ли «отцом сибирской истории». Работа была разбита на 5 томов, каждый из которых сопровождается обширными приложениями в виде документов, извлеченных из сибирских архивов. В 1‐й том, изданный в 1750 году на русском языке под названием «Описание Сибирского царства и всех произошедших в нём дел, от начала и особливо от покорения его Российской державе по сии времена», вошли главы с 1‐й по 5‐ю. В 1756 году в журнале «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие» была опубликована работа Миллера «Описание о сибирских торгах», посвященная экономике Сибири, описывающая состояние сибирской коммерции, ее торговлю с близлежащими странами и регионами и являющаяся частью «Истории Сибири». В 1764 году в том же журнале были опубликованы главы 6–8 труда. В 1761 году в «Sammlung Russischer Geschihte» были изданы на немецком языке главы 1–5, а в 1763 году – главы 6—10 «Истории Сибири». В 2005 году впервые был опубликован 3‐й том работы Миллера (главы 10–13). 4‐й и 5‐й тома «Истории Сибири», содержащие главы с 14 по 23, не изданы до сих пор. Как писал С.В. Вахрушин к первому советскому изданию «Истории Сибири» в 1937 году, Миллер «превосходно выполнил свою миссию в вопросе об экспансии России на юг и на юго-восток – на Иртыш и в Приамурье. Сам Миллер откровенно объясняет причину особенного своего интереса к истории захвата верхнего течения Иртыша: он угадывал, что целью Петра при постройке здесь крепостей было «себе и своим наследникам открыть путь в страну калмыков, в Бухару, в Индию, чтобы присвоить золотой песок, в изобилии доставляемый тамошними реками». Миллер считал, что «история, не довольствуется одними критическими рассуждениями (гипотезами), она должна показать дела (факты), из которых иные утверждаются на подлинных, а иные на вероятных доказательствах». В одном из частных писем он изложил свое кредо как историка: «Я не требую, чтобы историк рассказывал все, что он знает, ни также все, что истинно, потому что есть вещи, которые нельзя рассказывать и которые, быть может, мало любопытны, чтобы рассказывать их перед публикою, но все, что историк говорит, должно быть строго истинно, и никогда не должен он давать повод к возбуждению к себе подозрения». Он утверждал: «Лучше будет, чтоб древние истории о народах, за неимением основательных доказательств, в прежней темноте оставить, нежели сообщать к ним ложное изъяснение». Кроме «Истории Сибири» Миллер опубликовал еще целый ряд работ: «О летописце Несторе» (1755), «Известие о запорожских казаках» (1760), «О начале Новгорода и происхождении российского народа» (1761), «Опыт новой истории о России» (1761) и др. Он издал ряд важных исторических памятников: Судебник царя Ивана Грозного 1550 года, Степенная книга, «Письма Петра Великого графу Б.П. Шереметеву», «Ядро Российской истории» А.И. Манкеева, «История Российская» В.Н. Татищева, «Географический словарь» Ф.А. Полунина, «Описание Камчатки» С.П. Крашенинникова. Миллером была собрана коллекция документов и мемуаров по восстанию Емельяна Пугачёва, известная как «Пугачёвский портфель Миллера». В 1784 году в немецком ежегоднике А.Ф. Бюшинга была издана анонимная статья «Достоверные известия о мятежнике Емельяне Пугачёве и поднятом им бунте», которая предположительно была написана Миллером. Русский историк К.Н. Бестужев-Рюмин (1929–1897) так характеризовал Миллера: «Неутомимый собиратель, строгий и точный в своих ученых работах, Миллер был настоящим отцом русской исторической науки, которая до сих пор еще не исчерпала всего богатства собранного им материала».
Август Людвиг Шлёцер(1735–1809)
Август Людвиг Шлёцер, немецкий историк, публицист и статистик, родился 5 июля 1735 года в Гагштадте, графство Гогенлоэ-Кирхберг (ныне земля Баден-Вюртемберг), в семье пастора Иоганна Георга Фридриха Шлёцера. Отец умер через 5 лет после его рождения, и Шлёцера воспитал пастор Гайгольд, отец матери. В 1751 году, окончив школу, будущий историк поступил на богословский факультет Виттенбергского университета. В 1754 году Шлёцер защитил диссертацию «О жизни Бога» и перешёл в Гёттингенский университет, где изучал географию и языки Востока в рамках подготовки к поездке в Палестину, а также медицину и политику. В 1761 году по приглашению Г.Ф. Миллера Шлёцер приехал в Россию и занял место домашнего учителя и его помощника в исторических трудах с жалованьем 100 рублей в год. В 1761–1767 годах он работал в Императорской академии наук, в 1762 году стал адъюнктом, в 1764 году – ординарным академиком, а с 1765 года – ординарным профессором академического университета по русской истории. Шлёцер изучил русский и церковнославянский языки и занялся изучением русских исторических источников. Он объяснял, что тот, «кто не знаком с греческим и славянским языками и хочет заниматься летописями, тот чудак, похожий на того, кто стал бы объяснять Плиния, не зная естественной истории и технологии». В 1767 году Шлёцер предложил написать научную русскую историю, для чего требовалось критическое изучение русских летописей как с исторической, так и филологической точки зрения. Наряду с этим необходимо было столь же критическое изучение иностранных источников, главным образом хроник: польских, венгерских, шведских, особенно византийских и монголо-татарских, даже немецких, французских и папских, поскольку начиная с Х века они содержат сведения о России. Историю нужно было разделить на отделы, лучше по великим князьям, и для каждого отдела составить отдельную книгу. Шлёцер также предлагал выпустить несколько популярных учебников по русской истории. В 1765 году он был командирован в Германию для сбора иностранных источников, а также для осмотра домов для умалишенных, которые собирались заводить в России. В 1767 году он был отпущен в отпуск на родину на три года, но больше в Россию не вернулся, хотя в Гёттингене продолжал заниматься с русскими студентами. В академии он имел двух сильных противников – М.В. Ломоносова и Г.Ф. Миллера. Ломоносов отозвался о Шлёцере крайне непочтительно: «Каких гнусных пакостей не наколобродит такая допущенная к русским древностям скотина». Миллер же считал, что бесполезно сообщать Шлёцеру сведения, которыми он впоследствии мог бы воспользоваться в Германии, поскольку в России он надолго не задержится. Видя такое к себе отношение, Шлёцер предпочел остаться в Германии. Вернувшись из России, он занял в Гёттингене кафедру ординарного профессора философии, в 1772 году – кафедру истории и статистики, а в 1787 году – кафедру политики. Шлёцер считал, что «история – это статистика в движении, статистика – это неподвижная история». Он настаивал, что история должна охватывать не только политические и дипломатические события, но и экономические факты. До Шлёцера статистика занималась только собиранием цифр и фактов по различным вопросам общественной жизни. Он же потребовал, чтобы статистические данные использовались для выводов и заключений. В 1803 году за свои труды на ниве российской истории, и прежде всего за «Нестора», историк был награждён орденом Святого Владимира 4‐й степени и возведён в дворянское достоинство. На его гербе был изображен на золотом поле Нестор с книгой в руках и с надписью «Memor fui dierum antiquorum». Шлёцер умер 9 сентября 1809 года в Гёттингене.
А.Л. Шлёцер. Гравюра 1809 г.
В Гёттингене ученый издал в 1769 году подробный лист летописей под заглавием «Annales Russici slavonice et latine cum varietate lectionis ex codd. X. Lib. I usque ad annum 879». Другие работы его по истории России: «Das neue veränderte Russland» (1767–1771), «Geschichte von Lithauen» (1872), «Allgem. Nord. Geschichte» (1772) и др. В последние годы жизни Шлёцер признал и доказывал аутентичность «Слова о полку Игореве». В 1802–1809 годах он издал свое главное сочинение – «Нестор. Russische Annalen in ihrer Slavonischen GrundSprache: verglichen, von SchreibFelern und Interpolationen möglich gereinigt, erklärt, und übersetzt, von August Ludwig von Schlözer» («Русские летописи на древнеславянском языке, сличенные, переведенные и объясненные А. Шлёцером»). Оно было посвящено императору Александру I. Шлёцер понимал историю как изучение государственной, культурной и религиозной жизни, сближал её со статистикой, политикой и географией. Он утверждал: «История без политики даёт только хроники монастырские да dissertationes criticas (критические диссертации)». Ученый отстаивал идею всемирной истории, согласно которой следует изучать одинаково все народы мира, и идею исторической критики, когда надо анализировать все источники информации о событиях прошлого. Сперва появляется историк-собиратель, изыскивающий и систематизирующий материалы. Затем приходит историк-исследователь, который подвергает материалы критической проверке на подлинность и достоверность. Высший уровень науки представлен историком-повествователем, который излагает проверенные факты в связанном рассказе. На практике часто один историк сочетает в себе все три уровня. Но, по мнения Шлёцера, для историка-повествователя применительно к древности время ещё не наступило. Особенно резко он выступал против искажения истории с патриотической целью, в чем он подозревал Ломоносова и его сторонников. Шлёцер настаивал: «Первый закон истории – не говорить ничего ложного. Лучше не знать, чем быть обманутым». Он стремился, вслед за Лейбницем, сгруппировать народы по их языку. Шлёцер выдвинул гипотезу об искажении текста Повести временных лет переписчиками и считал необходимым восстановить первоначальный текст, очищенный от искажений и добавлений. Он собрал и сличил между собой двенадцать списков первоначальной русской летописи. Только ближе к концу жизни Шлёцер признал невыполнимость этой задачи. Он делил историю России на четыре периода: «Россия зарождающаяся», 862—1015 годы; «Россия раздробленная», 1015–1216 годы; «Россия под игом», 1216–1462 годы; и «Россия торжествующая», 1462–1762 годы. Помимо изучения русской истории он занимался историей Литвы, историей Севера, историей Мекленбурга, Гамбурга, родного Гёттингена, Швейцарии и даже Азии и Африки, а также историей главнейших открытий: огня, хлебопечения, бумаги, пороха, письма и историей торговли и почт. Шлёцер был сторонником конституционной монархии с сохранением как ряда демократических свобод, и в первую очередь свободы слова, так и сильной власти монарха. Он был противником революций и надеялся, что Германия никогда не переживет ничего подобного Великой французской революции.