В Финляндии далеко не все одобряли прекращение военных действий. К давлению на Финляндию активно подключилась и Швеция, на которую в свою очередь, воздействовала Коллонтай. Последовали дальнейшие советско-финляндские переговоры в Стокгольме, а затем в Москве, 19 сентябр 1944 года соглашение о перемирии с Финляндией было подписано.
Дипломатическую службу Александра Михайловна считала неблагодарной, нудной, вроде как «плести месяцами кружева, а потом свое же правительство или правительство той страны, где работаешь, возьмет да и дернет за ниточку из-за более важных целей, и весь узор идет прахом. Начинай сначала».
В марте 1945 года министр иностранных дел Молотов сообщил телеграммой в Швецию, что за послом прилетит специальный самолет. В аэропорту «Внуково» ее встречал внук Владимир.
Александра Михайловна Коллонтай не дожила трех недель до восьмидесятилетия. Ее похоронили на «аллее дипломатов» рядом с Чичериным и Литвиновым.
ГУСТАВ ШТРЕЗЕМАН(1878–1929)
Густав Штреземан родился 10 мая 1878 года в Берлине в протестантской семье (Густав был пятым ребенком). Его отец Эрнст Штреземан владел трактиром и несколькими доходными домами. Мать семейства, Матильда, занималась домашним хозяйством.
Уже в гимназические годы Густав проявил интерес к истории и «национальной идее». Большое впечатление на юношу произвели сочинения Гете и Шиллера. Его кумирами в политике были Наполеон и Бисмарк.
Поступив в 1897 году на факультет истории и литературы Берлинского университета, он вошел в студенческий союз «Новая Германия» и вскоре стал его руководителем. После конфликта с полицейскими властями (Густав организовал возложение венка на могилу жертв революции 1848 года) Штреземан покинул Берлин и поступил в Лейпцигский университет.
Получив степень доктора философии и права, Штреземан в Дрездене занял пост синдикуса — управляющего и юрисконсульта в «Союзе немецких шоколадных фабрикантов» (1901). В обстановке экономического кризиса 1900–1903 годов Штреземан выступил на защиту среднего предпринимательства, стал сопредседателем «Союза германских промышленников».
В 1903 году он обвенчался с Кетэ Клеенфельд, дочерью принявшего христианство еврейского фабриканта средней руки. Молодая семья жила в Дрездене на скромное жалованье Густава.
Вступив в Национал-либеральную партию (1903), Штреземан завоевал расположение возглавлявшего ее Э. Бассермана. Вскоре он стал вторь лидером партии. В 1907 году Штреземан был избран в рейхстаг.
Накануне Первой мировой войны Густав поддержал агрессивные притязания Германии. Это оттолкнуло от него большинство избирателей округа, и на очередных выборах в рейхстаг (1912) они отдали предпочтение кандидату социал-демократов.
С началом Первой мировой войны Штреземан примкнул к милитаристским кругам «аннексионистов» и в 1914 году вновь стал депутатом рейхстага. Освобожденный от военной службы по состоянию здоровья (базедо болезнь), Штреземан сменил ушедшего воевать Вассермана на посту председателя фракции национал-либералов в рейхстаге.
Крах кайзеровской Германии в результате разразившейся в ноябре 1918 года революции и поражения в мировой войне потрясли Штреземана. Он не принял Ноябрьскую революцию, что, впрочем, не помешало ему поддерживать основанную ею Веймарскую республику и ее президента Ф. Эберта. В декабре 1918 года Национал-либеральная партия была преобразована в Немецкую народную партию, лидером которой Штреземан оставался до конца жизни.
В январе 1919 года его избирают депутатом Национального собрания, он становится председателем парламентской комиссии по иностранным дела В дни политических баталий вокруг подготовки и подписания Версальско мирного договора состояние здоровья Штреземана резко ухудшилось. После тяжелого сердечного приступа 5 июня 1919 года и трехмесячного лечения он возобновил публичные выступления, предпринял «ораторский марафон» по всей Германии, подвергнув резкой критике Версальский договор.
Штреземан вырабатывал свою стратегию мирной ревизии Версальского договора. «Государственный деятель, — заявлял он, — должен защищать права своего народа, если он располагает силой». При этом Штреземан назвал три признанных им главных фактора «силы»: «силу армии», «идеальную силу объединенной нации» и «силу экономики». В сложившихся обстоятельствах он призывал сделать ставку на «идеальную силу объединенной нации» под руководством либеральной буржуазии и при участии в правительстве народной партии.
Штреземан отстаивал курс на поддержку Веймарской республики, мирную ревизию Версальского договора. Он убеждал депутатов рейхстага в том, что Франция сможет добиться получения репараций не «политикой уничтожения», а «политикой соглашения».
По мнению Штреземана, интересы Германии заключались в следущем: вернуть страну к состоянию до 1914 года, сбросить финансовое бремя репараций, добиться военного паритета с Францией и Великобританией, пересмотреть вопрос о восточной границе Германии и добиться объединения (аншлюса) Австрии с Германией.
10 мая 1923 года, в день своего 45-летия, Штреземан обратился с просьбой принять его в масонскую ложу «Фридрих Великий». «Уже давно, — писал он, — я желаю установить более тесные отношения с кругом одинаково мыслящих людей, которые в наше время, разрушаемое материализмеом, суетностью и беспокойством, пытаются обрести царство всеобщей человечности, внутреннего созерцания и духовности. В немецком масонстве я надеюсь найти такое сообщество».
Летом 1923 года президент Эберт назначил Штреземана рейхсканцлером и одновременно министром иностранных дел. Но уже 23 ноября рейхстаг выразил недоверие правительству. По предложению нового рейхсканцлера, лидера партии центра В. Маркса, Штреземан остался на посту главы МИД.
В основу стратегии отношений с державами Запада Штреземан положил «политику взаимопонимания». Штреземан предложил вынести новый график репарационных платежей на рассмотрение международного арбитража, полагая, что международный форум будет не столь привередлив, как одна Франция. В результате был принят план американского банкира Чарлза Г. Дауэса, согласно которому устанавливался график платежей в ограниченных размерах в течение последующих пяти лет.
В течение этих пяти лет Германия выплатила примерно 1 миллиард долларов в виде репараций и получила около 2 миллиардов долларов в виде займов, главным образом из Соединенных Штатов. По существу, Америка оплачивала репарации Германии, а Германия использовала остаток от американских займов для модернизации собственной промышленности.
В конце 1923 года Штреземан отметил определенные успехи: «Все наши меры политического и дипломатического характера, а именно, заранее продуманное сотрудничество с обеими англосаксонскими державами, отчуждение Италии от ее соседа (Франции), а также колебания в Бельгии, создали в совокупности такую ситуацию для Франции, которую эта страна в течение продолжительного срока выдержать не сможет».
Выступая в рейхстаге 6 июня 1924 года, Штреземан призывал поддержать план Дауэса, чтобы добиться взаимопонимания с Францией, Англией и США, «перевести дело из сферы противостояния сил в сферу экономических отношений». 29 августа после бурных дебатов рейхстаг принял план Дауэса. Открылся путь к осуществлению главного замысла Штреземана в «политике взаимопонимания» — к созыву конференции по европейской безопасности.
В споре с Францией и в политике ревизии Версальского договора Штреземан мог рассчитывать на поддержку Англии и США, опасавшихся установления французской гегемонии в Европе, а также на сближение с советской Россией, что подвигало державы Запада к уступкам в ревизии Версальского договора.
Первый шаг к созыву европейского совещания по безопасности Штреземан сделал в сентябре 1924 года, когда в адресованном Совету Лиги Наций меморандуме выразил готовность Германии вступить в Лигу. 16 июня 1925 года в Берлин поступила согласованная между А. Брианом и Н. Чемберленом нота о принятии германской инициативы. Вступление Германии в Лигу Наций, считал Штреземан, не должно привести к утрате ее роли моста между Востоком и Западом. «Мы не можем, — писал он, — ни стать прикрытием Англии на континенте, как думают некоторые, ни позволить вовлечь нас в германо-русский союз. Я предостерегаю от утопии кокетства с большевизмом». Вступая в Лигу Наций, считал он, Германия не должна и «продаваться Западу».
5 октября 1925 года в швейцарском городе Локарно открылась международная конференция. Штреземан сразу заявил о невозможности участия Германии в блокаде и тем более в войне против России. Бриан и Чемберлен согласились с его доводами. Менее успешными для немецкого дипломата были дебаты на заседании 8 октября. Его предложение снять с Германии ответственность за минувшую войну было отвергнуто. Была также отклонена его инициатива поставить вопрос о возврате Германии хотя бы некоторых ее бывших колоний.
Локарнская конференция закончилась 16 октября принятием протокола о необходимости искать мирное урегулирование международных споров заключением Рейнского пакта, гарантировавшего существующие границы между Германией, Францией и Бельгией, а также «безгарантийных» договоров Германии с Польшей и Чехословакией. На заключительном заседаний Штреземан высказался за «развитие идеи европейского мира».
Штреземан оценивал конференцию в Локарно как «далеко идущий германский успех». «Время диктата Антанты миновало, — говорил он. — нужны для новой великой европейский экономической ориентации. Нельзя упустить возможность ухватиться за край одежды». Иного мнения придерживалась правая националистическая пресса, обвинившая Штреземана в ациональной измене.