Тогда Батый приказал расстрелять стрелами русскую дружину, которая теперь в малом числе билась, сбившись в круг на одном из прибрежных холмов. Когда на нем осталось с сотню воинов, которые продолжали мужественно биться, хан повелел доставить к месту схватки камнеметы. Огромные камни, летевшие на многие десятки метров, и решили исход боя на берегу Плещеева озера. Среди последних павших оказался и Евпатий Коловрат. Плененных врагами среди его ратников оказалось совсем немного.
Пораженный виденным хан Батый пожелал увидеть русского богатыря. Он долго молча рассматривал погибшего, потом произнес:
— О Коловрат Евпатий! Сильно ты потрепал меня малой своей дружиной, и многих моих сильных богатырей побил, и многие полки от руки твоей пали. Если бы у меня такой служил, держал бы его у сердца своего!
Чингисид приказал похоронить рязанского боярина-воеводу со всеми воинскими почестями. В уважение его небывалого мужества и воинской доблести хан отпустил из плена тех немногих русских воинов Евпатия Коловрата, которые бились в той памятной для истории нашего Отечества битве в самом начале страшного своей горечью 1238 года.
АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ
(1220-1263)
Князь Новгородский (1236-1251). Великий князь Владимирский (1252-1263). Прославленный полководец Руси. Святой в православии.
На Руси к святым причислялись только люди, которые пострадали за Отечество и оставили в исторической памяти народной неизгладимый след. К числу таких личностей относится князь-ратоборец Александр Ярославич Невский. Его величайшая заслуга перед Русской землей состоит в том, что он сокрушил два крестовых похода — немецких и шведских рыцарей на Новгородскую Русь, до которой так и не докатилось всесокрушающее Батыево нашествие.
Александр родился в стольном граде Переяславле-Залесском в семье князя Ярослава Всеволодовича, третьего сына князя Всеволода Большое Гнездо, получившего свое прозвище за большое семейство. Дедом Ярослава по отцовской линии был великий князь Юрий Долгорукий, основатель Москвы, а прадедом — знаменитый победитель Половецкой степи великий князь Киевский Владимир Мономах.
Александр еще мальчиком вместе со своим старшим братом Федором, рано ушедшим из жизни, под присмотром ближнего боярина Федора Даниловича был посажен на княжение в Вольном Новгороде, который поддерживал тесные связи с Владимиро-Суздальской землей, откуда получал недостающую часть хлеба, и обычно приглашал на княжение ее правителей. В случае внешней опасности новгородцы получали с Владимирщины военную помощь.
Эта средневековая русская боярская республика отличалась стремлением к независимости от какой-либо власти и имела большую военную силу — новгородское ополчение. Приглашенный князь приходил к новгородцам править с дружиной не более чем из 300 конных воинов и правил Вольным городом по его законам и обычаям. В случае военного конфликта с соседями князь превращался в полководца. По первому требованию взбунтовавшихся горожан князь должен был возвратиться восвояси.
Сын князя Ярослава еще в детстве прошел хорошую школу ратной выучки и науку княжеского управления и суда. Со временем он стал и тонким дипломатом. Правда, однажды ему пришлось спасаться бегством от новгородцев. Но правил он справедливо, порой сурово карая ослушников его указов.
Свободные от татаро-монгольского владычества Новгородская и Псковская земли отличались богатством: леса на Русском Севере изобиловали пушным зверем, новгородские купцы славились предприимчивостью, а городские ремесленники — искусством работы. Поэтому на новгородские и псковские земли постоянно зарились алчные до наживы немецкие рыцари-крестоносцы, шведские феодалы — потомки воинственных викингов и близкая Литва. Этих захватчиков побуждало к нападениям и еще одно немаловажное обстоятельство: попавшая под иго Золотой Орды Русь не могла оказать реальной военной помощи Новгороду и Пскову.
Крестоносцы ходили в походы не только в Святую землю, в Палестину. Папа римский Григорий IX благословлял европейское рыцарство и на походы в земли язычников на балтийских берегах, в том числе и на новгородские и псковские владения. Он заранее отпускал рыцарям все их грехи, которые они могли совершить в крестовых походах.
Еще до Батыева нашествия на Русь, в 1237 году, папа Григорий IX утвердил объединение Тевтонского и Ливонского (бывшего ордена меченосцев) орденов. Теперь магистр Тевтонского ордена стал великим магистром — гроссмейстером, а находившийся в его прямом подчинении магистр Ливонского ордена принял титул магистра края — ландмейстера. Рыцарям-меченосцам пришлось сменить свое прежнее одеяние и облачиться в одежду тевтонов — белую мантию с черным крестом. Задача же нового, объединенного рыцарского ордена осталась прежней — продвижение на Восток.
Первыми двинулись в поход на Северо-Западную Русь из-за Варяжского моря шведские рыцари-крестоносцы. Королевское войско Швеции возглавили второе и третье лица государства — ярл (князь) Ульф Фаси и его двоюродный брат, королевский зять Биргер Магнуссон. Именно им шведский король Эрик Эрикссон XI Картавый доверил собственную армию для большого похода на Новгородскую Русь.
Войско шведских крестоносцев (на Руси их называли "свеями") по тем временам было огромным — примерно пять тысяч человек. В походе участвовали со своими отрядами католические епископы Швеции. Королевская армия (так называемый морской ледунг) вышла из Стокгольма на ста одномачтовых судах с 15-20 парами весел — шнеках. Каждый из них нес на себе от 50 до 80 человек. Корабельная армада пересекла Балтийское море и вошла в устье реки Невы. Здесь начинались новгородские земли — пятины, а жившее здесь небольшое племя ижорян платило дань Вольному городу Новгороду.
Войско, собравшееся в поход на Восток, не было чисто шведским. Летописец "Жития Александра Невского" — очевидец и участник Невской битвы — упоминает в числе вражеского войска "мурмань". Ею могли быть отдельные датские или норвежские рыцари-крестоносцы, отряды из покоренной Швецией западной части финских земель.
Сообщение о появлении в устье Невы огромной флотилии шведов доставил в Новгород посланец старейшины ижорян Пельгусия, небольшая дружина которого несла здесь морскую дозорную службу. Шведы высадились на высоком берегу Невы, там где в нее впадает река Ижора, и устроили временный лагерь. Место это называется Буграми. Исследователи предполагают, что они пережидали здесь безветренную погоду, устраняя повреждения, чтобы затем преодолеть невские пороги и выйти в Ладожское озеро, а затем — в реку Волхов. А оттуда было рукой подать и до самого Новгорода.
Двадцатилетний новгородский князь Александр Ярославич решил упредить неприятеля и не стал терять время на сбор всего городского и сельского ополчения. Согласно летописным данным, он поступил точно так, как это делали другие русские князья при приближении военной опасности. Во главе княжеской дружины, в доспехах и во всеоружии Александр прибыл на молитву в Софийский собор и выслушал благословение на поход против врага из уст владыки Спиридона.
После церковной службы, весть о которой всколыхнула огромный средневековый город, князь на площади перед собором "укрепил" дружину и собравшихся новгородцев страстной речью ратоборца, сказав им:
"Братья! Не в силе Бог, а в правде!.."
Во главе небольшого, спешно собранного войска численностью примерно в 1500 ратников — княжеской дружины, ополчения Вольного города и воинов-ладожан он быстро двинулся навстречу шведам вдоль берега Волхова, мимо каменной новгородской крепости Ладоги, сторожившей торговые пути во Владимиро-Суздальскую землю. Конница двигалась вдоль берега реки, пешие воины — на судах, которые на Неве пришлось оставить.
Новгородское войско сумело скрытно с помощью проводников-ижорян пробраться лесом к вражескому лагерю. Шведы проявили большую беспечность, охраняя свой походный лагерь только со стороны Невы. Нападения с суши, со стороны близкого густого леса, крестоносцы просто не ожидали, не выставив здесь даже самое малое число дозорных воинов. Их кони, сведенные со шнеков, паслись на береговом лугу.
С помощью проводников-ижорян новгородский князь незаметно подвел русскую рать к самой опушке леса напротив вражеского лагеря, среди которого возвышался огромный шатер королевских полководцев. Оценив обстановку, Александр принял смелое и неожиданное для неприятеля решение атаковать его со стороны "поля", то есть из леса.
15 июня 1240 года внезапной и стремительной атакой новгородские конные и пешие (они атаковали вдоль берега реки) ратники сокрушили королевское войско Швеции. Самым ярким эпизодом Невской битвы стал рыцарский поединок двух военных вождей — князя Александра Ярославича и ярла Биргера Магнуссона, чей памятник украшает в наши дни центр Стокгольма. Александр сумел нанести копьем удар в шлем противника, и тот был серьезно ранен. В ходе битвы крестоносцы потеряли несколько шнеков, а на остальных судах, рубя якорные канаты, спешно отошли от берега, обстреливаемые из луков и самострелов (арбалетов). После поражения рыцарское войско сохраняло численное преимущество над новгородской ратью, но на продолжение битвы завоеватели не пошли. На следующий день шведы ушли из Невы в Финский залив и бесславно возвратились домой.
Новгородский князь проявил себя в Невской битве не только как герой-ратоборец, но и как талантливый военачальник, разбивший шведов не числом, а умением. В отражении этого первого крестового похода на Русь защитник земли Русской расчетливо не стал задействовать всю военную силу Вольного города Новгорода.
За эту блестящую победу 20-летний новгородский князь Александр Ярославич, показавший себя храбрым и бесстрашным воителем, был прозван народом "Невским". Под этим славным именем он вошел в ратную и державную летопись государства Российского. Значение победы над шведским крестовым рыцарством было велико еще и тем, что это была первая победа русского оружия над врагом после Батыева нашествия. Простой люд увидел в этом предзнаменование возрождения былой мощи и единения родной земли.