В том же году захват группой оппозиционеров лайнера «Санта Мария» привлек к борьбе оппозиции внимание всего мира. В 1961 году были освобождены от португальского колониального господства Гоа, Даман и Диу. Наконец, вспыхнула национально-освободительная революция в Анголе, за которой вскоре последовали Гвинея-Бисау и Мозамбик.
Вдохновлявший заговорщиков влиятельный в военных кругах бывший президент республики маршал Кравейру Лопиш в 1963 году призвал найти реалистическое решение африканской проблемы. Антисалазаровские настроения особенно усилились в армии после гоанского кризиса 1961–1962 годов, когда, отказавшись от мирного урегулирования, правительство обрекло армию на поражение, а затем возложило ответственность на ее командование и предало ряд высших офицеров военному суду.
Этого удара по их самолюбию португальские военные не простили. В те годы многие наблюдатели стали предсказывать близкий конец салазаризма.
Однако они недооценивали решимость и цепкость португальской диктатуры, которая ответила репрессиями, массовыми арестами, разгромом общественных организаций (в том числе Союза писателей). В идеологическом отношении режим никогда не был ближе к своим «истокам»: нападки на оппозиционных интеллигентов, на «международную плутократию и еврейский капитал, навязывающие деколонизацию европейским народам», носили явно фашистский характер Завязывались контакты с европейскими праворадикальными организациями.
С другой стороны, салазаризм пытался выдать свою африканскую политику за «общенациональное дело», сыграть на колониалистских предрассудках. Салазар подчеркивал, что он остается у власти только из-за африканской войны.
Португальский премьер был опытным и ловким политиком, умело лавировавшим ежду разнородными группировками правящей элиты: республиканцами и монархистами, антиклерикалами и католиками, приверженцами индустриализации и «аграриями».
В 1964–1965 годах наметился известный спад демократического движения. Основными причинами были стабилизация военного положения в Анголе, а также новый экспортный бум в колониях, приносивших португальцам немалый доход. С другой стороны, португальское правительство приняло (хотя и в урезанном виде) некоторые положения «колониальной программы» либералов. Была несколько расширена компетенция местных законодательных собраний. Всем жителям империи дали права португальских граждан. Больше внимания стало уделяться народному просвещению.
Португальские колонизаторы стремились побыстрее создать африканскую элиту, на которую моглибы опереться.
Наконец, стремясь заручиться поддержкой извне, португальское правительство отказывалось от своего традиционного «протекционизма» и предоставило иностранному капиталу значительные льготы. Тем не менее начиная с 1961 года, Португалия находилась в почти полной изоляции в ООН и других международных органах. Ухудшились отношения с США: Салазар угрожал даже покинуть НАТО и отказался продлить срок соглашения об американских военных базах на Азорских островах.
В 1968 году, после вызванного падением со стула обширного кровоизлияния в мозг, Салазара фактически отстранили от власти. Однако его престиж был настолько высок, что никто не осмеливался сообщить престарелому премьеру, уже не слишком хорошо ориентировавшемуся в окружающей действительности, что он больше не премьер. В больничной палате Салазара до самой его смерти в 1970 году устраивались фиктивные «заседания Совета министров».
Салазар мало походил на классического диктатора: он редко выступал с речами, с трудом терпел массовые шествия и демонстрации, считая подобное политической демагогией. Формально все это время он продолжал оставаться профессором в отпуске и перед началом каждого учебного года направлял ректору Коимбрского университета очередное письмо с просьбой освободить его от чтения лекций и продлить отпуск без сохранения содержания. Пережив несчастливую любовь в юности, Салазар так никогда и не женился: проблемы политического влияния родственников «вождя», остро стоявшей, к примеру, в соседней Испании, в Португалии не было.
Много написано об отсутствии в португальском фашизме культа вождя, существуют десятки легенд о «скромности», «умеренности», «аскетизме» Салазара. Действительно, Португалией управлял «простой профессор», председатель Совета министров доктор Салазар, живший уединенно и редко выступавший перед «массами». В отличие от диктаторов Италии, Германии, Испании, Салазар (по крайней мере, до 1945 года) не выдавал себя сторонником демократии, пусть даже «органической» или «регулируемой». Термин «авторитарная демократия», который использовал Муссолини, Салазар объявил неприменимым к португальскому «новому государству». Более того, он даже выражал соболезнование своим европейским коллегам, которые, хотя и правят с помощью «великолепной элиты» высших фашистских сановников, все же вынуждены «бросать кость» толпе, с помощью которой они «устанавливали свою диктатуру». Свое «Новое государство» Салазар характеризовал как «господство интеллекта», «мышления», при котором «инстинкты» (их носителями являются массы), подчинены «разуму» («образованному классу»).
ТРУХИЛЬО РАФАЭЛЬ ЛЕОНИДАС(1891–1961)
Трухильо родился 24 октября 1891 года в бедной семье. Рафаэль Леонидас не получил образования, с ранних лет зарабатывал на жизнь чем придется. Не брезговал и мелким воровством.
Вторая половина XIX века в Доминиканской Республике прошла под знаком ожесточенной борьбы различных кланов, группировок и партий за власть. В 1904 году США установили свой полный контроль над Доминиканской Республикой. В 1916 году ее оккупировала американская морская пехота. Национальная армия была распущена. Вместо нее под контролем американцев и при непосредственном участии офицерского корпуса США была создана национальная гвардия.
В эту гвардию в 1918 году и вступил Трухильо. До этого он имел среди местных жителей репутацию конокрада и контрабандиста. Место в национальной гвардии давало прежде всего определенную социальную защищенность. По словам одного американского журналиста, биографа Трухильо, «в обычные времена Трухильо, вероятно, окончил бы свое существование на виселице, или просто погиб бы как безвестный сельский бандит, но американская интервенция открыла широкие возможности именно для людей подобного рода».
Национальная гвардия под патронажем американцев занималась подавлением народных восстаний, вспыхивавших то в одном, то в другом районе. Трухильо отличался особой жестокостью, перед которой содрогались даже сослуживцы-каратели. Это не осталось незамеченным: его повысили по службе, а затем отправили на учебу в американскую военную школу.
После окончания учебы Трухильо был произведен в капитаны. В 1924 году войска США покинули Доминиканскую Республику, но на ключевых постах в государстве остались их ставленники. К этому времени полковник Трухильо занимал должность начальника штаба вооруженных сил. Когда же национальная гвардия реорганизовалась в армию, он стал ее командующим.
В 1930 году в стране состоялись выборы. В результате умелой фальсификации результатов голосования Трухильо был избран на пост президента. В стране сразу же установилась жесткая военная диктатура, вскоре превратившаяся в кровавую деспотию. Десятки тысяч недовольных его политикой были расстреляны или заключены в тюрьмы. «Эра Трухильо» продлилась до мая 1961 года. Полуграмотный полковник, а в прошлом контрабандист стал полновластным хозяином страны, получил возможность устанавливать собственные порядки.
За 31 год своего господства он четырежды переизбирался на пост президента при единодушной поддержке избирателей. В 1930–1938 и 1942–1952 годах он официально занимал этот пост, а в 1952 году номинальным президентом стал родной брат Трухильо — Эктор, но фактическим хозяином страны всегда оставался Рафаэль Леонидас, занимавший предусмотрительно пост главы вооруженных сил.
Конгресс присвоил Трухильо звания генералиссимуса, адмирала флота, титулы «Благодетель отечества», «Восстановитель независимости», «Освободитель нации», «Покровитель изящных искусств и литературы», «Первый студент», «Первый врач», «Первый доктор наук».
За многие годы неограниченной власти Трухильо превратился в самого крупного и могущественного бизнесмена Доминиканской Республики. Сбыт соли, мяса, табака, многие отрасли промышленности, значительная часть производства сахара были под его контролем. Он получал 30 миллионов долларов чистого годового дохода.
Трухильо скупил все самые лучшие земли в собственной стране, имел недвижимость за границей. Если какой-нибудь доминиканский фермер протестовал и отказывался продавать диктатору свой участок земли, то спустя несколько дней это делала его вдова.
Находясь у власти, Трухильо не забыл и о своих родственниках. Его братья, дети, дяди, племянники и другая многочисленная родня занимали в стране посты министров, послов, депутатов, а также многие другие высокие государственные должности. Трухильо имел право отстранять от должности любого чиновника, распускать конгресс и увольнять его отдельных членов, избранных народом. В личном специальном сейфе у него хранились заранее подписанные и заверенные печатью распоряжения об отставке каждого из депутатов и сенаторов, а также высших должностных лиц, в которых следовало лишь проставить дату.
Вся жизнь в стране контролировалась армией и полицией, почти половина бюджета страны расходовалась на содержание «сил порядка». «Доминиканцев сажают в тюрьмы даже за жалобы на плохую погоду», — писала в одном из своих номеров газета «Тайме». Все партии и движения были запрещены, кроме партии Трухильо «Партидо Доминикано». Человек, поступивший на государственную службу, автоматически становился членом этой партии и был обязан отчислять 10 процентов своей зарплаты в качестве партвзносов.