Гибель «Королевской Хартии» у Британских островов
Два коротких месяца минуло с того дня, когда ветер, грозивший на рассвете сорвать крышу с дома, поднял с постели человека, жившего на ближайшем холме, и он, взобравшись с соседом на лестницу, чтобы закрепить кое-как стропила и не остаться без крова над головой, бросил взгляд на залив и заметил совсем близко от берега какую-то темную беспокойную массу. Они с соседом спустились к заливу и увидели, что море яростно бьет израненный корабль, и тогда они вскарабкались вверх по каменистым, похожим на лестницы без ступеней, тропам, на которых, словно плоды на ветках, лепятся гроздья хижин, и подали сигнал тревоги. И со всех сторон – по склонам холмов, мимо водопада, по лощинам, из которых море вымыло землю, – бросились к месту катастрофы каменотесы и рыбаки, обитатели этой части Уэльса, и вместе с ними бежал их священник. Напрягая все силы, чтобы устоять против ветра, полные сострадания, толпились они на берегу, а водяные горы то возникали, то рушились, бросая в них пылью и брызгами; у них перехватывало дыхание; им слепило глаза; всплески соленой пены, растекаясь, оставляли на земле шерсть из корабельного трюма; и тут они увидели, как от груды обломков отделилась лодка, и было в ней трое, но мгновение спустя она взлетела вверх дном, и осталось лишь двое, и масса воды обрушилась на нее, и остался один, и снова взлетела она вверх дном, и этот последний ушел в морские глубины, и рука его, торчавшая из щели разбитого днища, трепетала, словно взывая о помощи, которой нечего было ждать.
Водолазы были заняты под водой. Они поднимали обнаруженное накануне золото – тысяч двадцать пять в фунтах стерлингов. Из трехсот пятидесяти тысяч фунтов около трехсот тысяч было уже к этому времени поднято. То, что оставалось, беспрерывным потоком шло на поверхность. Часть соверенов, конечно, пропала – их поглотил песок и подобно ракушкам разнес по всему заливу, – но большая часть золотого сокровища нашлась. Поднятое золото передавали на борт буксира, где его тщательно пересчитывали. Такой неистовой силы преисполнено было море, когда оно разбило корабль, что большой золотой слиток оказался вколоченным в массивную железную балку и несколько соверенов, которые он увлек с собой, засели в ней так прочно, словно проникли в расплавленный металл. Осматривая выброшенные на берег тела, врачи заметили, что смерть в некоторых случаях последовала от сильного удара, а не от удушья. В известном смысле смерть была милосердна и пришла легко – это подтвердила и картина наружных изменений и исследование внутренних органов. Пока я беседовал со священником на берегу, нам сообщили, что со вчерашней ночи море не выбрасывает больше трупов. До начала весны, когда начнут дуть северо-восточные ветры, вряд ли следует ожидать, что их появится много. К тому же, как известно, большое число пассажиров, особенно женщин из второго класса, находилось в каютах, когда под ними разверзлась пучина и обломки развалившегося корабля обрушились на них, погребая их под собой. Один водолаз рассказывал, что он набрел на мужской труп и попытался освободить его от навалившейся сверху тяжести, но, обнаружив, что не сумеет это сделать, не изуродовав тела, оставил его там, где оно было…
(Автор зашел в церковь). На каменном полу по всей церкви, везде, где клали тела, остались темные пятна. До сих пор, почти без помощи воображения, легко угадать, как лежали трупы, где была голова, а где ноги. И еще долго после того, как в Австралии перестанут рыть золото, – пожалуй что целую сотню лет, – можно будет различить на каменном полу этой церквушки потускневшие следы гибели австралийского судна.
Был день, когда здесь ждало погребения сорок четыре трупа… (Священник) скоро заметил, что у женщин метки на белье часто не совпадали со всеми другими, совершенно достоверными приметами; это заставило его обратить внимание на то, что самые метки нередко бывали разные на белье одной и той же покойницы, и тогда он понял, что все их платье смешалось в кучу и одевались они в тревоге и спешке. Опознать по одежде мужчин оказалось чрезвычайно трудно – значительная часть их была одета одинаково, в платье, что продается в магазинах и матросских лавках и шьется не на заказ, а сотнями штук. Многие мужчины везли с собой попугаев и имели при себе счета, полученные при покупке птиц…
Из церкви мы прошли на кладбище. Здесь к тому времени было погребено сто сорок пять выброшенных на берег жертв кораблекрушения. Тех, кого не удалось опознать, священник похоронил по четыре в одной могиле. Каждого покойника он подробно описал и занес под номером в свою книгу и соответствующие номера проставил на каждом гробу и на каждой могиле. Опознанные тела он похоронил в другой части кладбища в отдельных могилах. В нескольких случаях, когда прибывшие издалека родственники находили в его книге приметы своих близких, тела были извлечены из общих могил и после опознания похоронены поодиночке…
Чтобы удовлетворить необычайную нужду в гробах, он приспособил к делу всех местных жителей, умевших обращаться с инструментом, и они работали без воскресений с утра до ночи… Могилы погибших заняли большую часть этого скромного (приходского) кладбища, и деревенские жители начали опасаться, что скоро для них не останется места в своей земле, рядом с дедами и внуками».
Также писатель обратил внимание на данные по татуировкам моряков и сделал интересное предположение, зачем нужна эта традиция: «У одного матроса на правой руке была такая татуировка – Спаситель на кресте; чело распятого и его одеяние забрызганы кровью; ниже изображены мужчина и женщина; с одной стороны от распятия – лунный серп, нарисованный в форме человеческого лица, с другой – солнце; над распятием буквы X. В. На левой руке изображена танцующая пара, сделана попытка обрисовать женское платье; внизу подписаны инициалы. У другого матроса – на правой руке внизу вытатуированы моряк и женщина; моряк держит английский флаг; лента, прикрепленная к древку, развевается над головою женщины, и она сжимает в руке один ее конец. На верхней части руки вытатуирован Спаситель на кресте; верх распятия окружен звездами, и одна большая звезда наколота тушью сбоку. На левой руке флаг, сердце, пронзенное стрелой, лицо и инициалы. Эту татуировку удалось совершенно ясно различить под обесцвеченным кожным покровом изуродованной руки, когда кожа была осторожно соскоблена ножом. Вполне возможно, что обычай татуироваться так живуч среди моряков потому, что они хотят быть опознанными, если утонут и будут выброшены на берег».
Взрыв «Султанши» (1865 г.)
История – весьма странная и причудливая дама: кого хочет – сохраняет на своих скрижалях, хотя, казалось бы, оно того не стоит, и наоборот… Про «Титаник» знают все, от мала до велика. А водная катастрофа, унесшая в XIX в. гораздо больше жизней, совершенно не на слуху и известна разве что специалистам. Это тем более поразительно, что приключилась она с американцами, которые настолько идиотски гордятся своей «исключительностью», что из любой навозной мухи готовы раздуть непомерного слона. Об этом свидетельствует их многочисленная «всемирная военно-историческая литература», например словари и энциклопедии, где любая стычка ковбоев с ирокезами или перестрелка северян с южанами расписывается краше битвы на Марне, Битвы народов, Сталинграда и т. п., которым там зачастую даже и места не находится. В общем, странно, что взрыв «Султанши» не на слуху. Может, действительно, масштаб не титанический?.. Океанский лайнер – и речной колесный пароход… Как сказано в «Медведе на воеводстве» у М. Е. Салтыкова-Щедрина, «история только отменнейшие кровопролития ценит, а о малых упоминает с оплеванием». Но перейдем к сути дела.
Трехпалубная «Султанша» была построена в 1863 г. в Цинциннати, была водоизмещением в 1719 тонн, длиной – 79 метров, шириной – 13 метров, имела пару гребных колес, две стоящие бок о бок дымовых трубы, столь типичных для англо-американских пароходов, и могла перевозить около 700 пассажиров при команде из 85 человек. Но в ее последний рейс по Миссисипи в апреле 1865 г. на нее поместили… 2394 человека, так как 2239 из них составляли освобожденные из плена солдаты-северяне (тогда как раз завершалась гражданская война, улаживались послание формальности). Можно представить, какая была теснота на пароходе; солдаты лежали на палубах, словно прибалтийские шпроты в банке.
Катастрофа парохода «Султанша»
Плавание на пароходах по Миссисипи вообще было делом крайне опасным. С одной стороны, река изобиловала мелями, с другой – на «трассе» не было никакого порядка. Между курсировавшими пароходами царила жесткая конкуренция, вылившаяся в странную традицию так называемых пароходных гонок, когда два судна стремились обогнать одно другое, а пассажиры не только подзуживали капитанов, но и делали ставки на победителя; капитаны тоже были не прочь рискнуть собой, судном и жизнями команды и своих безмозглых пассажиров, поскольку «победитель» получал все лавры почета и опять же на такое судно намного лучше продавались билеты. Так что, как обычно, на идиотизме одних делают деньги другие. В итоге постоянно были взрывы котлов и пожары, порой с сотнями человеческих жизней (подобный эпизод хорошо описан в начальных главах романа М. Рида «Квартеронка»).
«Султанше», правда, особо соревноваться было тогда не с кем, ибо большая часть миссисипских пароходов погибла во время военных действий, но смерть свою она приняла именно от взрыва котлов. В 2 часа 40 минут пополуночи 27 апреля взорвались три из четырех ее котлов, да так, что провалились палубы с лежащими на них вповалку людьми, одна из труб рухнула за борт, а вторая упала на носовую настройку, давя людей. Вся середина деревянного судна горела, но левая машина продолжала работать. Движение и ветер мгновенно распространили огонь на все судно, которое пылало еще час, пока не сгорел весь корпус выше ватерлинии, остатки затонули.
Берег реки находился в двух километрах от места катастрофы, но достигли его немногие: военное положение предписывало бдительность, часовые форта Пикеринг обстреливали спасавшихся и препятствовали спасательным работам, хотя это были свои, северяне. «Просто» опасались провокации партизан-южан, не признававших перемирие, и палили по уставу. В итоге многие умерли от окоченения в водах реки. Согласно подсчетам, при кораблекрушении погибли 1653 человека, спасся 741, но еще порядка 70 умерло чуть позже. По этой причине «Султанша» до сих пор занимает первое место в мире по количеству жертв катастроф на реке и второе – вообще на воде (первое – у филиппинского парома «Донья Пас», 1987 г., более