Альфанд положил документ, как говорится, «под сукно», а сам Эйфель ответил на нападки в интервью газете «Тан» с большим достоинством. А тем временем работы на площади Марсова поля уже начались. Во время закладки фундамента было проведено заглубление до 5 метров ниже уровня Сены, в котлованы были уложены блоки 10-метровой толщины, ибо для безусловной гарантии устойчивости нельзя было пренебрегать ничем. В каждый из четырех фундаментов для башенных ног были вмонтированы гидравлические прессы грузоподъемностью до 800 тонн. Они предназначались для точной регулировки вертикальности башни, проектный вес которой составлял 5000 тонн.
Для сборки башни потребовалось 12 000 составных элементов. Она имела три платформы, расположенные соответственно на высоте 60, 140 и 275 метров и обслуживающиеся пятью вместительными лифтами. Четыре лифта внутри ног поднимаются до второй платформы, пятый ходит от второй до третьей платформы. Первоначально лифты были гидравлическими, но уже в начале XX века их электрифицировали.
Несмотря на большое отверстие в середине, первая платформа имеет более 4000 квадратных метров полезной площади, площадь второй платформы – 1400 квадратных метров. Третья площадка представляет собой квадрат со сторонами по 18 метров. Она состоит из двух этажей – застекленного и открытого. Самый верхний отрезок башни (примерно 50 метров) – с третьей платформой и маяком – кажется вроде бы совсем маленьким. Но если его поставить самостоятельно где-нибудь в центре города, он предстанет весьма внушительной вышкой-башней. Над третьей платформой находится небольшая лаборатория (предназначалась лично для Эйфеля), еще выше – галерея-балкончик, под которым находится фонарь маяка.
На первоначальных эскизах башни Эйфель там и сям помещал статуи и фигурные украшения для платформ, но потом рисунки башни освобождались от этих излишеств. В осуществленном варианте от них остались только декоративные арки над четырьмя проемами основной пирамиды.
Прошли годы, давно миновали и забылись страхи творческой интеллигенции. Даже знаменитый писатель Ги де Мопассан, один из самых рьяных противников башни, нашел потом довольно-таки оригинальный способ прятаться от «безобразного скелета»: писатель обедал в ресторане на... самой башне. «Это единственное место в Париже, где я не вижу ее», – говорил он.
Со временем к башне не только привыкли, но даже привязались и полюбили ее, хотя судьба творения Эйфеля не раз висела на волоске. В 900-х годах прошлого века дело уже почти дошло до демонтажа, и спасло башню только появление радио. Она стала опорой антенн для радиовещания, потом телевидения и радарной службы.
«Железное чудо» прославляли на своих полотнах такие художники, как П. Пикассо, А.Марке, Утрилло; ее воспевали поэты – Аполлинер, Прево, В. Маяковский, Ж. Кокто, который назвал ее «Королевой Парижа». И она, конечно, заслужила и все эти почести, и всеобщее признание. И не только за свою красоту! Башня уже давно и щедро помогает ученым и людям самых разных профессий. Так, большие прожекторы-маяки, укрепленные на ее вершине, служат ориентиром для авиалайнеров и морских судов. Заметив их, капитаны находят потом береговые маяки, а пилоты узнают о приближении Парижа задолго до того, как увидят огни аэропорта.
На башне находится уникальная метеостанция, где ведется изучение суточных колебаний атмосферного электричества, степени загрязнения и радиации атмосферы. Отсюда во все края Франции транслирует свои программы парижское телевидение. Башню используют и городские службы: на ней установлен передатчик, который обеспечивает связь полиции и пожарных.
Спроектированные Эйфелем лифты безотказно работали полвека и внезапно сломались в июне 1940 года, когда в Париж вошли немецкие войска. В течение четырех лет, пока во французской столице оставались оккупанты, башня (к их великой досаде!) была закрыта. Специально выписанные из Берлина инженеры так и не смогли наладить работу лифтов.
Как только Париж был освобожден, старый механик лишь на полчаса спустился вниз – и подъемники, к великой радости парижан, заработали. Эйфелева башня снова стала символом Парижа, и ее первую увенчали трехцветным национальным флагом, который взвился над французской столицей 25 августа 1944 года.
Сейчас «Королева Парижа» переживает вторую молодость. Недавно были завершены работы по ее реставрации: с башни удалили пыль и лишнюю краску, накопившиеся за несколько десятилетий, сняли второстепенные конструкции. Устаревшие подъемники заменили современными скоростными лифтами. Башня сразу похудела на 1000 тонн, но от этого стала еще элегантнее и привлекательней.
Деревянное чудо в городе Верный
За историю человечества сотни раз в различных районах нашей планеты происходили землетрясения, в результате которых разрушались целые города. Потому одно из самых трудных и сложных направлений 4инженерной деятельности – возведение сооружений в сейсмоактивных районах, занимающих, кстати, две трети земной тверди.
Одним из примеров сейсмостойких сооружений является Софийский кафедральный собор в городе Верный, ныне Алматы – столица независимого Казастана. Долгое время об этом уникальном творении знали очень мало, хотя он был заложен еще в 1904 году, а освящен в 1907 году.
Природа еще в самом начале жизни грозно предупредила город Верный. В 1887 году здесь произошло два мощных подземных толчка с интервалом в 10 минут. От них пострадало 1800 кирпичных зданий, особенно со стенами из кирпича-сырца. В то же время 800 деревянных домов уцелело, в них разрушились только кирпичные печи и трубы.
Второе землетрясение, в 1911 году, оказалось еще более сильным – даже в Пулкове под Петербургом было зарегистрировано смещение почвы. Но на этот раз ни одна из деревянных построек в Верном не разрушилась. Остался цел и построенный к тому времени громадный собор, заменивший кирпичную церковь, рухнувшую при первом землетрясении. Лишь на соборных куполах от сильных колебаний погнулись металлические кресты.
Что же представляет собой собор в городе Верный? Над двускатной стропильной крышей располагаются один большой и четыре угловых купола с луковками и крестами, под ними восьмигранные приземистые барабаны с широкими прямоугольными оконными проемами. Диаметр центрального купола составляет 13 метров, маленьких угловых куполов – примерно по 6,5 метра.
По оси здания над главным входом возвышается прямоугольная колокольня. Между верхним концом креста на главном куполе и каменной плитой основания – 40,18 метра, между верхушкой колокольни и плитой – почти 45 метров (высота 15-этажного дома). Эти высоты весьма значительны для любого сооружения той поры, к тому же возведенного в отдаленной российской провинции. Из дерева было все: стропила, крыши, венцы стен – все здание целиком было выполнено из тянь-шаньской ели.
Легкие деревянные купола оснащены деревянным каркасом, чтобы с его помощью освобождаться от распорных усилий, обычно возникающих в любых сферических элементах. В Софийском соборе города Верный этот распор полностью воспринимает расположенный в нижней части куполов кессонный плоский потолок из мощных балок, пересекающихся под прямым углом.
Купола, их каркасы и кессонный потолок образуют единую замкнутую, достаточно легкую пространственную систему, опирающуюся на барабан и связанную через простенки с крышей. Благодаря этой системе купола во время землетрясения могут смещаться в ту или иную сторону, сохраняя, однако, свою сферическую форму и занимая в конце концов прежнее положение. Купольные конструкции в свою очередь тоже объединены в единую систему крышей, которая опирается на каркас всего здания.
Стены собора выполнены в виде бревенчатого сруба из еловых бревен и уложены, как в русских избах, горизонтальными венцами. Но бревна в таком положении способны выдержать лишь сжатие. Между тем собор и его довольно-таки высокая колокольня при землетрясениях должны обязательно изгибаться, а стены испытывать не только сжатие, но и растяжение, поэтому стенам нужны были дополнительные вертикальные сваи. Их и предусмотрел строитель собора А.П. Зенков, причем сразу три вида вертикальных свай.
А.П. Зенков в 1893 году с отличием окончил Николаевскую инженерную академию в Петербурге, служил в инженерных частях Омского военного округа, а в 1898 г. переехал в Верный, где принял самое деятельное участие в строительстве города. Писатель Ю.О. Домбровский, попавший в 30-е годы не по своей воле в Алма-Ату, писал потом в своих книгах, что знаменитый собор как бы висел над городом. «Высочайший, многоглавый, узорчатый, разноцветный, с хитрыми карнизами, с гофрированным железом крыш. С колокольней, лестницей – целой системой лестниц, переходов и галерей. Настоящий храм Василия Блаженного, только построенный заново пятьдесят лет тому назад уездным архитектором.
...Собор великолепен... и величествен так, как должно быть величественно всякое здание, вписанное в снега Тянь-Шаньского хребта. Своды собора распахнуты, как шатер: под ними масса южного солнца, света и тепла, оно льется прямо из окон в купола на каменные плиты пола, и, когда разблестится яркий солнечный день, белый купол кажется летящим ввысь, а стены как бы парят в белом и голубом тумане. В этом лучшем творении А.П. Зенкова столько простора, света и свободы, что кажется, будто какая-то часть земного круга покрыта куполом. Это очень южный храм, в нем все высчитано на свет и солнце.
Зенков отдал Богу то, что он много лет привык отдавать людям, – белые высокие стены, белые же своды купола, в прорезы которого видно чудесное алма-атинское небо, голубые и розовые иконы, похожие на картины».
А писал эти иконы не монах, не богомаз, а учитель рисования – художник Н.Г. Хлудов, такой же великий украшатель, как и сам строитель Зенков.
С точки зрения сейсмостойкости самой важной частью собора является его фундамент. Здание стоит на плите из бутового камня, залитого прочным известковым раствором. Наружная сторона плиты облицована гранитом, из него выложен цоколь деревянного сооружения. Тем самым собор стал весьма схож с японскими пагодами, в которых замысловатая деревянная структура установлена на каменной плите.