В 1815 году 30-летний боевой генерал назначается командиром бригады 18-й пехотной дивизии. В 1820 году он вновь просит об отставке и на следующий год наконец получает ее по причине серьезного «расстройства здоровья».
Архивные документы не сохранили последующих сведений о человеке, получившем свой первый офицерский чин в девять мальчишечьих лет. Даже о дате его смерти.
Штабс-ротмистр Дурова Надежда Андреевна(1783–1866)
Первая в истории русской армии женщина-офицер. Из дворян, дочь гусарского офицера. Детство прошло в условиях походной жизни отца, который, выйдя в 1789 году в отставку, получил должность городничего в Сарапуле Вятской губернии. Там 18-летняя Надежда Дурова вышла замуж за дворянского заседателя Сарапульского земского суда В.С. Чернова. В 1802 году у них родился сын Иван. Но семейная судьба у прославленной в будущем «кавалерист-девицы» не сложилась.
В сентябре 1806 года, переодевшись в мужской казачий костюм, 23-летняя Надежда, выдав себя за дворянина, желающего вопреки воли родителей поступить на военную службу, присоединилась к Донскому казачьему полку майора С.Ф. Балабина.
В городе Гродно в 1807 году она под именем Александра Васильевича Соколова вступила рядовым в Конно-польский уланский полк. Участвовала в сражениях под Гутштадтом, Гейльсбергом, Фридландом, в ряде кавалерийских стычек. Показывала «примеры храбрости».
Судьба ее могла измениться в декабре 1807 года. Отец подал прошение на высочайшее имя о розыске сбежавшей дочери и возвращении ее домой. Тайна Дуровой была раскрыта.
Она была вызвана в Санкт-Петербург, где у нее состоялось свидание с императором Александром I. Итогом этой встречи стало высочайшее разрешение на продолжение военной службы. Надежда Дурова была награждена Знаком отличия Военного ордена (Георгиевским крестом) и зачислена в Мариупольский гусарский полк в чине корнета под именем Александра Андреевича Александрова.
Н.А. Дурова. С акварельного портрета А. Брюллова
В апреле 1811 года по личной просьбе переводится в Литовский уланский полк, в рядах которого приняла участие в Отечественной войне. В июне 1812 года производится в поручики.
Ее уланский полк входил в состав кавалерии 2-й Западной армии генерала князя П.И. Багратиона. Надежда Дурова участвовала в ряде арьергардных боев – под Миром, Романовом, Салтановкой. Она сражалась с французами под городом Гжатском и у Колоцкого монастыря.
24 августа, когда русский арьергард отходил от Колоцкого монастыря к деревне Шевардино, получила контузию «от ядра в ногу». Но в ходе Бородинского сражения она осталась в строю.
После оставления Москвы непродолжительное время (до середины сентября) Дурова состояла ординарцем при кутузовском штабе, то есть была ординарцем генерал-фельдмаршала М.И. Голенищева-Кутузова. После этого она находилась на излечении в Сарапуле, в действующие войска вернулась в начале осени 1813 года.
Отличилась в Заграничном походе русской армии. В ее послужном офицерском списке значится участие в блокадах (осадах) и взятии крепостей Модлин, Гамбург и Гарбург.
В марте 1816 года по личному прошению на высочайшее имя была уволена со службы «за болезнью» с чином штабс-ротмистра и пожизненным пенсионом.
В декабре того же года 33-летняя Надежда Дурова, отвыкшая от гражданской жизни, намеревалась вернуться на военную службу. Но на ее прошение об этом на имя государя императора Александра I Павловича «высочайшего соизволения не последовало».
Отставной штабс-ротмистр несколько лет прожила в городе на Неве, год на Украине, затем в Сарапуле. В 1841 году окончательно поселилась в городе Елабуге, стоящем на берегах реки Камы.
В начале 1830-х годов увлеклась литературной деятельностью. В 1835 году ее брат Василий Андреевич Дуров убедил сестру послать прочитанные им «Записки» А.С. Пушкину, с которым Дурова встречалась. Пушкин, который смог по достоинству оценить ее дарования литератора, в следующем году опубликовал отрывок из автобиографического произведения в популярном в российском обществе журнале «Современник».
В том же 1836 году «Записки» Дуровой были изданы в двух частях в Санкт-Петербурге под названием «Кавалерист-девица, происшествие в России». Это принесло Георгиевскому кавалеру, отставному штабс-ротмистру большую известность, сделало ее имя – имя «русской амазонки» – популярным.
Перу Надежды Дуровой принадлежит ряд романтических повестей, в основу которых легли личные впечатления, легенды и предания, изустные истории. В 1839 году ее романы и повести были изданы в 4-х томах. Она сотрудничала с «Отечественными записками» и «Литературными прибавлениями к “Русскому инвалиду”». Издала несколько фантастических произведений. «Записки» издавались и в конце ХХ столетия.
После 1840 года Н.А. Дурова прекратила активную литературную деятельность. Была похоронена с воинскими почестями на кладбище при Троицкой церкви. Ныне старинный город Елагубу на берегах реки Камы украшают памятник «кавалерист-девице» и музей, посвященный героине Отечественной войны 1812 года.
Рядовой Еремин Степан(? – После 1812)
Московский пехотный полк принял участие в Смоленском сражении в день 5 августа. Москвовцы вместе с другими полками 7-й дивизии 6-го пехотного корпуса генерала Дохтурова встали на защиту Мстиславского и Рославльского предместий. Их штурм войска из корпуса маршала Даву начали, когда «в 4 часа пополудни подан был условный знак, три сигнальные ракеты, по которому все французские колонны одновременно двинулись к городу и атаковали предместья».
Рядовой Степан Еремин со своей ротой занимал позиции у самых городских ворот. Вражескую атаку отбили дружной ружейной пальбой, хотя местами дело доходило до рукопашных схваток, ударов русской пехоты в штыки. Тогда неприятель усилил артиллерийский огонь. От него полк и понес самые большие в тот день потери в людях.
Осколки пушечных гранат и картечины заставили пехотные роты защитников Смоленска поредеть. Близко разорвавшаяся артиллерийская бомба поразила и рядового Еремина, и тех, кто был рядом с ним. Это было уже под вечер, когда корпусу Дохтурова был дан приказ оставить город и уйти ночью на противоположный берег Днепра.
Товарищи не бросили получившего тяжелые ранения в ногу и плечо рядового: для него, как и для других раненых московцев, нашлось место на обозной телеге. Однако было ясно, что людей в таком состоянии далеко увезти даже по хорошо наезженной Смоленской дороге было невозможно.
Полковой начальник полковник Манахтин, видя, как тяжко приходится раненым, приказал ротным командирам развести их по окрестным от дороги деревням. Сельским старостам строго наказывалось «схоронить от французов» раненых нижних чинов, чтобы они не оказались случаем во вражеском плену.
В 1812 году. Художник И.М. Прянишников
Так рядовой Степан Еремин оказался на излечении в небольшой смоленской деревушке далеко от тракта. Раны заживали медленно, и когда началось изгнание Наполеона из российских пределов, он был еще не совсем здоров. Не гадал и не думал пехотинец-московец о том, что ему придется в Отечественную войну попартизанить. А дело шло к этому.
Отступавшие войска Великой армии «по части продовольствия терпели страшный недостаток». Им быдо приказано «самим добывать себе» провиант. Число мародеров в Наполеоновских войсках росло с каждым днем: они пешими и конными расходились по сторонам от Смоленской дороги, грабежом, вооруженной рукой добывая себе пропитание. Часть продуктов мародеры продавали своим же однополчанам, благо наполеоновцы оставили Москву «не с пустыми руками».
Одна из таких «партий» мародеров стала бесчинствовать в селении, которое находилось неподалеку от той деревни, в которой крестьяне укрывали оставленного им на излечение рядового Степана Еремина. Ему, как человеку военному, рано утром 10 ноября сообщили, что отряд французов из 47 человек совершил «набег» на село и стал его грабить.
Еремин не стал терять времени. Он собрал деревенских мужиков, велел им вооружиться вилами, топорами и кольями, вооружился и сам. С таким партизанским отрядом, над которым солдат взял начальство, он спешно двинулся на вырычку соседним сельчанам, оказавшимся в большой беде, поскольку мародеры бесчинствовали в их домах.
Подойдя к селению незаметно, Еремин приказал части своих партизан рассыпаться цепью и окружить место предстоящей схватки. Сам же во главе оставшейся части мужиков смело двинулся «по избам забирать непрошенных гостей», которые успели уже и обогреться, и начать пировать.
Французы никак не ожидали появления партизан, да еще вооруженных совсем не армейским оружием. Но все же дело без кровавых схваток не обошлось, что стоило мародерам семи человек убитыми, которых разъяренные мужики «положили на месте». Еще 40 французов, лишенных оружия и добычи, оказались взятыми в плен.
Рядовой под конвоем мужиков отправил толпу пленных и трофейное оружие на ближайший «казачий пост». Там ереминский «подарок» с благодарностью приняли, отправив его в уездный город, уже освобожденный от французов. Казачий хорунжий в донесении по команде, среди прочего, описал подвиг Степана Еремина, пехотинца Московского полка, находившегося в здешних местах на излечении ран, полученных при защите Смоленска.
Об этом случае – о том, как рядовой московец создал из мужиков партизанский отряд и разгромил наголову немалую «партию» французов, – было доложено главнокомандующему генерал-фельдмаршалу М.И. Голенищеву-Кутузову. Тот распорядился примерно наградить пехотного солдата за совершенный им подвиг на земле Смоленщине на исходе 1812 года.
Степан Еремин, ставший волей судьбы командиром партизанского отряда едва ли не в сотню местных крестьян, был произведен в унтер-офицеры (он послужил в армии уже немало и был человеком бывалым). И одновременно герой, чей подвиг украсил историю Московского пехотного полка.