Фантазия Буатье, казалось, не знала границ. Он изобрёл десятки великолепных номеров и трюков. Секреты их он никогда не раскрывал и не передавал другим иллюзионистам. Соперники, разумеется, не раз пытались выкрасть очередную тайну Буатье. Известен случай, когда они пробрались в его артистическую уборную, вырезали отверстие в ящике с реквизитом и подсмотрели-таки устройство диковинной аппаратуры. Тогда Буатье начал брать на свои фокусы патенты. Увы, это требовало много времени, да и не было возможности уследить за всеми мошенниками. Пришлось махнуть рукой и действовать по-другому. Узнав, что секрет номера похищен, Буатье изобретал новый трюк. Благо в идеях он недостатка никогда не испытывал.
Буатье де Кольта доводилось выступать перед самыми высокопоставленными особами. Например, в конце 90-х годов XIX века во время гастролей в Англии он дал представление в Виндзорском замке, летней королевской резиденции, перед принцем де Галлем, будущим королём Эдуардом VII. Особенно восхитил принца номер «Растворяющаяся женщина», исполненный несколько иначе, чем раньше, но с прежним мастерством.
Трюк с исчезающей женщиной стал как бы первой ступенькой к ещё более выдающемуся номеру с таинственным кубиком. На создание столь сложного номера Буатье понадобилось более семи лет. Только в 1902 году он решил, что загадочный кубик можно показывать публике. Считается, и не без основания, что именно этот номер позволил Буатье де Кольта навсегда остаться в истории иллюзионного искусства.
Он, как и все таинственные трюки великого иллюзиониста, внешне был необычайно прост. Артист выходил на манеж с небольшим чемоданчиком, из которого доставал кубик, свободно размешавшийся на ладони.
— В кубике, — объявлял Буатье, — находится моя жена. Не верите?
Эти слова, конечно же, вызывали смех зрителей.
Иллюзионист ставил кубик на прозрачный столик, делал повелевающее движение рукой, и кубик… начинал быстро увеличиваться в размерах, рос на глазах, пока не превращался в огромный куб. Артист поднимал его. И правда, под лёгким пустотелым кубом сидела, скрестив ноги, мадам Буатье.
Хотя его нередко называли и называют великим учителем многих чародеев иллюзионного искусства, учеников, в полном смысле слова, у Буатье никогда не было. Он считал, что талант иллюзиониста, как и любой другой, — от Бога, и его нельзя передать. Каждый вступающий на нелёгкий путь факира должен сам, собственным трудом и умом добиваться успеха, если, конечно, способен на это.
Буатье умер внезапно, во время гастролей в США, в Новом Орлеане. Жена артиста, согласно его завещанию, предала огню все записи и весь реквизит мужа. Вместе с ними сгорели и секреты загадочных трюков. От гениального иллюзиониста осталось лишь его имя — Буатье де Кольта и тайна.
Александр Ваттемар и другие вентрологи
В конце XIX века в одном из берлинских ресторанов разыгралась любопытнейшая сценка. Посетителей было мало. В глубине зала за столиком сидел человек средних лет, а у ног его лежала собака, не сводившая с хозяина глаз. Тот отправлял в рот кусок за куском. И вдруг собака ясно и громко сказала: «Что же ты ничего мне не даёшь? Я ведь тоже проголодалась». «Можешь и подождать. Марш под стол», — строго ответил хозяин. Собака повиновалась, но из-под стола продолжала высказывать своё неудовольствие: «Ты мне всегда говоришь: подожди, а потом бросишь голую кость — и всё. И вообще, обращаешься со мною плохо. Пользуешься тем, что я собака. Это просто бессовестно с твоей стороны».
Сидевший невдалеке англичанин раскрыл рот от удивления. Ещё бы! Собака говорила человеческим голосом. Он попросил продать ему говорящую собаку. Хозяин её запросил огромные деньги, но англичанина это не смутило. Собака почуяла неладное и стала визжать. А когда англичанин одел на неё ошейник и собрался увести, отчётливо произнесла: «Ну раз так, то с этой минуты я не скажу больше ни слова». И только теперь тайна раскрылась. Собака была самой обыкновенной, а говорил за неё хозяин, известный немецкий артист-вентролог Шрейбер.
То, что можно говорить не шевеля губами, было известно с давних времён. Способность разговаривать с закрытым ртом древние греки называли «энгастрименте», то есть «пророчество из живота». Отсюда и пошло русское — «чревовещание» и латино-греческое «вентрология»: «вентер» — живот, «логос» — слово. Но все эти термины — неверны, потому что животом, чревом, «вещать» невозможно. Вентрологи, как и все люди, пользуются голосовыми связками.
Вентрология в древности была окутана покровом таинственности и служила для культовых целей и пророчеств. Искусство чревовещания использовали, например, египетские жрецы. Когда требовалось разрешить какой-либо важный и трудным государственный вопрос, они обращались к священным камням и статуям, и те давали ответы необычными голосами. Конечно, отвечали не камни и статуи, а сами жрецы-чревовещатели.
Около трёх тысяч лет назад в Древней Иудее жила знаменитая гадалка и колдунья Эндора. Предсказания свои она произносила, не раскрывая рта, странным, «загробным» голосом, что ещё больше усиливало впечатление от её пророческих слов.
Зрелищем, развлечением вентрология стала много-много веков спустя. Первым профессиональным артистом-вентрологом считается англичанин Стивен, удивлявший публику своими выступлениями лет двести назад. Сначала Стивен был драматическим актёром, но заметного успеха добиться не смог. Слава пришла к нему, когда он стал вентрологом. «Лекция о головах» — так назывался номер Стивена, с которым он выступал сотни раз, и всегда к большому удовольствию зрителей.
Вот как всё происходило. На сцене устанавливались бюсты из папье-маше. Нижняя челюсть у всех была подвижной. Каждый бюст изображал человека, принадлежавшего какому-нибудь сословию. Были тут придворные врачи, адвокаты, лавочники, крестьяне, рыбаки. Артист прогуливался между бюстами и разговаривал с ними. Бюсты тоже не молчали (за них, понятно, говорил Стивен) — бросали реплики, спорили с артистом и друг с другом.
Интерес номера заключался не только в искусном чревовещании Стивена, большого мастера вентрологии, но и в том, что высмеивались человеческие пороки: властолюбие, жадность, продажность и тому подобное.
Пожалуй, первым вентрологом, появившимся в России, был французский артист Александр Ваттемар. Он приехал в Петербург в 1832 году, побывал также в Москве и своими необычайно яркими выступлениями наделал много шума. Приезжал он и позже, в 1834 году. Ваттемар был не только вентрологом, но ещё и трансформатором, то есть актёром, играющим сразу несколько ролей, меняя облик и чрезвычайно быстро переодеваясь. Один из очевидцев выступления этого талантливого артиста рассказывал: «Был на представлении Александра, чревовещателя, мимика и актёра. Удивительный человек! Он играл пьесу „Пароход“ где исполнял семь ролей, и всё превосходно. Быстрота, с которой он обращается из одного лица в другое, переменяет костюм, физиономию, голос, просто изумительна. Не веришь своим глазам. Он действует за десятерых. В одно время бывает здесь и там. Необычайное искусство!»
Но «коньком» Ваттемара была всё же вентрология. Его мастерство чревовещателя поразило Пушкина, не только видевшего выступление француза, но и познакомившегося с ним. В конце мая 1834 года Пушкин писал жене: «К нам в Петербург приехал вентролог, который смешил меня до слёз: мне, право, жаль, что ты его не услышишь».
Великий поэт сделал лестную запись в альбоме артиста (Ваттемар был заядлым собирателем автографов) и даже подарил листок с двумя своими стихотворениями. Ваттемар даже побывал в гостях у поэта. Шурин Пушкина, Сергей Гончаров, живший в комнате над кабинетом Александра Сергеевича, вспоминал, что нередко слышал его мерный или тревожный шаг. «Но раз, — продолжал Гончаров, — к моему удивлению, наверху раздались звуки нестройных и крикливых голосов. Когда все собрались к обеду, я спросил, что происходило у него в кабинете. „Жаль, что ты не пришёл, — отвечал Пушкин, — у меня был вентролог“».
Искусству Ваттемара удивлялись все. Сохранилось письмо известного московского аристократа Александра Булгакова своему брату. «Я тебе не рассказал странное моё приключение в понедельник у Марии Васильевны Обресковой. Сижу я у неё вечером, время прекрасное, окно открыто. Вдруг на улице кричит кто-то: „Александр Яковлевич!“ Я подбежал к окну — гляжу — никого нет, к другому — нет. Тот же крик, все смеются. Посылаю человека за ворота посмотреть, а между тем говорю: „Может быть, это и не меня кличут: он не называет фамилии моей, а только — Александр Яковлевич?“ Едва я сказал это, как опять раздался крик: „Александр Яковлевич Булгаков, поди-ка сюда! Булгаков!“ Я не знал, что и думать, но взглянув на незнакомое лицо какого-то француза, тут же сидевшего, я вспомнил вдруг, что ты мне писал о каком-то славном вентрологе, ударил себя по лбу и закричал: „Верно это вентролог!“ Тут все бывшие в секрете захохотали».
Известность Ваттемара в России росла. Уже не только аристократы, но и простолюдины испытали на себе магическое действие его чревовещания. Известный знаток старины Михаил Пыляев рассказывал о Ваттемаре: «Много чудесного в народе говорили про одного наезжавшего в Петербург иностранца-чревовещателя. Про него говорили, что он раз довёл будочника, стоявшего на часах у будки, до того, что тот стал тыкать будку алебардой, полагая, что в углу скрывается нечистый. В другой раз довёл бабу, нёсшую в охапке дрова, до полного отчаяния, разговаривая с ней из каждого полена».
Наверное, не было на свете вентролога, которому не задавали бы вопрос: можно ли любому человеку научиться вентрологии, или для этого требуются какие-то особенные качества? Раньше считали, да и теперь кое-кто считает, что вентрологом может стать всякий человек, было бы желание. Но опыт свидетельствует об обратном. Для того чтобы говорить не шевеля губами, надо по меньшей мере иметь особое строение голосового аппарата. Это подтверждается тем, что и в семьях профессиональных вентрологов дети далеко не всегда оказываются способными к чревовещанию.