей явно погорячился, в лучшем случае с царем была половина опричного корпуса. Узнав о прорыве крымчаков, Иван Васильевич бежал в Москву, оттуда в Троице-Сергиев монастырь, затем объявился в Ростове. Побывал ли царь в Вологде и Кирилло-Белозерском монастыре, неясно.
Когда Девлет-Гирею стала ясна общая стратегическая ситуация, он приказал орде идти на Москву, к этому его побуждали и русские перебежчики. Поскольку Иван Васильевич бежал в Ростов, ответственность за оборону столицы легла на воевод. Вопрос заключался в том, кто раньше подойдет к Москве – царская рать или крымская конница. В этой сумасшедшей гонке выиграли русские, им удалось опередить крымчаков и 23 мая в среду полки вошли в Москву. Ситуация складывалась так, что сражаться с Девлет-Гиреем приходилось на окраинах столицы. Русская рать прикрыла Замоскворечье, полки заняли позиции прямо на московских улицах. В Разрядной книге сохранилась подробная роспись боевых порядков русской рати: «И князь Иван Дмитреевичь Бельской да Михайло Яковлевичь Морозов стояли на Большой на Варламской улице. Правая рука князь Иван Федорович Мстисловской да Иван Меньшой Васильевичь Шереметев вь Якимовской улице. Передовой полк князь Михайло Ивановичь Воротынской да князь Петр Иванович Татев стояли на Тоганском лугу против Крутицы. А опришнинской розряд стоял князь Василей Ивановичь Темкин Ростовской за Неглинною