Дижон сравнительно мало пострадал в войнах последних двух столетий. В центре сохранились фахверковые дома XII–XV вв. и дворец герцогов Бургундских с башней Филиппа Доброго; своим нынешним обликом он обязан перестройкам XVII–XVIII вв. Ныне в дворцовых залах располагаются ратуша и Музей изобразительных искусств с редким собранием старофранцузской и старонидерландской живописи.
Небольшая церковь Сен-Филибер, ныне закрытая для служб, строилась с XI по XVI в., однако производит впечатление такой архитектурной цельности, что туристам рассказывают, будто дьявол возвёл её за одну ночь.
Сова — это талисман города, примостившийся в северной стене собора Богоматери. По преданию, она выполняет любое заветное желание, во всяком случае, актер Жерар Депардье уверен, что без дижонской птички его карьера не сложилась бы столь удачно. Надо загадать желание и погладить сову.
Фасад этого шедевра XIII в. замечателен своими тонкими колоннами и рядами искусственных химер. По преданию, одна из них упала с фасада и убила ростовщика, пришедшего для бракосочетания в собор. Лишь в 1881 г. скульптору Лягулю поручили вновь изготовить искусственных химер, которые сегодня и украшают собор.
Жизнь квартала размерена боем часами Жакмар над фасадом собора, военным трофеем Филиппа Отважного. Герцог привез эти часы из Куртре в 1383 г. и подарил горожанам за их помощь во Фландрской войне.
Насладившись боем часов, можно полюбоваться старинным аббатским собором Сент-Этьен, где в настоящее время находятся Торговопромышленная палата и Музей Рюда, а также собором Сен-Мишель, возвышающимся недалеко от театральной площади. Церковь Сен-Жан в 1980 г. была переоборудована: в ней теперь находятся театр Дижон-Бургонь и драматический театр.
Стоит обратить внимание на храм Сен-Фюшбер. До самой Великой французской революции своды этого храма служили местом выборов мэра города.
Но, бесспорно, самым красивым зданием XVII в., который сегодня можно посетить в городе, является особняк Вогюе, где классическая размеренная концепция здания потрясающе сочетается с тонкими декорациями эпохи Возрождения. Он был построен для председателя парламента Этьена Буйе, а в 1782 г. перешел к семье Вогюе. В настоящее время в нем проходят выставки, концерты и театральные представления.
Не обойти вниманием и дом Мильера, построенный в 1483 г. купцом Гийомом Мильером. Дом сохранил свой типично средневековый вид: лавка на первом этаже, а жилье ремесленника и его семьи — на втором. На фасаде остались деревянные каркасы, наполненные эмалированным кирпичом. Кошка и сова на коньке крыши были добавлены в начале XX в. Этот дом интересен еще и тем, что в нем снимались многие кинофильмы, в частности «Сирано де Бержерак» с Жераром Депардье в заглавной роли.
В этом маленьком городе функционируют целых 15 вузов: университет Бургундии, Национальная школа изящных искусств, медицинская и фармацевтическая школы, богословская семинария, семинария для учителей и для учительниц. Имеются различные научные общества, библиотека на 80 тысяч томов и 900 рукописей, ботанический сад, обсерватория.
(По материалам ru.gulliway.org)
КАРКАССОН: ПОСЛЕДНЕЕ УБЕЖИЩЕКАТАРОВ
Если во Франции и есть мистические места, то, называя их, первым упомянут Каркассон в Лангедоке. Эта область находится на юге страны, на границе с Испанией. Удивительно богатый, плодородный край издревле находился на пересечении двух великих военных, а позднее и торговых путей от Средиземноморья в Атлантику.
Римляне обосновались здесь во II в. до н. э., воздвигнув укрепленный лагерь небольшого размера на месте древнего кельтского городища племени вольсков. Далее первоначальное поселение расширялось, воздвигая все новые оборонительные сооружения. В документах Римской империи город упоминается уже в 20 г. до н. э. Последующие четыре столетия — время мира и благоденствия для Каркассона. После падения Рима он был захвачен вестготами. Именно Каркассон в течение 300 лет был их огромной «штаб-квартирой» до 725 г. За эти 300 лет вестготы смогли восстановить и модернизировать крепостные стены цитадели.
В самом сердце Лангедока находится уникальное сооружение военной и оборонительной архитектуры — замок Каркассон, точнее, не замок, а цитадель, или огромная крепость. Зрелище, представавшее перед глазами воинов, купцов и путешественников, поражало своей мощью и великолепием. Но оказывалось, что это Не изолированная крепость, а город с фортификациями, возвышающийся над рекой Од, и оттого еще более мощный и неприступный.
Река отделяет Верхний город с его исторической частью от Нижнего. Последний, современный город, невелик, его население составляет всего 46 тысяч жителей.
Но в 725 г. неожиданный поход сарацин подорвал влияние вестготов, вытеснив их из собственного центра — Каркассона.
Именно с сарацинами связано много легенд о цитадели. Одна из них касается Карла Великого, который в течение пяти лет осаждал крепость, пытаясь уморить город голодом. По легенде, супруга мусульманского царя Балаака, прозванная Дамой Каркас, после того, как практически все защитники города умерли от голода, защищала крепость в одиночку. Она смастерила с десяток кукол-солдат и в течение нескольких дней обстреливала позиции штурмующих. Напоследок скормила оставшееся зерно последней свинье, которую и сбросила к подножию башни. Живот свиньи лопнул, и воины увидели зерно. Карл Великий был ошеломлен этим и приказал снять осаду с города. Дама Каркас была вне себя от радости. Она приказала звонить в колокол, тем самым поддразнивая франков и их императора. Карл не слышал этих победных звуков, но его оруженосец сказал ему: «Сир, Каркас звонит» («Sire, Carcassonne»). Так, по легенде, родилось название крепости — Каркассон. Правда, неясно, как в осажденном городе сохранились зерно и свинья? Так или иначе, но сегодня бюст Дамы Каркас красуется на одной из колонн моста перед Нарбоннскими воротами.
После смерти Карла Великого Лангедок постепенно приобрел независимость. В начале XIII в. эта местность не входила в состав Французского королевства, раскинувшись от Аквитании до Прованса и от Пиренеев до Керси.
Фортификации вестготов и франков воздвигались все дальше от первоначальной римской кладки, кое-где подмяв ее под себя. Вторая стена, возникшая позднее, была смертельной ловушкой для тех, кто пытался захватить город, — воины, оказавшиеся между двумя стенами, уничтожались градом камней и стрел. Расстояние между башнями внутренней и внешней стен равнялись длине полета стрелы. С постоянным усовершенствованием стрелкового оружия «смертельная ловушка» становилась все более гибельной.
Каркассон. Средневековая часть города
Управляли Лангедоком династии, самыми влиятельными были графы Тулузские и клан Транкавелей. По своей значимости Лангедок с его культурой, терпимостью в вероисповедании, любовью к прекрасному, в частности к песням (это была страна трубадуров), не имел в тогдашнем христианском мире себе равных.
Династия Транкавелей разбогатела на торговле со Средним Востоком, которому она обеспечивала мирные торговые пути. Именно такая мирная и довольно прибыльная коммерция подготовила почву для возникновения в XI в. в Лангедоке учения катаров, или альбигойцев (по названию местечка Альби на севере Лангедока). Этот поворот в истории послужил причиной для последующего политического раскола, войн, инквизиции и массового избиения жителей Лангедока.
Делом всей жизни клана Транкавелей стало строительство замка Комталь (замок в замке, или «шато» по-французски) и базилики Св. Назария. Именно эта церковь явилась основным оплотом для учения катаров, быстро разрастающегося в Лангедоке. Надо сказать, что течение катаров (от греч. «катарос», что значит «чистый») пришло с территории нынешней Болгарии. Их доктрина базировалась на восточной дуалистической религии, главными постулатами которой являлись, с одной стороны, существование Бога Добра, создателя всего духовного, с другой — дьявола, создателя материального мира, т. е. человека с его пороками, а следовательно, и церкви.
Основы учения были достаточно строги. Проповедники катаров были аскетичными во всем; религию могли исповедовать только те, кто проходил «утешение» — единственное таинство, признанное сектой. Этих посвященных, или «совершенных» в черных одеждах и высоких, остроконечных колпаках звездочетов, доброжелательно встретили жители Лангедока. Их аскетизм, отсутствие «материальной заинтересованности» резко бросались в глаза всем, кто видел разбогатевшие наделы христианской (католической) церкви в этом благодатном крае. Папская религия пошатнулась от столь явного противника. Римско-католическая церковь не пользовалась в Лангедоке особым уважением. В католических храмах иногда по нескольку лет не служили мессы. Коррупция католических монахов отталкивала не только дворян, но и простых крестьян. Неудивительно поэтому, что в Лангедоке, в этом свободном крае, быстро распространилось новое, лишенное многих условностей, учение катаров. Они отрицали догмат о воскресении Христа, объявили обманом все христианские таинства, кроме собственного «утешения». Их любовь к природе вызывала одобрение у трудолюбивого и благодушного населения.
Транкавели, построившие к 1130 г. замок Комталь, управляя по-королевски 20-тысячным населением, смотрели сквозь пальцы на разрастающееся влияние альбигойцев. Их мягкосердечие сыграет позже с одним из Транкевелей злую шутку. В замке Комталь Транкавели впервые использовали машикули (деревянные галереи), которые позволяли вести бои, при этом наблюдая за подножием стен. Это новшество военной архитектуры было заимствовано другими замками Европы. Кроме того, вход в Комталь закрывал полукруглый барбакан (оборонительное сооружение с башней), построенный перед оборонительным рвом и мостом в замок. Ров чаще всего был заполнен водой. Еще один наружный барбакан был еще более смертельной ловушкой, нежели внутренний ров между двумя стенами перед Нарбоннскими воротами. Он располагался со стороны реки и представлял собой участок стены, казавшийся более доступным, чем другие. Но тех нападавших, кто осмеливался перелезть через его стену, ждали огромные круглые камни, которые защитники выкатывали с высокой стены и бросали прямо на головы осаждающих. Это был дьявольский мельничный жернов, оставлявший после себя только кашу из тел и обломков оружия. Как видите, Каркассон с его фортификациями создавал впечатление неприступной твердыни. Но так ли это было на самом деле?