В 1882 году Милюков окончил историко-филологический факультет Московского университета, из которого исключался в 1881 году за участие в студенческой сходке. В 1892 году он получил степень магистра русской истории за диссертацию «Государственное хозяйство России первой четверти XVIII века и реформа Петра Великого». Докторскую диссертацию Милюков защищать не стал, по одной из версий, из-за отказа ученого совета присудить ему сразу докторскую степень за магистерскую диссертацию. За такое решение выступили многие члены совета, но против него категорически возражал научный руководитель Милюкова В.О. Ключевский, после чего отношения между ними были безнадежно испорчены. С начала 1890‐х годов Милюков являлся членом Общества истории и древностей российских, Московского археологического общества, Общества естествознания, географии и археологии, работал в Московском комитете грамотности. В своих исследованиях Милюков в значительной мере опирался на позитивизм Огюста Конта. В 1886–1895 годах он был приват-доцентом Московского университета, где читал спецкурсы по историографии и исторической географии. Параллельно Милюков преподавал историю в 4‐й женской гимназии и на Высших женских курсах и вёл занятия по истории и истории русской литературы в Земледельческом училище. 18 марта 1895 года за «намёки на общие чаяния свободы и осуждение самодержавия» в лекции, прочитанной в Нижнем Новгороде, Милюков был отстранён департаментом полиции от преподавания в Московском университете и выслан в Рязань с запретом преподавания, что побудило его заняться археологией. В 1897 году он был приглашён в Софийское высшее училище для чтения лекций по истории, но уже в 1898 году по требованию русского посольства его отстранили от преподавания. В 1897–1899 годах Милюков участвовал в археологической экспедиции в Македонии. В 1899 году вернулся в Россию, где стал одним из признанных вождей русского либерализма. В 1901 году он был арестован и шесть месяцев провел в тюрьме за политическую речь на студенческом собрании памяти народника П.Л. Лаврова. В 1903 и 1904–1905 годах Милюков посетил США, где читал лекции в Чикагском университете. Он вернулся в Россию, получив известие о «кровавом воскресенье». В октябре 1905 года Милюков стал одним из основателей конституционно-демократической партии (Партия народной свободы), а с марта 1907 года – председателем ее Центрального комитета, редактировал партийную газету «Речь». В 1907–1917 годах он был членом Государственной думы III и IV созывов от Санкт-Петербурга, руководителем фракции кадетов. Был сторонником доведения Первой мировой войны «до победного конца» и требовал передачи России Черноморских проливов. В 1916 году Милюков стал почетным доктором (honoris causa) Кембриджского университета. После Февральской революции Милюков был членом Временного комитета Государственной думы и выступал за сохранение в стране конституционной монархии. В марте – мае 1917 года он был министром иностранных дел Временного правительства и вынужден был уйти в отставку в результате массовых протестов против его ноты союзникам с подтверждением намерения вести войну до победного конца. После Октябрьской революции Милюков уехал на Дон к генералам Л.Г. Корнилову и М.В. Алексееву, а затем в занятый немцами Киев, где безуспешно пытался убедить германское командование выступить против большевиков. В ноябре 1918 года он выехал в Турцию, а оттуда – в Западную Европу. Жил в Англии, а с 1920 года – во Франции, где возглавлял Союз русских писателей и журналистов в Париже и Совет профессоров во Франко-русском институте. С апреля 1921 по июнь 1940 года редактировал выходившую в Париже газету «Последние новости» – одно из наиболее популярных эмигрантских изданий, а в 1937–1939 годах был также главным редактором журнала «Русские записки». Милюков умер 31 марта 1943 года в Экс-ле-Бене, департамент Савойя.
П.Н. Милюков. Фото 1910‐х гг.
Главный исторический труд Милюкова – «Очерки по истории русской культуры» (1896–1903, 1930–1937) в 3 томах, где он доказывал, что Россия, несмотря на ряд особенностей, шла европейским путём развития. Во введении к последнему прижизненному изданию «Очерков» Милюков писал: «Понятия закономерности и эволюции должны быть распространены из области естественных наук в область наук гуманитарных. В приложении к истории культуры этот тезис отчасти противополагается, отчасти исключает другие понятия о задачах исторического изложения. Он противополагается так называемой повествовательной истории – истории «событий», истории «случившегося» – термин, который сам по себе указывает на элемент «случайного», преобладающий в такой истории. Это не значит, что повествовательная история отрицается сторонниками закономерного объяснения истории. Она скорее занимает по отношению к последнему роль подготовительного подбора фактов, получая значение конкретной науки по отношению к абстрактной, по системе Конта. Я обхожу здесь значение художественного элемента в повествовательной истории, так же как и вопрос об отношении в ней случайного элемента к существенному, которые оба могут в ней совмещаться. Естественно, что личная история «вождей» народов, их деяния и судьба, их взаимные отношения, их внутренняя и внешняя политика будут главным содержанием такой истории. Но социолог не исключает возможности закономерного объяснения даже и того, что придает рассказу его индивидуальный характер».
Историк утверждал, что реформы Петра Великого были выражением логики внутреннего развития России, а также высказал мысль о том, что эти реформы были процессом спонтанным, подготовленным ходом времени, а не запланированным изначально. Под культурной историей Милюков понимал совокупность экономической, социальной, политической, духовной сторон исторической эволюции национального организма. Основным историографическим трудом Милюкова стала книга «Главные течения русской исторической мысли», основанная на курсе лекций. Милюков полагал, что на ход и результаты исторического развития «национального организма» влияют внутренние законы развития, особенности природной среды, внешнее окружение и отдельные исторические личности. По мнению Милюкова, в России государство играло гораздо большую роль, чем на Западе, и оно в борьбе за существование было вынуждено прибегать к мобилизации всех сил посредством жесткого политического режима. Он не без оснований полагал, что рост политического и военного могущества России при Петре закономерно сопровождался экономическим упадком в гражданских отраслях хозяйства (при одновременном росте военного производства) и падением уровня жизни населения: «Дефицит в бюджете и огромная убыль населения обнаружились почти одновременно. То и другое вызвано было огромным ростом государственных нужд и соответственным увеличением податного бремени, тем более чувствительным, что параллельно с ним правительство принуждено было отрывать от земли лучшую часть плательщиков. Истощение платежной способности населения ускорило финансовый кризис, а оскудение казны требовало от населения новых жертв. Царю приходилось заботиться об увеличении своих доходов; но дальше этой невольной заботы и не шли его реформационные стремления в сфере внутреннего государственного устройства. С 1714 года кругозор законодателя расширился; его внутренняя политика перестала быть исключительно фискальной, но и тут неподготовленность, отсутствие общего взгляда, системы продолжали сказываться в бесчисленных противоречиях, беспрестанно обнаруживавшихся не только между заимствованными формами и туземной действительностью, но даже и в заимствованных формах между самими собою – между различными их частями. Следя по архивным данным за этой непрерывной цепью ошибок и недоразумений, мы невольно вспоминаем слова, вырвавшиеся у лица, компетентность которого в данном случае не подлежит сомнению, – у императрицы Екатерины II, впервые и хорошо изучившей кабинетные бумаги Петра Великого: «Он сам не знал, какие законы учредить для государства надобно». Ученый утверждал в «Истории государственного хозяйства», что «средняя убыль населения в 1710 году сравнительно с последней Московской переписью, равняется 40 %». Однако другие историки пришли к выводу, что оценки людских потерь за время правления Петра были им значительно завышены.
Милюков также написал несколько книг, посвященных революции 1917 года: «История второй русской революции» (1921–1924) в 3 томах, «Россия на переломе: Большевистский период русской революции» (1927) в 2 томах, «Воспоминания (1859–1917)» (1955) в 2 томах.
Сергей Фёдорович Платонов(1860–1933)
Сергей Фёдорович Платонов, русский историк, родился 16 (28) июня 1860 года в Чернигове в семье заведующего Черниговской губернской типографией Фёдора Платоновича Платонова и его жены Клеопатры Александровны, урождённой Хрисанфовой. В 1869 году они переехали в Петербург, где отец стал управляющим типографией Министерства внутренних дел и выслужил в 1878 году потомственное дворянство. В 1882 году Платонов окончил историко-филологический факультет Петербургского университета и был оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию. В 1883–1916 годах он преподавал русскую историю на Бестужевских курсах. В 1888 году Платонов защитил магистерскую диссертацию «Древнерусские сказания и повести о Смутном времени XVII века как исторический источник». С 1889 года он являлся приват-доцентом, а с 1890 года – профессором по кафедре русской истории Петербургского университета. В 1895–1902 годах Платонов преподавал русскую историю великим князьям Михаилу Александровичу, Дмитрию Павловичу, Андрею Владимировичу и великой княгине Ольге Александровне. В 1899 году в Киеве в университете Святого Владимира историк защитил докторскую диссертацию «Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI–XVII вв. (опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время)». В 1900–1905 годах Платонов был деканом историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета, а в 1903–1916 годах возглавлял вновь созданный Женский педагогический институт. В 1909 году он был избран членом-корреспондентом Петербургской академии и в 1911 году произведен в тайные советники, а в 1912 году был утверждён в звании заслуженного ординарного профессора.