Начавшийся крен заметили все. Он мог означать только одно: через несколько минут «Комсомолец» пойдет на дно. И хотя тотчас раздалась команда: «Всем покинуть отсеки, спустить плоты на воду!» – не все успели вылезти из лодки. Подводная лодка стала быстро опускаться, причем кормовой частью.
Капитана на палубе не было. Значит, он находился в корпусе лодки. В этот момент матросы попытались спустить на воду два спасательных плота, но один из них тотчас унесло ветром. Матросы бросились за ним вплавь и вернули его. Второй плот в воде перевернулся, но у моряков уже не оставалось сил вернуть его в прежнее положение. Борьба с огнем, дым и ледяная вода отняли последние силы.
На палубе лодки оставался только мичман Александр Копейка. Он ждал капитана и еще пятерых моряков, которые находились внутри субмарины. В этот момент раздался громкий треск, палуба, скрываясь в воде, стала уходить из-под ног.
Лодка начала быстро тонуть. Но внутри находились люди. Мичман Копейка знал, что по инструкции он должен был срочно задраить люки, чтобы дать возможность оставшимся воспользоваться вспомогательной камерой, которая сама всплывет на поверхность. Она могла их спасти. Но как задраить люк, зная, что внутри твои товарищи..? И все же, преодолевая себя, мичман навалился на люк и задраил его. Другого выхода просто не было.
Мичман вплавь добрался до спасательного плотика, а лодка, задрав носовую часть, почти вертикально ушла на глубину. Теперь оставалось только ждать появления вспомогательной камеры, в которой могли разместиться пять-шесть человек.
Во вспомогательной камере действительно находились пять человек, среди которых был и капитан. Но камера – это не каюта корабля: она тесная, в ней нельзя повернуться. К тому же в ней заклинило стопорный механизм. Не хватало воздуха, некоторые уже потеряли сознание. Ценою чудовищных усилий морякам все же удалось сорвать заклинивший стопор. Раздался треск, сработали выталкивающие механизмы, и цилиндрическая камера вместе с людьми, словно снаряд, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее двинулась с глубины в 400 метров на поверхность. Она вылетела рядом с плотиком. От разницы давлений у нее вырвало крышку, и вместе с ней в море вылетел один матрос, который тотчас погиб. Из открытого люка выполз только один мичман Слюсаренко, находившийся в сознании.
Но едва он появился, как камера перевернулась, и ее тотчас залило водой. Слюсаренко оставался на плаву, а камера вместе двумя моряками и капитаном снова ушла на глубину.
Единственный плот оказался переполнен, и некоторые моряки вынуждены были плавать рядом и держаться за леера. Однако у многих даже на это уже не было сил, и тогда они вцеплялись зубами. От переохлаждения, которое наступило через тридцать минут, у моряков отказывали руки, да и сам плот едва держался на воде. На нем находились те, кто не умел плавать и был без сознания.
Только под вечер ко вконец обессилевшим морякам подошла советская плавбаза «Алексей Хлобыстов». С нее спустили шлюпки, и 27 человек были подняты на борт. Всех спасенных сразу же доставили в госпиталь города Североморска, но из них трое умерли уже в госпитале от переохлаждения. И никакие медицинские средства не могли им помочь.
Из экипажа подводной лодки «Комсомолец» погибли 42 человека…
Мгновенная гибель парома «Эстония»
Балтика в конце сентября 1994 года была особенно неспокойной. Дул штормовой ветер, скорость которого достигала 20 метров в секунду, волны до 6 метров высоты набегали на берег, мешая швартоваться малым и средним судам. Метеосводка между тем не обещала улучшения погоды. Ветер усиливался, температура воды не превышала десяти градусов.
И даже такой мощный паром, каким была «Эстония», высотой с шестиэтажный дом, рассчитанный на 2000 пассажиров, чувствовал заметное сопротивление волн. Он вышел из Таллинского порта 28 сентября в очередной рейс в шведскую столицу Стокгольм. Сгущавшийся туман мешал видимости. Но судовождение при скверной погоде и высоких волнах – это забота капитана и экипажа корабля. Пассажиры (их было 1026 человек), находившиеся в теплых и уютных каютах, ресторанах и барах, на ветер и волны не обращали внимания. Одни еще танцевали и выпивали, другие (и их было подавляющее большинство) готовились ко сну – время приближалось к полуночи.
Паром, совершавший рейсы в Стокгольм три раза в неделю, даже при такой высокой волне, которая была в этот раз в Балтике, не снижал скорости. Вот и сейчас он шел со скоростью примерно 30 узлов в час.
Памятник погибшим на пароме «Эстония» в Таллине
Корпус «Эстонии» слегка подрагивал, съемная носовая часть парома, удерживаемая мощными запорами, испытывала огромное давление. В двух специальных трюмах, располагавшихся на уровне ватерлинии, находились автомобили. Максимальная вместимость парома – примерно 460 легковых или 52 грузовых автомобиля. На стоянке они обычно заезжают в трюмы через поднятую носовую часть. Очень удобно: приехал в порт на своем автомобиле, погрузил его на паром, а сам перебрался в удобную каюту. На следующий день после прибытия в порт назначения садись в свою машину и кати дальше в нужном тебе направлении.
Сейчас в мире используется около 4500 судов такого типа. Правда, все они страдают одним общим изъяном – слабой устойчивостью. Высокие борта, надстройки, где в каютах располагаются пассажиры, и огромные (в две-три палубы) пустые трюмы, которые заполняются большей частью автомобилями. Они, естественно, должны основательно крепиться, ведь, если в трюмах, не дай бог, автомобили сместятся, это может привести к весьма трагическим последствиям.
За время эксплуатации судов этого класса двенадцать потерпели катастрофы именно по причине смещения центра тяжести. Это является очень высоким показателем. В 1987 году в бельгийском порту Зеебрюгге опрокинулся паром «Херальд оф фри Энтерпрайз». В ледяной воде тогда погибли 134 человека, совершавших однодневную увеселительную поездку. Через несколько лет в Северном море возле немецкого острова Рюген завалился на бок паром «Ян Хевелиус». У обоих опрокинувшихся судов возникли проблемы с погрузочными люками. Морская вода проникла через неплотно закрытые шлюзы и затопила погрузочные палубы. Автомобили, сорвавшись с креплений, перекатились на один борт, создали крен и привели к опрокидыванию.
«Эстония» была построена в 1980 году на немецкой верфи «Майер Верфт» в городе Папанбурге. Судно отвечало всем международным нормам. Для улучшения мореходных качеств его не раз обновляли, приделали даже подводные крылья. Затем «Эстонию» оснастили новейшими средствами автоматики и электроники, аппаратами для установления спутниковой связи. Команду нанимали строго по конкурсу, а возглавил экипаж капитан с 25-летним морским стажем – Арво Андерсен.
В трюмах «Эстонии» на этот раз находилось 30 грузовиков, 2 автобуса и легковые автомашины. До прибытия парома в Стокгольм оставалось еще несколько часов. Как раз столько, чтобы успеть выспаться и наутро привести себя в порядок. На верхней палубе в баре гремела музыка, разодетые в яркие маскарадные костюмы девушки из балетного ансамбля исполняли свою танцевальную программу, мужчины и женщины сидели за столиками и пили шампанское.
Но качка становилась все сильнее, паром швыряло с волны на волну с каким-то неимоверным грохотом. Девушки из варьете теряли равновесие, падали на пол, а музыканты едва удерживались на своих стульях. Около двенадцати часов ночи, извинившись перед публикой, музыканты решили выступление закончить. Зрители и артисты уже покидали зал, мечтая выспаться и отдохнуть перед прибытием в порт.
Но девятьсот человек – пассажиров и членов команды – так и не попали в Стокгольм. Не вернулись они и в Таллин. В ту сентябрьскую ночь паром «Эстония» стал для них железной гробницей, унесшей их на глубину 90 метров.
Все произошло очень быстро. Публика еще поднималась на верхнюю палубу к своим каютам, когда от сильнейшей волны не выдержали, видимо, крепления носовой части – самое уязвимое место парома, испытывавшее наибольшие нагрузки. Образовался крен. По всей видимости, щель в носовой части уже была ранее, и сквозь нее в трюм поступала вода. Уровень ее постепенно повышался и достиг 50 сантиметров, что превысило все допустимые нормы. Именно проникшая в трюм вода и стала создавать тот самый опасный крен. Плохо закрепленные автомобили и некоторые вообще не закрепленные грузовики от неумеренной качки сдвинулись с места и «поплыли». Перекатываясь на другой борт, они, очевидно, и добавили крен. Через несколько минут крен приближался уже к 30 градусам, а вскоре носовую часть парома совершенно сорвало и ледяная вода хлынула в трюм.
Опытный капитан Арво Андерсен надеялся выправить судно. Он отдал команду не снижать скорость, а «Эстония» еще больше зарывалась носом в воду. Четыре турбины общей мощностью почти 6000 лошадиных сил продолжали толкать судно вперед, и вода моментально заполнила все грузовые палубы.
Крен увеличивался очень быстро. Вскоре вода проникла в машинное отделение, через несколько минут моторы встали, а следом отключилось и аварийное освещение. Наступил полный мрак. Огромное судно закачалось в волнах, как легкая щепка. В этих условиях оставалось только одно – подавать сигнал «SOS» и спасать людей.
В 00 часов 24 минуты филиал финского морского пароходства на острове Уте, располагавшийся в 100 километрах от города Турку, неожиданно принял тревожные позывные: «Терпим бедствие! Окажите помощь!», «Нас заливает!». Передававший сигналы «SOS» паром «Эстония» сообщал, что у него неожиданно отказали все машины и отключилось электропитание. Это означало, что судно потеряло всякую способность к сопротивлению волнам и становилось их добычей. Долго ли оно могло продержаться на поверхности при волне высотой в шесть метров?
Расстояние до места катастрофы составляло примерно 35 километров. Ночь, на море шторм… Куда высылать спасательные суда? Как быстрее прийти на помощь? И тем не менее финны тотчас организовали спасение: в море отправились суда береговой охраны, в небо были подняты вертолеты. Были оповещены все корабли, находившиеся в это время в море. В Турку создали штаб для приема спасенных.